Мохито для изгнанника Тьмы - Иванова Ольга Владимировна - Страница 40

— Что ты здесь забыл, Люк? — спросил Реллингтон с напускной ленцой в голосе. — В гости все равно не позову, не надейся.

— Нашел чем напугать, — хмыкнул Паттисон. — Я порог твоего дома даже под страхом смерти не переступлю. Просто захотелось лично проверить некоторые слухи.

— Эти слухи распространяет твоя родственница, вот и спрашивай у нее, правда ее слова или нет. А газетам тоже не всегда верить надо.

— Тогда почему госпожа Лия покидает твой дом в столь раннее время? — Паттисон нагло приблизился к нам.

Он был ниже Реллингтона на полголовы, поэтому тот смотрел на него свысока не только в переносном смысле, но и в прямом.

— А тебя это не касается, — бесстрастно произнес Реллингтон.

— Значит, ты отрицаешь, что Лия твоя жена? — Паттисон ухмыльнулся и… схватил меня за руку.

Разряд, вспышка — и он уже лежит в пыли по другую сторону дороги. У меня внутри все похолодело, а вот Реллингтона это очень даже развеселило.

— Вот и ответ на твой вопрос, Люк, — прокричал он самодовольно.

Нет, ну вы посмотрите на него! Давно сам так летал? И что значит «вот и ответ на твой вопрос»? Он что, признает наш брак? Противоречит сам себе!

Паттисон между тем поднялся на ноги и гневно сверкнул глазами. Но Реллингтон не успокоился и теперь сам взял меня под локоть. Опрометчиво, милорд, очень опрометчиво! Электрический разряд не заставил себя ждать, вот только Реллингтон не сдвинулся с места. Он стерпел его! И лишь я видела, как от напряжения забилась жилка на его шее и дернулись желваки. Вот это самообладание! И ради чего? Чтобы утереть нос Паттисону? Невероятно! Ведут себя, как драчливые подростки, оба! И это те самые Темные лорды, которые наводят страх на всю округу? Нет, я в этом участвовать больше не хочу, как и быть разменной монетой в их противостоянии. Пусть воюют без меня.

— Простите, милорд, я тороплюсь. — Я выдернула руку из его хватки и направилась к машине.

А Джо уже спешил открыть мне дверцу.

— Прошу, миледи.

Я, уже не глядя ни на одного, ни на другого Темного, села в автомобиль и с облегчением выдохнула, когда мы скрылись за углом.

Этот день в лавке выдался спокойным, если не сказать скучным. Клиентов было немного, и я уже начала волноваться, что это по моей вине: слишком часто в последнее время «Зелья» не работали. Но Паула, заглянувшая ко мне в обед, успокоила меня:

— Все из-за праздника Черной розы. В его ожидании люди перестают есть, спать и даже болеть. — Она засмеялась. — Подожди, он пройдет, и все вернется к прежнему темпу. Осталось полторы недели.

Праздник Черной розы, как мне объяснили, был чем-то наподобие нашего дня Независимости и длился три дня, с пятницы по лунодень, которые объявлялись нерабочими. Во время празднеств во всех городах устраивались ярмарки, фестивали, выступления местных знаменитостей, в магазинах проходили распродажи, гулянья не прекращались ни днем ни ночью. В императорском дворце проходил бал, куда приглашались в основном знатные Темные, магу же или ведунье туда попасть было почти нереально, только по специальному приглашению, а обычным людям и вовсе дорога была закрыта.

— Скорей бы, — вздохнула я. — Иначе выручка в этом месяце будет ужасна. Может, тоже устроить распродажу? Интересно, мастер не будет против?

— Не помню, чтобы мастер хоть когда-нибудь делал скидки, — усмехнулась Паула. — Не любит он это дело.

— А я, может, и устрою! — решительно заявила я. — Это отличный маркетинговый ход, и уж точно хуже не будет. В конце концов, я партнер мастера, а значит, мои идеи тоже имеют право на жизнь!

За разговорами я не заметила, как в лавку вошел мужчина в кепке, надвинутой на лоб. Опомнилась, только когда он достал из кармана желтый кубик и наставил его на меня. По глазам полоснул свет, потом еще, и не успела я возмутиться, как его уже и след простыл.

— Нет, ну вы посмотрите, какая наглость! — Паула первой пришла в себя. — Журналисты уже и сюда добрались! Что им надо от тебя и твоей лавки?

Мне хоть и не хотелось, но пришлось рассказать подруге о «свеженьких» новостях. Оказалось, в других газетах подобные заметки не напечатали, чему я не могла не порадоваться. Надеюсь, эта информация и впредь останется открытой лишь для мира Темных, а мои изображения (как я понимаю, папарацци снимал меня на некое подобие фотокамеры) украсят только страницы «Вестника Тьмы». Вот уж Реллингтон будет кипятиться, когда узнает!

Рей тоже забежал ко мне ближе к вечеру, передал привет от бабушки и помог немного прибраться на складе. А после закрытия я пригласила его перекусить в небольшое кафе неподалеку. Все равно холодильник мастера уже несколько дней как пустой и смысла заполнять его пока нет, к Реллингтону же я еще неизвестно, когда попаду. С Реем темы моего «осветления» я намеренно не касалась, говорили с ним, как и раньше, о всякой ерунде, разве что, уже расставаясь у дома мастера, тихо пожелали друг другу на прощанье не «темной», а «доброй ночи». Это теперь был наш с ним маленький хулиганский секрет, которым мы пока ни с кем не собирались делиться.

За приготовлением зелий я, как и полагала, просидела почти до полуночи. Когда покидала лабораторию, болели и руки, и ноги, и поясница.

— Как самочувствие милорда? — поинтересовалась я у Джо уже на подъезде к особняку. До этого я просто неподвижно сидела, наслаждаясь отдыхом и покоем, и едва не засыпала.

— Опять весь день нездоровится, — ответил он. — Даже не выходит из своей комнаты.

Да что ж это такое? Я, признаться, растерялась. Утром Реллингтон был бодрым и полным сил, никак не походил на больного, вон даже с Паттисоном почти спарринг устроил. А тут вновь эти головные боли…

— И это снова случилось после моего ухода? — спросила я.

— Да, через несколько часов.

Странно, очень странно. И тут меня осенило: вода! Ведь последние несколько партий лекарства Реллингтона я готовила на обновленной воде, то есть с частичками Света. А что, если из-за них зелье потеряло свое лечебное свойство? Или вовсе ухудшает состояние?

Уже оказавшись в особняке, я первым делом направилась к Реллингтону. Он, как и вчера, сидел в кресле с закрытыми глазами, только выглядел еще хуже: бледный, в испарине, зубы сжаты, пальцы впились в подлокотники, еще и хрипло стонет. Мой дальнейший порыв я и сама едва могла объяснить, просто оказалась в следующий миг около Темного и положила ладонь ему на лоб. Это тоже было весьма безрассудно, ведь за прикосновением почти наверняка последовал бы разряд, однако… Ничего не произошло. Зато Реллингтон будто расслабился и задышал спокойней, а потом накрыл мою руку своей. Я было дернулась, но он не дал мне отнять ладонь ото лба. И вновь никакой молнии, даже ничего похожего.

— Милорд, может, вам прилечь? — спросила я тихо.

Он не ответил. Сделал несколько глубоких вдохов, приоткрыл глаза и отпустил мою руку.

— Все-таки ваше расположение ко мне заключается в вашей же жалости. — Он криво улыбнулся.

— Давайте не будем больше о жалости, милорд, — отозвалась я спокойно. — Вы носитесь с ней куда больше, чем следовало бы, и видите даже там, где ее нет. Вам уже лучше?

— Почему-то да.

— Почему-то?

— Потому что боль теперь стала уходить только в вашем присутствии. Может, это тоже действие вашего приворота?

— Я не знаю, что вам ответить на это, милорд, — сказала я честно. — Потому что сама в замешательстве.

Не могла же я признаться, что дело, скорее всего, в частицах Света? Да и это было пока лишь предположением.

— Вы пили сегодня лекарство? — Я заметила на столике пустой пузырек.

— Да, но оно не помогло. Кажется, стало еще хуже. — Реллингтон медленно поднялся с кресла.

— Я подумаю, что можно сделать, — пообещала я. — А вы ложитесь, отдыхайте.

— Не хотите прилечь со мной? — Реллингтон с усмешкой принялся расстегивать пуговицы на рубашке. — Возможно, пока ваша жалость ко мне не притупилась, у нас есть шанс покончить со всем этим бредом? Или снова будете бить молниями?