Ягодка опять (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 30

— Врешь. Отвечай: он тебя трахает, да? Куда вы уехали из поселка? Где были?

Нахожу в себе силы улыбнуться презрительно.

— Трахает? Это с чужим-то ребенком в животе?

— Вот это и не понятно. Вот это и странно…

Хватает мою сумку и вытряхивает ее содержимое на пол. Роется как собака в отбросах. Почему-то сразу понимаю, что ищет он телефон. Тот самый, который сейчас спрятан у меня за спиной.

— Где твой мобильник?

— Дома забыла.

Встает и делает шаг ко мне, небрежно переступив через кучу моего барахла.

— Отдашь сама? Или тебе помочь?

Сволочь.

— Я правда его забыла! Если бы он у меня был, я бы еще когда от вас с Чистых прудов убежать пыталась, позвонила бы кому-нибудь, а так…

— Зря не позвонила. Теперь поздно. Отсюда все равно позвонить не получится. А мобильник отдай. Не то придется тебе сделать больно.

Бесполезно. Все бесполезно… Все равно ведь найдет… Отворачиваюсь, засовываю руку себе за спину и протягиваю ему телефон.

— Умница.

Тут же начинает изучать его содержимое. Ищет телефон Саши, который оказывается Тургенев? Ну пусть ищет. Сама хотела бы его знать. И кто же он такой, черт побери? В какую историю из-за него я оказалась втянута? И как, кстати, этот тип узнал о нашей встрече за воротами поселка? Не мог же он следить за мной или за Сашей все время без перерывов и выходных?

Мужик заканчивает просматривать записную книжку и замирает в задумчивости. Потом переводит взгляд на меня. Нехороший взгляд. Тяжелый. Даже через очки это чувствуется.

— И правда телефончика его у тебя нет… Тут не соврала.

Отступает назад, продолжая разглядывать. Так, словно я мясная туша на прилавке, а он опытная хозяйка, которая выбирает кусочек получше на второе или чтобы бульон сварить…

— Красивая ты. У Сашки всегда были красивые бабы. И я всегда их трахал перед тем как убить.

Ужас вновь окатывает ледяной волной.

— Но почему? За что?

— Должен он. Сильно должен. По гроб жизни должен…

— Деньги? Из-за денег?

Размахивается и отвешивает мне хлесткую пощечину. На лице при этом — величайшее презрение.

— Дура. Что ты в этом понимать можешь?

Маньяк. Настоящий маньяк. Думала таких только в кино показывают, чтобы народ попугать. Казалось, что на самом деле такие вот экземпляры — чистой воды выдумки режиссеров и сценаристов. Оказалось нет…

— Значит, говоришь, ничего тебя с Сашкой не связывает…

Киваю решительно. Смотрит в угол и тоже кивает сам себе и своим мыслям.

— Складно ты все рассказываешь. Даже, наверно, поверил бы тебе. Если бы точно не знал, что Тургенев лично нанимал людей и хорошо им платил за то, чтобы они на тебя досье полное собрали, следили за тобой… Я знаю, мне сказали… Мне сказали… Мне все-е-е сказали…

Внезапно хмурится и трет пальцем висок. Так сильно, что даже сдвигает очки. Но тут же поправляет их и снова уставляется на меня.

— Зачем ему это все, не подскажешь?

Отвожу глаза и пожимаю плечами, как и всегда, когда дело касается этого человека. Саши по фамилии Тургенев. Сама не понимаю, зачем ему понадобилось это все.

— Я не знаю, кто такой Тургенев. Фамилию-то его услышала только что от вас. А так — Саша и Саша, с которым разговаривала три раза в жизни. Как я могу догадаться о том, что им движет?

— Не договариваешь ты мне что-то… Что?

— Я не…

Взмахивает рукой, приказывая мне заткнуться.

— Есть у меня одна мыслишка по этому поводу…

Встряхивает у меня перед носом моим телефоном, который по-прежнему зажат у него в кулаке. Поднимается на несколько ступенек вверх из подвала, распахивает тяжелый люк, видимо, чтобы прием был, немного ждет, глядя на экранчик, а потом привычно набирает номер и некоторое время ухмыляясь слушает долгие гудки.

— Привет, Саш! Узнал? Да, это снова я. Определился номерок? Знаком, поди… Что надо? Хотел спросить, что мне делать с твоей беременной бабой? Заткнись! Не смей перебивать! Так во-от… Врет она у тебя складно. Говорит, что не знала даже твоей фамилии и с тобой почти не знакома. Заткнись, я сказал! Я так прикидываю, что пузо она свое как раз от тебя нагуляла, вот ты вокруг нее суету и затеял. Детективов нанимал. Досье собирал… Ну? Что молчишь? Не молчишь? Скажи — испугался? Испугался… Знаю… Кстати, она у тебя аппетитная. Грудь — залюбуешься. Ножки стройные. Животик такой… Через сколько ей рожать, а?

Отбивает звонок и со злостью швыряет мой бедный телефон об пол — так, что только детальки в стороны летят. После чего спускается обратно в подвал. Смотрю на него. Он на меня. И что теперь? Хороший вопрос… Задать чтоль его вслух?

— Что вы намерены делать со мной?

— С тобой? Посидишь тут до родов. Меня развлечешь. Ребеночек родится, и как раз начнется самое интересное.

— А с чего вы взяли, что судьба этого ребенка, даже если он от Тургенева, ему интересна? Что она его хоть как-то взволнует?

Смотрит удивленно.

— Неужели и правда ничего про него не знаешь? Не рассказывал, стало быть…

— Повторюсь: я не врала вам. Я действительно едва знакома с ним.

— Значит не повезло тебе. Не с тем решила переспать. Сколько раз ему говорил — не бери грех на душу. Убью каждую девку, которая возле тебя появится. А ему, идиоту, все неймется. Все любви, видать, хочется. Не будет ему ни любви, ни детей. Ничего, кроме боли и страданий ему не будет!

— Да что он вам такое сделал, черт побери, чтобы вы так?!!

— Не ори. Тебе нервничать вредно.

Улыбается на редкость гаденько. А потом поднимается по лестнице и захлопывает люк. После чего я слышу, как он возится с замком. Сволочь. Что теперь? Торопливо встаю и стараясь не шуметь поднимаюсь по ступенькам к самому люку. Прислушиваюсь. Шаги. Скрип открываемой двери — тяжелая, большая, судя по звуку, резкий звук, когда она возвращается на место. И… О господи! Кряк. Кряк-кряк. Я знаю, что это. Совершенно точно знаю! Это автомобильная сигнализация. Более того, я и голосок-то узнаю. Родной. Именно так моя машина реагирует, если ее слегка потревожить. Я специально просила поставить на сигнализацию сирену с таким звуком, чтобы его было трудно спутать с сигналкой другой машины. Вот и получила свою «крякалку». Так что же это получается? Моя машина стоит наверху?

Еще раз осматриваюсь по сторонам. Вооруженная новым знанием. Ну да. Когда мы с мужем еще были совсем молодыми, у одного нашего приятеля была шикарная, как нам тогда казалось, машина — семерка. И крепкий каменный гараж, под которым он устроил большой бетонный подвал. Когда родители «доставали» его, он в нем жил месяцами. И там же в течение долгого времени наша компания собиралась на «посиделки». Тот подгаражный подвал был очень похожим на помещение, в котором я нахожусь сейчас… И по размеру, и — да! — в углу у потолка точно так же имелось круглое отверстие — вентиляционная труба, которая как пить дать выходит из-под земли за задней стеной гаража и торчит несуразно, прикрытая колпачком из свернутой жести, чтобы дождь в нее не затекал…

Значит гаражи… Но что это мне дает?

Сажусь на тот самый стул, с которого только что встал мой похититель и принимаюсь судорожно соображать. Когда меня хватятся? По идее скоро. Но здесь, в этой дыре, меня никто и никогда не найдет. Никто и никогда… Вот тебе и санаторий до самых родов… Даже плакать сил нет. Какое-то полное опустошение в душе.

Маньяк появляется через пару часов. Поесть принес. Коричневый бумажный мешок с узнаваемым красным лейбаком. Гамбургеры, стал быть… И, естественно, кока-кола. Очень полезная для меня еда!

— Воды простой принесите. Иначе окочурюсь раньше времени.

— Что так?

— Аллергия на газировку.

— Туда-сюда ходить не буду.

— Пожалуйста. Очень хочется пить.

Молчит. Смотрит. Потом уходит наверх. Какая-то возня… Наконец вниз на пол моей тюрьмы падает бутылка наполовину наполненная прозрачной жидкостью, а потом люк захлопывается. Добрейшей души человек! Интересно, он лично собирается принимать у меня роды или рассчитывает, что я справлюсь сама? Вдруг в очередной раз накатывает — становится дико страшно. Когда рожала свою тройню — намучалась ужасно. Врачи настаивали на кесаревом сечении — все-таки сразу три плода. Я отказывалась категорически. По молодости, глупости и радикальности настроя. В итоге чуть не отправилась на тот свет сама. И Петьку чуть не погубила — он у меня последним был.