Лось 2 (СИ) - Федорочев Алексей - Страница 11

"Нахуй-нахуй!!!" — панический приступ удалось погасить лишь усилием воли.

Мысли в голове теснились, наступая друг другу на пятки.

Первым порывом было развернуться и сбежать.

Вторым — нахамить, развернуться и сбежать, а потом еще и Дарье со товарищи высказать много слов из моего обширного лексикона.

Третьим — вежливо поблагодарить за беспокойство и ретироваться быстро, но с достоинством, а завтра опять же волчихе и ее волчицам…

А потом… потом я представил, как долго девчонкам пришлось искать, чтобы найти именно такую репетиторшу, как они старательно планировали и предвкушали мой визит, как они ждут завтра моей реакции! Вряд ли это инициатива их начальства, может я много на себя беру, но тем, наверху, наверное мое незнание других языков на руку — меньше шансов утечки данных за кордон. К тому же с немецким действительно требовалось что-то предпринимать — в журнале пока что красовались лишь два "неуд" с одним "уд", а с такими оценками шансы нормально сдать экзамен стремились к нулю.

— Это действительно дорого, поэтому давайте пока остановимся на десяти занятиях. Если результат будет, то уже можно будет что-то говорить, если нет…

— Результат будет! — оскорбленная в профессиональной квалификации, что читалось и внешне, и в эмофоне, фрейлейн Тауберт поджала губы, — У меня как раз сейчас есть свободное время, предлагаю начать.

Я понятия не имею, что тому виной: методика и преподавательский талант Марты Антоновны, мое желание учиться и искры, которые, не стесняясь, гонял все полтора часа, впечатывая в мозг каждое слово, или же наконец-то шевельнулись где-то глубоко спрятанные знания Масюни, но уходил я домой с твердым убеждением: хрен с ней, с непривлекательностью училки, как минимум первые десять занятий я обязательно посещу, несмотря на ветер в карманах! Веры "подстраховщицам" после сегодняшней подставы не осталось, их тролленье я запомнил и обязательно верну должок при случае, но чужая шуточка неожиданно оказалась полезной, хотя и била по финансам.

Косвенной причиной зарождения если ни дружбы, то приятельских отношений с частью сокурсников и сокурсниц нечаянно послужил Макс. С самого моего поступления мы с ним договорились: в стенах универа мы притворяемся незнакомцами, не общаемся, держим дистанцию студент-преподаватель. Кому надо, те в курсе, а остальным знать о наших товарищеских отношениях незачем. При том, что его поставили как раз на наш поток, договор стал не лишним: я ни хера не знал о здешних университетских порядках, собственный опыт ограничивался единственной зимней сессией заочников московского политеха, где я честно выполнял всё сам, но вполне мог предположить, что, пронюхав о нашей дружбе, ко мне могли подвалить с предложениями, насчет халявно получить хорошую отметку у строгого препода. Давать кому-то эти зацепки ни Кудымов, ни я не собирались.

А преподавателем Макс был так себе — допускаю, что оценивал его необъективно: в материале он ориентировался, лекции читал по памяти, на вопросы отвечал, но с моей точки зрения он не любил и не умел объяснять. Это я, так или иначе имеющий за плечами несколько образований в прошлом мире, а плюсом к ним один курс здешнего и опыт совместной работы с Ван-Димычем (шеф-то как раз умел донести материал до заинтересованного слушателя!), в новых темах разбирался, у большинства народу только-только закончившего школу (кстати, были среди парней и такие, кто из-за слухов о принцессе поступили сюда, уже имея в загашнике один, а то и два курса в других вузах) того же багажа знаний не наблюдалось.

— Да чтоб вас всех! — вспылила как-то на перемене Ирина Соль, в сердцах с размаху отбрасывая тетрадку с розданными проверенными заданиями, — Я не понимаю, как это решать!!!

Девушка говорила громко, ее слова слышал не только ее круг, но и все присутствующие в аудитории. Несколько парней и девчонок с видом превосходства поглядели на их уголок, а я, в которого попала злосчастная тетрадка, листнул перечерканные Максовой рукой задачи, усмехнулся и шагнул к партам.

— На самом деле это не так уж и трудно…

Я же упоминал уже, что умею объяснять сложное просто? Это, видимо, тот самый дар свыше. К концу перерыва вокруг Ирининой парты сплотилась небольшая толпа из примерно десяти человек, жадно ловивших каждое мое слово. Ира и ее подружка строчили в тетрадях, остальные внимали, конспектируя лишь избранные моменты, и шикали, если кто-то выступал, что не успевает записывать.

— Спасибо, Миша! — с чувством поблагодарила Ирина после звонка, а её слова наперебой подхватили другие сокурсники, — Ты на обед идешь на следующей перемене?

И, не дожидаясь ответа, пока я надувался гордостью от того факта, что этой красотке известно мое имя, продолжила:

— Садись со мной, ты же все равно один сидишь? Валя, а ты сядешь впереди, ладно? — Валентина, чьи вещи занимали вторую половину парты, послушно переложила их на ряд вперед.

Совершив рокировку за секунду до появления Макса в аудитории, я еще не подозревал, в какую жопу влезаю, но тогда все казалось радужным. На обеденной перемене, длившейся сорок минут, Ира с Валентиной слаженно подхватили меня под руки и потащили в студенческое кафе, а за нашей троицей потянулся шлейф их свиты.

— Миша! — прозвучало прямо-таки угрожающе, — Ты наш спаситель! Объясни теперь задачку на закон Измайловой! Максим Юрьевич объяснял, но я не успеваю за полетом его мысли!

Тема, на которой срезался когда-то Младший, вообще была моим коньком, поэтому пустился в рассуждения еще по дороге в столовую. Тогда с Серегой, конечно, обошлось попроще, язык я не сдерживал, но сейчас удачно подбирал замены тем словам, что использовал с ним, осознавая, как соскучился по ничего не значащему трепу. Даже просто идти с двумя красивыми девушками, которые пусть и расчетливо, но старались привлечь мое внимание, было приятно. Самодовольству льстили еще и всполохи зависти откуда-то из-за спины. А что расчет — так большое начинается с малого, даже если не выгорит с Ириной или Валей, стена отчуждения между мной и остальными студентами уже ломалась: меня включали в какие-то расчеты, высказывали осторожный интерес, но главное — больше не игнорировали. Мня-я-я-я…

Еще недостающего общения я добрал, записавшись в спортивную секцию на организованном университетом дне открытых дверей всех спортклубов.

Выбранная в итоге мною группа называлась ОФР — общее физическое развитие, за непритязательной аббревиатурой пряталась обычная качалка — тренажерный зал с двумя тренерами-женщинами, контролировавшими процесс. Я бы предпочел что-то из серии единоборств, но посетив открытый урок секции борьбы, вымелся оттуда сам: нафиг-нафиг! Пришедшие на ознакомительное занятие сорок минут только слушали, что здесь нельзя делать: нельзя в контакт, нельзя в захват, нельзя на болевые! Показанная старожилами демонстрация и вовсе нагнала тоску: я не знал, что обычные обнимашки теперь называются борьбой! С парой экземпляров спортсменок я бы, конечно, пообжимался с превеликим удовольствием, но как боец я здесь только деградирую.

Побродив еще по нескольким презентациям, наткнулся на ОФР и почти сразу записался, выполнив обязанность получить в зачетку сколько-то часов физкультуры.

— Рустам.

— Миха, — пожал руку капитану секции.

— Имеешь представление?

— Имею.

Вот и весь сказ. Настроившись на ярое отстаивание прав заниматься именно в их секции после трудностей попасть хотя бы на ознакомительную тренировку с борцами, я был приятно удивлен простотой приема — для вступления в их сообщество требовался лишь медпаспорт и ничего более. Из первачков в качалку пришел я и еще семнадцать девушек — перемигнулся с Ириной и Валей, встретив на первом построении — охуительный поток пополнения в сравнении с общей численностью поступивших! Основной наплыв новичков приняли на себя секции по плаванию и фехтованию — традиционных развлечениях принцесс. И то, и другое, я бы, наверное, с удовольствием попробовал, но отпугнул ажиотаж. К тому же желание поплавать вполне удовлетворял небольшой бассейн неподалеку от дома, куда я записался почти сразу по приезду, выкупив сезонный абонемент по акции.