Колдун 3 (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 28

– Что за рапорт? – тянется за бумагой, читает, лицо делается скучным, даже обиженным. Поднимает на меня взгляд, молчит секунд десять, потом взрывается – Да ты охренел, Каганов?! У меня и так участковых некомплект! Половина от нужного количества! А еще и ты сквозануть вдруг надумал! Единственный непьющий участковый, и туда же! Вы млять все сговорились меня до инфаркта довести! Да что бляха-муха за день такой! Федосов нажрался и в кафе стрелять начал по бармену, типа тот его обсчитал! Теперь отписываться год будем, как бы головы не полетели вместе с погонами! Рындин ДТП устроил – ларек снес, пьяный в умат! Теперь ты со своим гребаным рапортом! Кто работать-то будет, я что ли?

Меня так и подмывало сказать: «Так попробуйте поработать, может и понравится!» – но я этого говорить не стал. Во-первых, это хамство. Что ни говори, но Миронов еще мой начальник.

Во-вторых, это было бы несправедливо, потому что Миронов вылез из самых можно сказать низов, начинал еще младшим лейтенантом, участковым, потом стал старшим участковым, замом начальника отделения, и только год назад его поставили начальником, вместо ушедшего на пенсию подполковника Крючкова. И дело наше он знает на-раз, что доказывал уже неоднократно.

– Виктор Семеныч… – вздохнул я, и посмотрел в глаза майору – Не хочу больше работать в полиции. Вообще – в полиции. Вот как-то сразу надоело, как отрезало. Не знаю, что со мной, но…вот так. Надоело разгребать грязь, надоело слушать вслед «мусор поганый», надоело видеть, что твои усилия абсолютно бесполезны. И знать, что со стороны народа ты получишь только плевки в спину, а со стороны начальства…вечно виноватый. Я лучше…отдохну. Вон, к Самохину сторожем пойду. Книжки буду читать, в лес ходить, огород копать!

– Огород он копать будет! – фыркнул Миронов – Думаешь, мне не надоело? Думаешь у меня не бывает минут депрессии, когда кажется, что все уже так зае…достало, что жить не хочется! И что? Я же работаю! Кто-то же должен эту грязь разгребать?! Во что теперь тот же Самохин скажет? Прислали участкового, а он меньше двух недель продержался. Взял, да уволился! Соображаешь? Перед мужиком неудобно! Кого, скажет, прислали?! Взял, да уехал участковый!

– С Самохиным я все решил. Тем более, что никуда из Кучкино не уезжаю. Жить я там собираюсь. Буду тихонько сидеть в домишке, может книжки начну писать. А что? Фантастику! Про леших и домовых! Делать-то все равно нечего! И правильно вы сказали, все так зае…достало, что просто сил никаких нет! В общем – вот рапорт, вот мое удостоверение, вот ключи от уазика. Принимайте документы – по списку, я составил опись, и я поехал.

– На кой мне твое удостоверение? – вздохнул Миронов, откидываясь на спинку стула – В кадры сдашь. Сам. Машину щас приму. Документы – давай. Проверю по списку. Леш, прими ты, а? Посмотри – все на месте и распишись. Василий, может все-таки передумаешь? Возьмешь недельку отпуска, посидишь там у себя в этой берлоге, ну и…назад, к работе! Правопорядок учинять!

– Нет, Виктор Семеныч, все решено…увольняюсь. Как-то видать не пошло дело у меня. Не мое это.

– Зря. Тут ты хорошо работал, без претензий к тебе…деревня тебя добила. Уже жалею, что туда тебя отправил. Не все выдерживают испытание селом. Но да ладно…пойдем. Приму у тебя машину. А сам-то как? На чем будешь ездить? И чем жить? Только не втирай мне про сторожа у Самохина, смешно.

– Машину я уже купил. Сегодня. Вон стоит…из окна видать. Ага. Тот старенький крузак. А насчет чем жить…подумаю! Пока деньги есть, а там видать будет.

– Так он кодирует же, Семеныч! – пожал плечами Кукин – Тут уже весь отдел на ушах стоит! Каганов то, Каганов се! Машке Бровиной предсказал, что ребенок у нее будет, Семеновой Ленке тоже. И все совпало! Девки с дознания шушукаются, как с цепи сорвались, слышал – собирались к нему ехать детей делать!

– Что?! – Миронов даже опешил – Как это детей делать?! Что, с ними со всеми?! Как бык осеменитель?!

– Да ты чо, Семеныч! – Кукин даже фыркнул – Ну это…руками поводить, как экстрасенс. Поводит, а им муж-то чпок! И заделал ребенка.

– Ффухх…вот ты даешь! – Миронов прильнул к стеклу, разглядывая мой пепелац – выражаться надо яснее! Вот так ляпнешь где-нибудь что не надо было, и погоны слетят! Василий, да это же директора управляющей компанией крузак! Я номера вижу – точно, он! Его крузак!

– Был его – стал мой – ухмыляюсь я – Купил сегодня. Вот, теперь на нем ездить буду.

– Уже и деваху подцепил – улыбается Миронов – Гля, Кукин, какую деваху подцепил селянин! Ноги от ушей! В труселях, вишь ли!

– Где? Где в труселях?! – Кукин приникает к стеклу, и разочарованно выдыхает – Так не труселя же, Семеныч! Шорты! У моей тоже такие есть, только она в них смотрится как корова. Говорю – нахрена ты их купила, с такой-то жопой?! А она меня по адресу! Сама разожралась, а меня же и посылает! Будто я виноват! Кстати, Каганов, ты не можешь мою бабу закодировать от ожирения? Я слышал, вроде могешь?

– Могу – улыбаюсь ехидно – Всего сто тысяч рублей.

– Сколько?! – челюсть Кукина отпадает чуть не до груди – да ты охренел! Видал, Семеныч, каков буржуй?! И спрашиваешь, на что он жить будет?! Да ему нахрен наша зарплата нищенская не нужна! Он за один раз сотку снимает! Вот это выжига! Вот это знатный барыга!

– Да ладно…вам бесплатно сделаю – подмигиваю я – По свойски. Ведите жен, любовниц, дочерей – будут стройные, как тростинки! Только сахар не будут есть, спиртное пить, мучное не будут есть. Но сразу предупреждаю – они все берут снадобье от алкоголизма и подсыпают мужьям. Выпьете стопочку – и сразу фонтаном блевать. Оно вам надо?

– Да ну нах! – морщится Кукин – На кой такое лечение?! А ты без этого! Не давай им!

– А они иначе не соглашаются. Все равно требуют. Да ладно, шучу я. От алкоголя, если не лично кодировать – снадобье сто тысяч стоит. Там очень дорогие ингредиенты. Так что бесплатно я им не дам, не переживайте.

– Так они бабки из дома унесут и тебе отдадут – хмыкнул Миронов – Знаю я наших баб! Лишь бы нагадить своему мужику! Ну что за жизнь, если и стопочку не выпить? Ну его нахрен, это лечение. Ты это…если к тебе приедут они, потребуют нас закодировать – ни хрена не соглашайся. Скажи – запретили мне! Прикинь, Кукин – вот так рраз! И сцука даже не расслабишься после работы! Не, Василий, ты завязывай с этой куйней! Тебя этак мужики нахрен прибьют! Кстати, не из-за того ли в тебя там стреляли?! Нам еще только твоего трупа не хватало! А что – узнали, что тыих лишил удовольствия, поехали, да и стрельнули. Вполне допускаю такое дело. Ладно, пойдем, уазик приму. Да, крутую ты тачку купил. Смотрится просто отпадно. Я тоже такую машину хотел, но моя баба заныла – жрет мол тачка много, слишком большой, бла-бла-бла! Ничего не понимает в мужицкой душе!

Передача дел затянулась на целый час. Вначале уазик осмотрели – запаска на месте ли, и все такое. Потом акт приема-передачи уазика, акт приема передачи документов, карточку оружейную сдал, потом меня вызвал сам начальник отдела, полковник Климушкин и долго мне втирал про то, что негоже оставлять райотдел, когда недокмплект участковых более чем… В общем – все то же самое, почти слово в слово, что и Миронов. А под конец тоже спросил, правда ли…и все такое. На что я ответил, что только по секрету, для него – правда. И если что нужно – для него бесплатно, пусть жену ведет, дочку и все такое. Думаю, скоро у меня начнется нашествие Мироновых и Климушкиных. Халява – это естественная среда обитания любого настоящего мента. Зарплата маленькая, но ты имеешь то, чего охраняешь. Снадобье я им конечно не дам, жирно будет, а вот закодировать – это пожалуйста, никаких проблем.

Климушкин подписал рапорт на увольнение, хотя я и думал что с этим будут у меня проблемы. Тут ведь какая система – из ментовки не увольняются просто так. Это не предприятие, где пришел, положил заявление, и все, отрабатываешь две недели, и пошел на все четыре. Из ментовки увольняются только или по дискредитирующим мотивам – поступок позорящий честь, уголовное дело и все такое, или по состоянию здоровья – но тут уже должно быть медицинское заключение. Ну или по несоответствию с занимаемой должностью. Под это заключение можно подогнать все, что угодно – от поступка, дискредитирующего честь, и до обычного «по собственному желанию».