Безымянная тропа (ЛП) - Лински Говард - Страница 19

― Она в это не верит, ― сказал Терри. ― Или решила не верить. Она связана своей жизнью, своим будущим и будущим ее детей с этим мужчиной. Если он идет вверх, они тоже, если он падает, они рухнут на землю вместе с ним. Так что, если он и будет совать свой член еще куда-то, не это для нее в приоритете.

― Иисус, я не верю, что Док собирается закрываться. Мужчина виновен, подобно греху.

― Это под рассмотрением, ― Терри понизил голос до шепота. ― Атмосфера здесь сейчас ужасная. Люди плачут в туалетах, и я говорю не только о женщинах.

― Я должно быть популярен.

― Не ожидай приглашения на рождественскую вечеринку.

***

― Как все прошло? ― спросил Пикок, прождавший в офисе главного инспектора Кейна его возвращения.

― Четыре мужчины, ―сказал ему Кейн.

― Что? ― Пикок не скрывал своего недовольства.

― Но мы можем выбрать их.

― Ладно, ― его тон стал более выверенным, но инспектор Пикок все еще не был счастлив. ― Так, значит Супер на самом деле хочет от нас, чтобы мы убрали четырех мужчин с текущего расследования по пропавшей девушке, чтобы перекинуть их на это?

― Послушай, Джон, ― Кейн понизил голос, когда полицейский констебль в униформе прошел мимо открытой двери. ― Он по сути дал мне зеленый свет на то, чтобы выдернуть наших самых слабых парней с дела Мишель Саммерс и перекинуть их на тело в поле. Составь мне список неэффективных бестолочей в количестве четырех человек, от которых навряд ли будет толк в деле. Я переназначу их на этот.., ― он пытался подыскать верное слово, ― …скелет.

― Я могу назвать четверку, над которой вряд ли стану лить слезы, их имена сразу пришли мне в голову.

― Кто?

― Очевидно, Винсент.

― Очевидно, ― кивнул Кейн. ― От него столько же пользы, как и от автомата по продаже презервативов в монастыре.

― Дэвис, он всегда на больничном; Вилсон, всегда «под мухой», и Брэдшоу, потому что он всегда ошибается.

― Я не могу оспорить ни одно из имен.

***

Бетти Тернер села в постели, ее спина была напряжена, она выжидала. Было поздно, снаружи шел дождь, но это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме того, как позволить другой женщине узнать, что она знала.

Она все прекрасно знала.

Старая леди ждала, пока дом не погрузится в тишину, а ее три взрослых сына не уснут, прежде чем мягко прошлепать вниз по лестнице и накинуть дождевик на свою ночную сорочку. Она открыла дверь, дождь превратился в ливень. Она ступила под него и тихо прикрыла за собой дверь. Бетти шла по сырой брусчатке в своих тапочках, игнорируя холод, думая только о пункте ее назначения.

Улицы были пусты в этот час, и никто не видел, как старая леди медленно и неуверенно движется к деревне. Ее тапочки промокли, ее ноги хлюпали в воде, но она не повернула назад. Бетти насквозь промокла к тому времени, как достигла входной двери старого дома священника.

― Это была ты, ― произносила в запертую, тяжелую деревянную дверь, сильно в нее барабаня, зная, что где-то в этих стенах, кое-кто слушает. Она постучала снова, в этот раз сильнее. ― Это была ты!

Дождь прилепил волосы Бетти к ее голове, и она откинула их прочь нетерпеливой рукой.

― Это была ты!

Бетти была права. Мэри Кольер не спала. Она лежала в постели с одеялом, натянутым до подбородка, с плотно зажмуренными глазами, и могла слышать стук руки Бетти по своей входной двери и ее настойчивый клич.

― Это была ты…

Мэри знала, кто там снаружи попрекает ее. Голос был приглушен дверью и дождем, но слова все еще были слышимы.

― ..это была ты…

И каждое из них пронзало Мэри Кольер, как клинок.

День третий

Констеблю Брэдшоу не надо было говорить, что он на скамейке запасных. Одного взгляда на его товарищей неудачников, находящихся в комнате этим утром, хватило, чтобы понять, что он больше не часть первой команды. Здесь был толстопузый постоянно под хмельком Тревор Вилсон, который не делал секрета из того факта, что все, чего он хотел, так это спокойной жизни. Боб Дэвис вероятно размышлял, как скоро и с каким недомоганием он сможет правдоподобно снова заболеть. Последнюю пару лет Дэвис долгое время не появлялся на работе по целому ряду жалоб, включая головную боль, боль в шее, тревогу, стресс, депрессию и, что впечатлило, болезнь Крона. Единственным, что связывало все эти недомогания, кроме того факта, что Дэвис якобы болел ими, была сложность в диагностике, или, что более важно, в том, чтобы их развенчать, что означало, что подозрительно долгие отсутствия Дэвиса на работе продолжали оставаться безнаказанными.

― У меня стресс, ― запротестовал он однажды, когда ему был брошен вызов коллегой в столовой, сможет ли он проработать более недели подряд.

Затем он обыскал глазами комнату ради вероятного союзника, пока его взгляд не упал на Брэдшоу, и он громко не объявил, что «знает каково это», тотчас же связав Йена с ассоциацией ленивого, филонящего ублюдка, которым он может себе позволить на данный момент быть. Когда Брэдшоу провалился с ответом, Дэвис прошипел ему «спасибо за поддержку» и помог убедиться, что никто в комнате не сохранил никакого уважения к Брэдшоу, даже симулирующий Дэвис.

Оставшаяся часть группы состояла из Винсента Эддисона и самого Йена.

«Мы ― неудачники», ― подумал Брэдшоу, ― «слишком старые или слишком молодые, слишком ленивые, слишком больные или слишком опозорившиеся».

Он знал, что это было. Это была команда неэффективных людей «мертвого груза».

Инспектор Пикок кратко проинструктировал их.

― Вам полагается провести тщательный и методичный обход в Грейт Мидлтоне, в попытке идентифицировать труп на школьном поле и раскрыть вероятный мотив убийства. Ваше присутствие на улицах пошлет важное сообщение населению деревни, и, что крайне важно, медиа, о том, насколько серьезно мы принялись за это дело. Однако мы не хотим, чтобы вы спешили с этим расследованием, поскольку можете упустить что-то важное. Обо всех уликах сообщайте лично мне, прежде чем предпринимать любые действия. Это ясно?

Другими словами, действие по их собственной инициативе встречало активное противодействие. Ни один из других мужчин не был удручен подобным ограничением, но у Брэдшоу руки чесались доказать, что он не полный идиот, хоть даже и начал сомневаться в этом сам.

Инспектор Пикок завершил свой брифинг, признавшись, что дело их далеко от легкого.

― Криминалисты считают, что тело находилось там пятьдесят или шестьдесят лет, так что это убийство могло произойти во время войны или даже до нее, что очевидно означает, что обычный поиск свидетелей будет бесполезным. Однако у вас есть внушительное население Грейт Мидлтона, так что найдите старикашек и опросите их, посмотрим, сможем ли мы найти что-то об этом мужчине. Кто он, с кем поссорился и почему, когда умер, почему был убит и почему никто не сообщал о его пропаже все эти годы? Есть ли у него друзья или вся деревня была рада лицезреть кончину бедного ублюдка, поэтому они все молчат в некоем большом криминальном сговоре? Я сомневаюсь в этом, а вы? ― никто не ответил, и Пикок продолжил: ― Жил ли он тут или проезжал мимо? Обманул ли он кого-то, поссорился с кем-то или спутался с чьей-нибудь дочерью? Помните, тогда мир был совсем другим. То, что мы бы посчитали ерундой, было большой проблемой полвека назад, так что поменяйте ваше видение и подумайте по-другому. Большинство из живущих тогда не может вспомнить свои собственные имена, но у меня есть такая тетушка, которая неожиданно начинает рассказывать вам о коронации или о чертовой Второй Мировой Войне, будто они произошли вчера, так что используйте это.

Он приметил отсутствие у мужчин энтузиазма.

― По крайней мере, вы получите по паре чашек чая и по щедрому куску торта «Баттенберг».