Джейн Доу (ЛП) - Стоун Виктория Хелен - Страница 50

— Вы не расскажете Стивену об этом?

Пастор прочищает горло.

— Нет, если ты не хочешь, чтобы я это сделал.

— Спасибо, — киваю я. — Хорошо... — начинаю я, делая вид, что нервничаю. — Я... я знаю про его бывшую девушку. Как она умерла.

Он моргает, будто удивлен, что я хочу поговорить с ним об этом, но быстро берет себя в руки.

— Ах, да. Такая трагедия.

— Иногда я волнуюсь, что он не готов для новых отношений. Я думаю, что он винит себя в том, что случилось.

Наконец, он садится удобнее и откидывается на спинку скамьи, готовый дать благочестивый совет.

— Это нормально для любого чувствовать вину после такого ужасного случая.

— Да, но он говорит, что не очень хорошо относился к ней.

— Глупости! Я консультировал эту девочку сам. Она была глубоко обеспокоена. Очень сильно.

Лжец. Лжец. Лжец. Стивен был проблемой в жизни Мэг. Но я сохраняю невозмутимое выражение лица.

— Чем?

— Она жила довольно греховной жизнью, прежде чем присоединилась к нашей церкви. Они со Стивеном спорили о ее прошлом, да, но она продолжала бороться, чтобы жить правильно, пока они со Стивеном были в отношениях.

— Он говорит, что возможно был слишком жесток к ней.

— Роль мужчины — вести свою семью, Джейн. Ты веришь в это?

— Да, сэр.

— Мэг не была воспитана при церкви, и она изо всех сил пыталась принять свою роль помощницы. Да, они говорили о браке, но она не могла отказаться от своих идей так называемой свободы и феминизма. У нее были демоны, моя дорогая. Настоящие, злые демоны, которые мучили ее и толкали к греху, безрассудному поведению.

Ох, так это Мэг была единственной грешницей. А Стивен ни разу не согрешил своими минетами, порно и поиском секса по Тиндеру. Он просто мужчина, в конце концов. Как и его отец.

— Но все мы грешники, разве нет? — я раскрываю губы и поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него. — Я тоже грешница, пастор Хепсворт. Что если и у меня есть демоны, которых мне не избежать? Я все еще достаточно хороша для Бога? Я все еще хороша для Стивена?

Он смотрит на мой рот, затем на золотой крест.

— Есть ли что-то, что ты хочешь мне сказать? — побуждает он.

Я качаю головой.

Пастор глубоко вздыхает. Он снова прочищает горло. Облизывает губы.

— Джейн... ты присылала мне сообщение на прошлых выходных?

Я сильнее качаю головой.

— Возможно, ты обращалась за помощью.

— Нет, сэр, — шепчу я.

— Джейн.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Мгновение он сурово наблюдает за мной, а потом вздыхает.

— Ну, если когда-нибудь ты захочешь исповедаться или тебе потребуется совет, ты можешь прийти ко мне. Мои двери всегда открыты.

— Хорошо.

Когда я больше ничего не говорю, пастор Хепсворт хлопает меня по руке, затем обхватывает ее обеими руками.

— Мы со Стивеном, оба, пытались направить Мэг, но, к сожалению, ее демоны были слишком сильны, чтобы она могла с ними бороться. В конце концов, она совершила величайший грех, отняв жизнь, которую ей дал Бог.

Это то, что он сказал своему сыну? Больше ничего мы не могли сделать.

Они могли быть добрыми. Стивен мог перестать втаптывать ее в землю при каждой появившейся возможности. Его отец мог посоветовать ему быть мягким и понимающим.

Я сглатываю горькую слюну, скопившуюся во рту, и ухитряюсь, задать вопрос.

— Вы не думаете, что она в аду, правда же?

— Дитя мое, суицид ― это то, что Бог никогда не сможет простить. Она навеки проклята. Но у всех нас, остальных, все еще есть время, чтобы сохранить свою собственную душу. И я могу видеть, какая ты хорошая девушка, Джейн, — рукой он сжимает мою. — Мы все грешники, и все мы достойны прощения Господа. Нам остается только исповедаться и просить пощады. Я не буду судить тебя.

— Спасибо, сэр, — я поднимаю его руки и прижимаю их к своей груди. — Спасибо большое. Вы заставили меня чувствовать себя лучше.

Он останавливает взгляд на собственных пальцах, которые лежат напротив моей ложбинки. Я невинно улыбаюсь как мать, лелеющая своего ребенка.

Нет, не нахожу никакого смысла соблазнять его. Но после того, что он только что сказал про Мэг, есть ли смысл уничтожить и его? Прямо как и Стивен, его отец винит во всем Мэг.

День их погибели близок и скоро постигнет их участь, им уготованная. Старое доброе Второзаконие.

Это можно назвать моим первым изучением Библии. Я уже запомнила лучшие части из нее и всем сердцем в них верю. Глаз — за глаз, зуб — за зуб. Но остальное еще лучше: ожог — за ожог, и за рану — рана, за ушиб — ушиб.

Они будут ощущать это очень долго.

По пути домой из церкви, я ахаю при виде вывески алкогольного магазина.

— Ох, Божечки, прямо сейчас мне так сильно захотелось «Маргариты»! Может, остановимся и купим?

— В среду вечером?

— Это тоже слишком непристойно? — спрашиваю я.

— Ты мне нравишься непристойной.

Он быстро разворачивает автомобиль и везет меня назад к алкогольному магазину; а затем разрешает мне пройти туда одной. Я беру текилу и «Маргариту». Пиво сегодня не поможет. Мне нужно, чтобы он был в стельку пьян.

Парень держит мою руку всю оставшуюся часть поездку, улыбаясь, потому что он не может дождаться, чтобы я напилась и стала развязной. Мне знакомо это чувство.

Как только мы добираемся к нему домой, я смешиваю целый кувшин мягкой «Маргариты». Когда наполняю его стакан, добавляю чуть больше текилы. А затем еще немного.

Он распахивает глаза, когда делает глоток.

— Слишком крепко? — спрашиваю я, прежде чем сделать глоток из своего стакана. Я закрываю глаза и напеваю от удовольствия. — М-м-м, как хорошо.

Стивен смеется.

— Не слишком для меня, детка. Допивай.

Он не может сказать, что у него в напитке слишком много текилы, потому что это сделает его слабее женщины. Боже, ненавижу этого идиота.

— Хочешь немного посмотреть хоккей? — я спрашиваю.

Он садится на диван и включает телевизор. Я секунду колеблюсь, и, как ожидаю, скоро он допивает «Маргариту». Он привык пить пиво за пивом. Он не может держать себя в руках и с более крепким напитком. Я выхватываю пустой бокал у него из руки и спешу наполнить его.

— Спасибо, детка, — говорит он, не сводя глаз с экрана, когда я приношу ему второй бокал коктейля. — Ты лучшая.

— Нет, это ты лучший, милый.

Я теснее прижимаюсь к нему, и мы вместе смотрим игру. Когда я приканчиваю свою первую «Маргариту», предлагаю ему принести третью порцию. Я наполняю стакан примерно на три четверти и доливаю туда лишний сантиметр текилы. Мой стакан полон почти одним только льдом.

— Хочешь чипсы, милый? — зову я.

Я нашла немного чипсов и соус сальса, и мой мужчина такой сегодня довольный. От соли и приправы его будет мучать жажда. Я же буду держать его стакан полным.

Спустя сорок пять минут у него красное лицо, и он кричит на телевизор, когда он допивает свою пятую «Маргариту». Во время следующей рекламы, я выключаю звук на телевизоре и поворачиваюсь к нему.

— Стивен... это было неправдой? То, что ты сказал про Ронду.

— Хм-м? — тема была изменена слишком внезапно, и Стивен в раздражении морщится, когда взглядом неуверенно скользит по мне.

— У тебя же не было с ней интрижки, правда же?

Он до смешного сильно распахивает свои глаза.

— Что?

Боже мой, он был так пьян, что даже ничего не помнит.

— Ты сказал мне об этом, Стивен. В хижине.

Он сильно качает головой, но движение слишком сильное для такого состояния, в котором он пребывает, и парень откидывает голову назад на подушку.

Я нежно касаюсь его руки.

— Стивен?

— Я не хочу об этом говорить

— Нам нужно говорить об этом. У тебя была интрижка с твоей мачехой.

Он в ярости кривит губами.

— Нет. Не называй ее так. Ей было двадцать пять. Она была никем для меня.