Кожное лекарство (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 1

Annotation

1882 год.

Очень дикий запад, где в заколоченную крышку гроба со злостью скребутся чьи-то ногти, где какой-нибудь городок может в одночасье вымереть, а доселе обычный дом превратиться в кровавую баню.

Ветеран Гражданской войны и охотник за головами Тайлер Кейб, охотящийся за безжалостным убийцей, должен найти способ сражаться с чем-то, выходящим за пределы человеческого воображения.

Дымящиеся револьверы, собранные скальпы, опасные ведьмы и маньяки, а также тревожные волчьи завывания в ночи.

Тим Каррэн

Кожное лекарство

Перевод: Карина Романенко

Редактор: Евгения Волкова

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГРОБ

— 1-

Территория Юта, 1882 год

Взошла луна.

Скользнула светом по атласной могиле.

Она выскользнула из-за горы, как огромный светящийся глаз, взирающий с неба.

Её бледный свет прошёлся по торчащим пикам обнажённых скал, блеснул на снегу и окутал сосны и ели призрачной атмосферой.

Дул ветер, деревья гнулись, отбрасывая мрачные извивающиеся тени на скалистую местность; они заполняли лощины, овраги и другие спрятанные в ночи тёмные места.

А высоко над головой полная луна продолжала наблюдать.

Не смея моргнуть.

Если это было предзнаменованием, то уж точно плохим.

— 2-

Повозка стучала по твёрдой, замёрзшей дороге, которая проходила через серебряные рудники в горах Сан-Франциско.

Как зазубренное лезвие ножа, этот стук разрывал тишину ночи.

Колёса катились по наезженной повозками с рудой колее. Из ноздрей чёрных меринов, тащащих повозку, вырывался пар.

Цокот подкованных копыт напоминал выстрелы.

Свист кнута — и кони ускоряли бег, а повозка накренялась и ещё сильнее подпрыгивала на ухабах.

— Господь всемогущий, — пробормотал Том Хайден, вцепившись в борт повозки, чтоб не слететь наземь. — Ты нас всех убьёшь, старик, и сбросишь с повозки прям в вот те овраги. Даже ни на секунду не сомневаюсь.

Джек Гуд усмехнулся, сжимая обветренными губами зажжённую сигарету.

— Человек платит мне за работу, сынок, и я её выполняю, -

произнёс он и снова взмахнул кнутом. Его белая борода развевалась на ветру, как повязанный на шее платок. — Я делаю то, что человек просит, как можно быстрее, потому что могу найти десяток способов провести своё свободное время с большей пользой и удовольствием.

Хайден чувствовал, как под ним ходуном ходит повозка, стонет дерево и скрипит железо.

Тазовые кости, казалось, растрескаются на мелкие осколки.

Он вцепился в бортик одной рукой, а в ружьё — другой.

Гроб позади него дребезжал, как игральные кости в стакане.

— Твою мать! — прокричал он. — Мы везём простой гроб. Обычный труп! Мне плевать, опоздаем мы или нет!

Гуд лишь рассмеялся.

Дорога ушла вниз, затем поднялась на холм, прошла через заросли кедра и, наконец, вышла на каменистую равнину.

Луна освещала всё вокруг лёгким, безжизненным светом.

— Туда, — кивнул Гуд. — Обойдём Уиспер-лейк и спустимся в то грёбаное ущелье. Там пойдём тише. Вот, малец, держи вожжи.

Он передал поводья Хайдену, чиркнул спичкой о подошву сапог, дал огню разгореться, прикрыв его ладонями, и закурил очередную сигарету.

Он выдохнул дым и закашлялся.

— Хорошо идём. Если повезёт, буду в городе как раз вовремя. Поем, повеселюсь…

Хайден видел, как на боках лошадей, как роса, блестит пот.

Или кровь…

Старик с такой силой хлестал кнутом, что Хайден не удивится, если бока коней будут изодраны в кровь.

Хайден вздохнул и осмотрел окрестности. Из-за усталости ему начало казаться, что в воздухе резвятся маленькие летающие тёмные человечки.

«Я устал, слишком устал… Глаза закрываются… если я сейчас не лягу и не посплю хоть чуток, то свалюсь прямо за борт повозки».

Хайден прищурился: ему показалось, что впереди извилистую дорогу перебежала какая-то фигура. И побежала отвесно…

— Видели? — повернулся он к Гуду.

Из ноздрей Гуда вырвались два облачка табачного дыма.

— Не-а. Ничего не видел, — ответил он. — Потому что не смотрел. А если там что-то и есть, то я не хочу этого видеть.

— Оно выглядело, как… — Хайден вздохнул. — Ладно, ничего.

— Конечно, ничего. В этих чёртовых горах полным полно этого «ничего». Вот поэтому-то я и гнал лошадей так быстро. Если там что-то и есть, я не хочу об этом знать. Особенно, если оно выглядит, как мелкий человек, но человеком не является.

— Значит, вы это видели?

— Нет. Я не видел ничего, что не должен был видеть, — Гуд потянулся и похлопал себя по пояснице. — Послушай меня, сынок. Через час-полтора мы уже приедем в Уиспер-лейк. А пока просто думай о женщинах, выпивке и грехах отцов наших.

Хайден покачал головой.

Иногда он просто не мог понять Гуда.

Сукин сын обладал способностью говорить об одном, имя в виду совсем иное.

Хайден внимательно осмотрел местность, но больше не заметил никаких силуэтов.

«Воображение. Простое воображение. И усталость».

Он не верил в сказки о маленьких человечках.

Это была какая-то легенда шошонов.

Джо, дедушка Хайдена, иногда рассказывал о них. Когда не был занят бутылкой виски и воспоминаниями о прошедших золотых деньках его молодости.

Джо говорил, что эти человечки существуют.

Говорил, что видел их в горах.

Рассказывал, как один знакомый охотник подстрелил такого, сделал чучело и продал его знакомому в Иллинойсе за бутылку бурбона из Кентукки и карабин Шарпса.

Но дедуля Джо давно умер.

Хайден достал свёрток с самокрутками и прикурил одну.

Они были в дороге с прошлого полудня.

Везли сосновый гроб и его обитателя из племенных земель гошутов, расположенных в Долине Черепа, в Уиспер-лейк округа Бивер.

Какой-то краснокожий заплатил им по пятьдесят на брата.

Только для того, чтобы доставить тело домой.

Чёрт, вот это жизнь!

— Эй, сынок, а сколько тебе лет? — спросил Гуд.

— Весной будет двадцать три.

— Двадцать три! — рассмеялся Гуд. — Когда мне было грёбаных двадцать три года, у меня уже была жена из сиу и трое пацанов в Дакоте. И почти сотня тысяч долларов.

— Тогда какого хрена ты возишь трупы за какие-то сто баксов в эти богом забытые земли?

— А я всё потратил.

Гуд задумался.

— Двадцать три, двадцать три… А ты вообще когда-нибудь был с женщиной? С белой? Я знаю нескольких кошечек в Флагстаффе, на их теле больше изгибов, чем в скрученной верёвке. Одна из них, мадам Лоррейн, сначала парит тебя в горячей ванне, натирает тело маслами и луизианскими благовониями, а потом так усердно сосёт твоего дружка, что глаза от удовольствия закатываются…

— Тише, — прервал его Хайден. — Я что-то слышал.

— Да это моё пустое брюхо бурчит, сынок.

— Да не это, мать твою!

Гуд прислушался.

Но не услышал ничего, кроме воя ветра среди деревьев и меж скал.

И цокота конских копыт.

Больше — ни хрена.

— Сынок, — вздохнул он, — не стоит волноваться из-за этого мелкого народца. Ты сам себя пугаешь. Напоминаешь мне енотовую гончую, да и выглядишь сейчас не намного умнее.

— Но я что-то слышал.

Хайден бросил взгляд через плечо на узкий сосновый гроб.

Отметил, как лунный свет отражается от медных полос окантовки и квадратных шляпок гвоздей.

— Там что-то двигается.

— Да хватит уже! Мертвяки не двигаются, зуб даю!