Норвуд (СИ) - Майнер Максим - Страница 12

— Зря я связался с кретинами, — заметил со вздохом мастер Фонтен. — То из-за лошади готовы шеями рискнуть, то из-за баб... Лучше бы меня сразу Блэлок прикончил.

Кстати о лошадях. Я завёл Соль в тот самый огородик и накинул поводья на какой-то куст. Надеюсь, пока мы будем в доме, мертвяки не появятся. А ещё надеюсь, что мы не останемся в этом доме навсегда.

А мастер Фонтен, несмотря на своё ворчание, на улице не остался и шагнул в дверной проём сразу за интерфекторм.

Первый этаж встретил нас темнотой, перевёрнутой мебелью, покрытой темными пятнами, и грохотом — кто-то изо всех сил добил в деревянную дверь на втором этаже.

Хорошо, что господин Глен во время бегства от мертвяков не потерял ни фонарь, ни огниво. Зажигать его на улице, означало привлечь внимание большого количества порождений тьмы, но здесь, в доме, их не должно быть слишком много.

Разумеется, запалить огонь вновь доверили мне, как самому неумелому и самому бесполезному в бою. После первого удара кремнем о кресало, стук на втором этаже прекратился. После второго — поджёгшего трут — по доскам пола застучали торопливые шаги. Я как раз успел поджечь масло в фонаре и направить тот на лестницу, которая была прямо напротив входа в дом, когда показался первый мертвяк — парнишка лет десяти.

Босой, с худенькими плечами, он безо всяких раздумий бросился на нас. Удивительно, но выглядел он вполне прилично, и, если бы не синюшность, его запросто можно было принять за живого человека. Господин Глен раскроил его череп топором.

А следом, уже бежали остальные члены семейства, довольно многочисленного, нужно отметить. Вот мой ровесник, со спутанными волосам — часто видел его на площади — а за ним сразу пара близнецов, одетых в длинные белые рубахи, залитые сейчас кровью. Топот на лестнице не прекращался, а значит, это еще не все мёртвые обитатели дома.

И всё бы ничего, но последним спустился глава этой славной семьи. И выглядел он очень похожим на слуг из дома бургомистра. Только двигался гораздо быстрее...

Глава 8

Бесстрашие и отсутствие разума, с одной стороны, делали мертвяков крайне опасными — они пёрли напролом, не думая о собственной смерти. С другой — покойники становились предсказуемыми и неспособными на хоть какой-то сложный манёвр.

Вот и сейчас, вместо того чтобы попытаться зайти с разных сторон, они бросались в атаку сразу же, как спускались с лестницы. И если бы не глава семейства, который, растолкав оставшихся родственников, увернулся от топора интерфектора и сразу оказался посредине комнаты, уничтожение оживших покойников не доставило бы проблем. 

Господин Глен был вынужден развернуться и переключиться на самого опасного противника, а оставшаяся на ногах пара порождений зла навалилась на мастера Фонтена, которому было нелегко отбиваться коротким Клинком.

Быстрый мертвяк двигался странно — резко, порывисто, часто меняя направление. Он еще несколько раз увернулся от атак интерфектора и даже сумел ухватиться за рукав кольчуги, но, получив удар перчаткой в лицо, отлетел в сторону. Возможно, этот удар даже прикончил его, ведь несколько шипов из чёрного серебра были всё еще целы, но господин Глен не стал на это полагаться. Он подскочил к упавшему и принялся быстро рубить того топориком.

Мастер Фонтен, подхватив свободной рукой стул с высокой спинкой, отталкивал им прущих покойников. Одновременно он пытался достать их Клинком, но пока ничего не выходило.

Я же решил, что стоять столбом не стоит, а нужно помогать товарищам. Ну а так как интерфектор справлялся и сам, я быстро зашёл за спины мертвяков, атакующих мастера Фонтена, и воткнул Клинок в бок одного из них.

Даже небольшая рана, нанесённая чёрным серебром, быстро убивала обычных покойников. Вот и этот рухнул, как подкошенный. 

Мастер Фонтен, сражавшийся теперь против одного противника, сразу же перешёл в наступление и, отбросив стул в сторону, вонзил Клинок в живот мертвяка. Похоже, со всей нечистью в доме было покончено.

Господин Глен осмотрел крепкую и тяжёлую дверь, надёжные ставни и сказал:

— Надо попробовать завести Соль в дом. Возможно, стоит задержаться здесь до рассвета.

Спорить с этим никто не стал — место было достаточно надёжным и вполне подходило для отдыха. Если во время схватки усталость не чувствовалась, то сейчас она навалилась с удвоенной силой — ноги стали будто чужие, и я опасался, что могу упасть, сделав хотя бы ещё один шаг.

На этот раз лошадь не стала привередничать и, наклонив голову, протиснулась в дверь, постукивая копытами по доскам пола. Пока господин Глен заводил Соль, мы с мастером Фонтеном кое-как стащили тела и имеющуюся мебель в один угол, чтоб животному было не слишком тесно и не слишком страшно.

Кроме того, интерфектор обыскал всех покойников и вполне ожидаемо обнаружил в кошеле, имевшемся у резвого мертвяка, среди обычных денег маленькую золотую монетку. Она мягко поблескивала в неверных отблесках пламени и, казалось, как-то отличалась от остальных. Но, возможно, это впечатление было обманчивым, и не найди мы такие штуковины у других странных тёмных тварей, то и на эту не обратили бы внимания.

Потом, заперев дверь и заставив проход столом, мы поднялись на второй этаж.

Комнат было несколько, но где скрывались женщины, догадаться было нетрудно — дверь в их убежище оказалась практически выломана и держалась исключительно на честном слове.

— Опасности больше нет, — негромко произнёс господин Глен, чтобы предупредить о нашем появлении. — Порождения зла мертвы...

Скрип дерева возвестил об отодвигаемой мебели, и через мгновение сильно повреждённая дверь открылась. В коридор, боязливо выглянула женщина лет сорока — я не знал, как её зовут, но, конечно, много раз видел в городе.

— Господин интерфектор! — в голосе спасённой смешались радость и боль. — Мой муж и дети... Их... Их больше нет?

Бернард Глен ничего не ответил. Да и что тут скажешь?

— Что происходит, господин интерфектор? — женщина смотрела твёрдо, но её губы подрагивали.

— Мы не знаем, — мой товарищ был честен. — Но пытаемся выяснить. И если вы поведаете, что случилось, это может помочь...

— Давайте спустимся вниз, и я всё расскажу...

— Не стоит, — удивительно мягко возразил мастер Фонтен. — Не стоит никуда идти, госпожа Таусинг... Лучше поговорим здесь.

Когда мой бывший наставник назвал фамилию женщины, я вспомнил, что господин Таусинг, её муж, валявшийся сейчас на первом этаже, был одним из мастеров в гильдии ткачей. И он иногда встречался с бургомистром в ратуше. Не знаю, почему я не узнал его сразу, хотя видел достаточно часто. Наверное, потому что оживший покойник с пустым взглядом и окровавленным ртом никак не вязался с солидным мужчиной в дорогих одеждах, каким был господин Таусинг при жизни.

Хозяйка дома жестом пригласила нас пройти в комнату, которая, похоже, была спальней милой русоволосой девушки, сидевшей сейчас на кровати, поджав ноги. Её звали красивым именем Жатэнэ, и она иногда бывала в ратуше вместе с отцом. У нее большие глаза и ямочки на щеках, когда улыбается. Мы даже болтали несколько раз, пока никто не видел...

Сейчас девушка затравлено глядела на нас исподлобья и молчала.

В другое время появление чужаков в спальне юной особы, во-первых, поставило бы крест на её репутации, а во-вторых, стало поводом для многодневных обсуждений. Благопристойные барышни радостно разнесли бы такую интересную весть по всему городку... Но не теперь. Теперь многие из них несут с собой не новости и сплетни, а смерть.

— Всё произошло, когда стемнело... — начала рассказ госпожа Таусинг, нервно выкручивая пальцы. — Даже не знаю, ничего необычного и не было! После вечерней трапезы, дочь ушла наверх, ей нездоровилось...

Девушка несколько раз быстро кивнула, подтверждая слова матери.

— Мы же остались внизу... Муж, дети и я, — женщина прикрыла глаза. — Через какое-то время в дверь громко постучали и потребовали открыть. Голос был вроде бы незнаком, но вы же видели, какая у нас толстенная дверь. Через неё бывает трудно вообще что-то разобрать!