Император двух Империй (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 17

Императрица усмехнулась.

— Я знаю, что тут весь этот парад выглядит несколько вызывающе. Но я не покрасоваться перед твоими офицерами пришла. Я хочу услышать твое мнение. У меня есть идея устроить некую встречу, возможно смотр или просто чаепитие со всеми женщинами, которые участвовали в этой турецкой кампании или во взятии Константинополя. Причем не только военных, но и сестер милосердия и всех, кто участвовал в проведении этой операции. Будет ли такая встреча уместной?

— Хм…

Я зашагал по кабинету, время от времени бросая задумчивые взгляды на жену. Наконец, я ответил:

— Сама идея мне, безусловно, нравится. Так же нравится идея о том, чтобы при въезде в Царьград на тебе был этот мундир. Это будет правильно. Ты не на бал прибыла. Ты их будущая Императрица. Императрица Империи, чья армия только что заняла город и разгромила Османскую империю. Идея встречи с женщинами тоже очень правильная и своевременная. Надо будет обсудить сие с Сувориным и Брусиловым. Да и Гурко с Юденичем подключить. Что касается, так сказать, формата встречи, то тут я не готов ответить. Возможно, при полном параде тебе нужно быть на церемонии награждения. Быть может, даже стоит подумать об учреждении особого Знака для женщин, которым будут отмечены все участницы этой кампании. Причем от твоего имени. Что же до чаепития, то тут уж смотри сама. Вряд ли все твои ордена и регалии будут там уместны, ведь это не прием и не бал.

— Это-то я понимаю, ведь любой их Георгиевский солдатский Крест куда более весом и заслужен, чем все мои ордена, которые мне выдали после коронования.

Меня тут же озаряет идея:

— А может всем пошить платья? Ну, вернуться на вечер в мирную жизнь и все такое?

Маша грустно усмехнулась.

— Дорогой муж. Я понимаю, что ты, как и все мужчины, смотришь на такие вещи довольно упрощенно. Но я тебе хочу сказать, что худшего наказания ты бы им не смог найти, чем возможность вернуться на вечер в мирную жизнь. Ты только представь себе, что они только что с полей войны. Там не было модных салонов, парикмахеров, портных и прочего. И вдруг на бал! А наряды? А прически? А все остальное? А если начнется, а она обязательно начнется, ревность по поводу того, у кого лучше наряд или прическа? Даже если все и будет за казенный счет. Ты пойми, все они были вырваны из привычного мира и прошли весь путь войны, уделяя себе лишь минимум времени и внимания. И тут вдруг все сразу и со страшной силой! Нет-нет, если уж и говорить о чем-то подобном, то уж лучше выдать им к балу парадные мундиры. По крайней мере все будут равны, и все будут в привычном им сейчас окружении.

— А что? Мне нравится идея! Военный бал в честь взятия Константинополя! Только придется нашим барышням помнить, что мужчин-офицеров на балу будет куда больше.

Девушка пожала плечами.

— Уж танцы до упаду они точно переживут. Зато будет что вспомнить. Будут внукам рассказывать про Императорский бал в Царьграде!

ФРАНЦИЯ. ОРЛЕАН. ЗДАНИЕ РУССКОЙ МИССИИ. 8 (21) августа 1917 года.

— Так куда же делись 60 000 пудов золота? Удалось что-то прояснить?

Генерал Свиты граф Павел Игнатьев хмуро пожал плечами.

— Увы, Александр Петрович, но пока ничем особым порадовать не могу. Розыск и следствие ведутся. И французскими официальными и неофициальными органами, и британцами, и итальянцами, и испанцами, и, само собой разумеется, ведется и нами. Причем все силы русской разведки сосредоточены сейчас на двух основных вещах. Во-первых, на расследовании роли Дома Ротшильдов в событиях в России, включая попытки переворота и взрыв на Красной площади, а также покушение на принцессу Иоланду в Таранто. Ясно, что Государь не оставит это дело и не оставит покушение на Ее Величество так или иначе без последствий. Ну, и второй вопрос — это именно розыск этих самых 60 000 пудов золота и расследование всего того, что с этим делом связано. Отвечая на ваш вопрос, Александр Петрович, могу сказать следующее.

Шеф русской военной разведки во Франции достал из кармана блокнот и, перелистнув несколько страниц, нашел требуемое.

— Итак, следствием установлено. Первое. Действительно, основные запасы Банка Франции с началом войны и угрозой потери Парижа, были эвакуированы в Бордо. Установлено, что в хранилища были помещены тысяча двести тонн золота, на сумму в четыре миллиарда еще тех, полновесных франков, или, если угодно, на сумму восемь миллиардов нынешних золотых рублей. После того, как по Франции прокатились революционные волнения, Бордо оказался в руках так называемых революционных властей Окситании, которые, в свою очередь, при наступлении сил Белой коалиции на эти псевдореспублики, попытались эвакуировать эти запасы «в интересах мировой революции». Золотой запас был разделен на несколько партий и был отправлен в разные места автомобильным и железнодорожным транспортом. Как вы знаете, Александр Петрович, один из таких «золотых караванов» был перехвачен нами.

Мостовский кивнул. Благодаря именно этому обстоятельству Государь пожаловал братьям Игнатьевым генеральские чины с зачислением в Свиту, а также наградил их Орденами Святого Владимира второй степени. Тридцать тонн неучтенного золота тут же образовали дополнительный тайный фонд русской миссии во Франции. Четыре миллиона двести тысяч британских фунтов или двести миллионов русских золотых рублей по текущему курсу. Деньги, из которых финансировались и расширялись агентурные сети, на которые неофициально покупались промышленные и технологические секреты, чертежи, вербовались агенты влияния в самых высших кругах нынешних властей, покупались газеты и оплачивались заказные статьи в прессе. Из этих же средств выплачивались «дорожные деньги» всем тем инженерам, врачам, техникам, мастерам, ученым и прочим лицам, которые вербовались по всей стране по указанию Государя. Разумеется, основные деньги, включая «подъемные» они получат уже в России, но для многих и сам переезд был непосильной задачей. Франк стремительно обесценивался, а жизнь в охваченной хаосом стране все так же стремительно дорожала.

Что ж, этот фактор, в свою очередь, удешевлял для Русской миссии и «цену покупки», то есть сумму, за которую нужные Империи специалисты соглашались все бросить и уехать в Россию. Впрочем, большинство даже уговаривать не приходилось, поскольку желающих покинуть охваченную смутой, войной и гиперинфляцией Францию, половина территории которой находится под немецкой и «союзной» оккупацией, и переждать смутные времена в стабильной России, было предостаточно.

Имперский Комиссар усмехнулся про себя. Да, большинство из них полагает, что они уезжают лишь временно, всего-то на три-пять лет, а затем, мол, тут все как-то устаканится и они смогут вернуться к привычной жизни. Наивные люди. Вряд ли послевоенная Франция быстро вернется к процветанию. Еще долго эта страна будет оставаться в полном упадке и разорении. Даже если Германия проиграет войну и будет выплачивать репарации. Никаких репараций не хватит на то, чтобы в ближайшие лет десять-пятнадцать Франция хотя бы вышла на довоенный уровень. Тем более если золото Банка Франции так и не будет найдено.

Страна-банкрот.

А если еще и не будет германских и австро-венгерских репараций, то… То побегут из Франции все, как крысы с тонущего корабля. Кто в США, а кто и в Россию. Нет, всяких крестьян, пролетариев и прочих мелких лавочников нам не надо, своих девать некуда, но вот специалисты России очень нужны. Остальные пусть пытают счастья в Америке. Вот для того, чтобы нужные люди ехали именно в Российскую Империю, и рыскали в поте чела сотрудники Русской миссии и работала русская военная разведка.

И люди уезжали. Сотнями и тысячами. Не только специалисты, но и предприниматели. Даже мсье Рено, съездив в Россию «на смотрины» и заключив крупный договор с Министерством вооружений на производство своего танка, вернувшись, заявил о том, что намерен просить русского подданства и перебираться в Империю, перенося туда все свои основные активы и производства. И в этом движении мсье Рено был отнюдь не одинок, поскольку для многих деловых людей мрачные перспективы Франции были вполне понятны и нужно было срочно искать, как выражается наш Государь, «запасной аэродром». Тем более что перспективность рынка России становилась все более очевидной, а сражаться в США за место под солнцем им будет намного труднее. И, в отличие от своих итальянских коллег, которые просто вкладывали Российскую Империю деньги и технологии, спеша там застолбить себе место, французы в большинстве своем решали перебираться в Россию либо надолго, либо насовсем.