Джейн Доу (ЛП) - Стоун Виктория Хелен - Страница 7

Я приезжаю раньше, чтобы продемонстрировать Стивену свое старание ему угодить. Богом клянусь, на столах стоят бутылки кьянти, заполненные старинным воском от свечей. Хозяин ведет меня к крошечному столику и вытаскивает мне стул, прежде чем зажечь свечу на нашей бутылке. Я чинно сажусь и прошу стакан воды.

Перед выходом из дома я ответила Шерил. Написала, что у меня все хорошо, кроме того, что я скучаю по Мэг. Я не упомянула Миннеаполис. Шерил сейчас живет в Дулуте, и, если бы я захотела ее навестить, было бы легко доехать. Но я не хочу. Я спросила, как она держится, и могу ли что-нибудь для нее сделать. Я не стала говорить ей, что она не являлась образцом идеальной матери, и это привело к смерти Мэг. Даже я не настолько жестока.

На ее плечи и так давит тяжелый груз вины, который она должна нести. Так же как и я. Мэг покончила с собой. Она была сломлена, ее переполняло такое сильное чувство безысходности, что она решила совершить самоубийство. Мы обе виноваты. Любая из нас могла спасти ее, если бы вовремя заметила.

Но меня здесь не было, не так ли? За последние два года я возвращалась в Миннеаполис только раз. Если бы я приезжала чаще, она была бы жива? Что если бы я чаще звонила? А если бы я оказалась более чуткой, заботливой, человечной?

Было трудно понять проблемы Мэг, но я пыталась. Клянусь, старалась. Но терпение — не моя добродетель. Как и сочувствие. Возможно, я была ее самым слабым звеном. Может, это не ее мать заслуживает моего гнева, а я сама. Я никогда не испытывала сожаления раньше, а теперь испытываю. То, что я буду тосковать по Мэг всю оставшуюся жизнь, будет моим наказанием.

Нам обоим было по тридцать, когда она покончила с собой, и теперь она останется тридцатилетней навсегда. Я буду стареть, и стареть, и стареть без нее.

Заняла бы я ее место, если бы могла? Черт, да. Я не склонна к самоотверженности, но думаю, что смогла бы сделать это. В конце концов, для меня нет надежды. Я не думаю, что смогу когда-нибудь расцвести и превратиться в счастливого, цельного человека, но у Мэг такая надежда была.

А может, надежды вообще не было. Может быть, ей суждено было выйти замуж за дерьмового мужчину и провести своего ребенка через развод и жизнь после него, меняя парня за парнем. Может быть, моя жизнь будет менее разрушительной.

Тем не менее, я хотела бы вернуть Мэг обратно.

Тоска нависла надо мной как облако, которое принес ветер, и, если Стивен не придет сюда в ближайшее время, я выйду из роли и закажу графин столового вина. Если я потороплюсь, возможно, смогу выпить все до его прихода.

Не повезло. Я слышу, как за моей спиной он громко и слишком дружелюбно приветствует хозяина. Мужчина отвечает также громко. Все любят Стивена! Это выглядит как веселый ситком.

Я встаю и неловко поворачиваюсь, ожидая его и как бы нервничая. Я, наверное, переигрываю, но мой инстинкт говорит, что я должна вести себя совершенно противоположно тому, как я обычно общаюсь с мужчиной. Пока что это работает.

— Джейн!

Он быстро подходит и крепко обнимает меня. Слишком долго. Я очень горжусь собой за то, что не пихнула его в задницу. Я не люблю обниматься.

— Ты выглядишь великолепно, — шепчет он мне на ухо, когда отступает.

Гнев на моих щеках похож на румянец.

— Это просто моя рабочая одежда, — протестую я.

— Ты всегда выглядишь великолепно.

Я вижу, как женщины влюбляются в него. Он очень обходительный.

— Надеюсь, ты пьешь красное вино? — спрашивает он, когда мы оба садимся.

— Не часто.

Он игнорирует это и зовет хозяина, чтобы заказать бутылку своего любимого красного. Вот тогда я понимаю, что это место, куда он приводит людей, чтобы похвастаться. Быть важным человеком. Это превосходно.

— Я рад, что ты пришла, — говорит он.

— Думал, что я струшу?

— Ты, казалось, очень нервничала.

— Я нервничаю. Не могу позволить себе потерять эту работу.

— Не беспокойся. Серьезно. Никого это не волнует. Насколько я знаю, никто никогда не был наказан за служебный роман. Все нормально.

— Ты так думаешь?

Он протягивает руку через стол, чтобы взять мою и притянуть ближе.

— Доверься мне.

Его улыбка призвана успокоить меня, но слова, которые он произносит, производят противоположный эффект. Почему я должна доверять человеку, которого только что встретила? То, что он попросил меня об этом, является тревожным звонком. Я слегка сжимаю его руку, будто мне необходимо за кого-то держаться. Когда появляется официант с меню, я смущаюсь от того, что меня застали в такой интимный момент.

Я ожидаю, что официант передаст меню Стивену, чтобы он мог заказать для нас обоих, но тот передает его мне. Стивен подмигивает.

— Я уже знаю, что буду. Между прочим, здесь все вкусно. Ты не можешь сделать плохой выбор.

О, какое облегчение.

Приходит официант. Я заказываю спагетти болоньезе, и у меня слюнки текут при одной мысли о них. Пожалуйста, пусть это место будет скрытой жемчужиной. Эти отношения не должны быть только работой, без веселья. Я должна наслаждаться тем, чем могу.

Нам приносят чесночный хлеб. Честно говоря, горячий, поджаренный чесночный хлеб стоит нависшего надо мной плохого секса со Стивеном. Я хватаю кусок хлеба, закрываю глаза и кусаю.

— Отлично, да? — спрашивает он.

— Боже мой, это потрясающе.

Улыбка освещает все его лицо, и я вижу, как он буквально излучает очарование. Я вижу то, на что кто-то мог купиться, если бы не присматривался. Иногда мне хочется, чтобы я не всегда была такой внимательной. Как бы я хотела уметь потерять себя, как другие люди. Но бессмысленно желать, чего никогда не будет. Пустая трата энергии.

— Здесь вся еда такая? — спрашиваю я.

— Вся.

— Тогда спасибо, что привел меня сюда.

Хозяин приносит бутылку вина и наливает нам по скромному бокалу. Может быть, когда-нибудь вечером после работы я приду сюда одна, чтобы побаловать себя, но сегодня я делаю маленький глоток. Терпение. Самоконтроль. Выигрыш будет того стоить.

— Расскажи мне о своей семье, — говорит Стивен.

— Ты почти все слышал. Я выросла вместе с мамой. Моего отца не было в нашей жизни. Мои бабушка и дедушка недавно умерли. В детстве летом я оставалась с ними, чтобы мама могла работать. И ты знаешь... я ненавидела это тогда, но теперь рада, что провела с ними так много времени.

Знакомый как-то рассказывал мне эту историю.

У меня была бабушка, но большую часть времени она была зла и пьяна. Однако, у нее была слабость к «Твинки», и я радовалась этому запасу всякий раз, когда моя семья приходила к ней домой просить денег.

— Так ты училась здесь в старших классах?

— Только первые три года, но почему-то, этот город ощущается как дом. Думаю, что это было самое стабильное время в моей жизни.

Я позаботилась о том, чтобы в колледже избавиться от своего оклахомского акцента, так что он никогда не догадается о моих настоящих корнях.

— Что насчет твоей семьи? Похоже, вы очень близки.

— Абсолютно точно. Ну, чтобы внести ясность... я близок со своим отцом. Моя мать ушла, когда мне было пятнадцать. Это было довольно некрасиво.

— О, нет.

— Она изменяла ему, — говорит он натянуто, и я обязана перестать улыбаться. Джекпот.

Вместо того чтобы смеяться, я шепчу:

— Мне жаль.

Он судорожно пожимает плечами.

— Мой отец пастор, так что можешь себе представить, как это было унизительно для него.

И для тебя, я думаю.

Значит, его отец святой, а мать шлюха. Если бы я была нормальным человеком, то пожалела бы его. Ничего хорошего не выйдет из безобразного развода. Но я ненормальный человек и знаю, каким взрослым он стал, поэтому не чувствую ничего, кроме презрения.

Несмотря ни на что, я тянусь к нему. Его рука напряжена под моим прикосновением.

— Должно быть, это было ужасно.

— Да.

— Сейчас ты с ней в хороших отношениях?

Он приподнимает губы в легкой усмешке, но снова пожимает плечами.