Ягодка опять (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 32

Пытаюсь найти в истории Ирины какую-то основу для того, чтобы и самой оставаться мужественной, не сдаваться, не впасть в полное отчаяние. И, мне кажется, нахожу… Думаю о ней, и страх хотя бы на время разжимает свои холодные, липкие пальцы.

Как-то, когда маньяк мой пребывает не в самом скверном настроении, спрашиваю его, как он себе представляет процесс родовспоможения.

— Ведь, если я буду рожать прямо здесь, принимать ребенка придется вам. Или вы все-таки рассчитываете привлечь специалиста?

Только щерится, сволочь. Чем же ему все-таки так сильно насолил Александр Тургенев?.. Ведь если мой похититель готов на подобные крайности, чтобы отомстить «Сашке», это должно быть ответом на какую-то не менее кошмарную дикость, которая была совершена по отношению к нему. Хотя, что я понимаю в маньяках? А то, что этот тип — маньяк первостатейный, плакатный я бы сказала, факт несомненный. Если у него нет железных когтей на одной из рук и он не носит шляпу, еще не означает, что он лучше Фредди Крюгера… Отчетливо понимаю это в тот момент, когда ему приходит в голову развлечь меня рассказами с своих прошлых деяниях. О том, как он похищал, насиловал, а потом убивал женщин, на которых имел неосторожность обратить свое внимание Александр Тургенев.

— Здесь ты четвертая. А вообще пятая. Одну случайно убил раньше, чем приволок сюда. Уж больно шустрая была. Но после последней большой перерыв был. Сначала-то он не поверил, что я действительно убивать стану. Так потерял первую. Потом, когда вторая у него появилась, решил, что сильнее, сможет уберечь ее от меня. И снова потерял. Потом еще одна была. Тоже как ты беременная. Правда, когда сюда попала, сразу мне сказала, что от другого залетела, а Сашке наврала, что от него, чтобы женился он. Замуж за него ей, дуре, очень уж хотелось… Родила тут. Сделали анализ. А там и правда — ничего общего. Даже какое-то время думал не отправлять результат ему. Если б он думал, что сгубил собственного ребенка, ему бы больнее ведь было бы. Но потом все-таки отправил с трупиком в одной посылке. Очень уж прикольно было над ним поиздеваться. Что поверил он бабе, которая ему рога наставила. А ее знаешь, даже отпустил. Шлюха, она и есть шлюха. Что с нее взять? Но у нее видно что-то с мозгами случилось. Потом все равно на себя руки наложила… Прямо у Сашки под окнами на дереве повесилась. Я был доволен. Еще лучше получилось все. Ну потом еще две… Тоже развлекли меня…

Господи, какой кошмар! Какой дикий ужасный кошмар! Бедные замученные ни за что ни про что женщины. И бедный, бедный мой Саша. Что бы он ни сделал когда-то этому уроду, расплатился он за это такой страшной ценой, что даже думать об этом и то невозможно, невыносимо, страшно… Теперь понятно, откуда его боль, его недоверие. Его робкая радость и скрытность… И вот почему он сказал, что ребенку даже имя свое не даст — чтобы ничто не связывало… Хоть так уберечь хотел…

Вот только, если этот тип специализируется на том, чтобы достать Тургенева через его женщин, при чем здесь выстрелы? Набираюсь храбрости и спрашиваю.

— А убить Сашу зачем тогда решили? Если его дамы вас так славно развлекают?

Даже замирает.

— Это не я. Это ты попутала что-то.

Вот тебе и раз! Выходит ошиблась? Но кто же тогда стрелял?.. Или он врет? Но какой в этом смысл? Если он уже рассказал мне о том, что убивал тех женщин до меня, уже сознался, что он не только похититель, но и серийный убийца… Размышляю, а маньяк мой продолжает болтать:

— Скоро ты рожать начнешь. А я буду смотре-е-еть. И даже Сашке позвоню, чтобы он твои крики послушал… Чтобы этот гад как рыбина на леске метался, а сорваться не мог. И знал, что конец-то один…

После сидеть в этом подвале становится уж совсем невыносимо. Даже вонь, которая исходит от старого дивана, теперь мне кажется не запахом плесени, а запахом смерти… Той, что уже приходила сюда. И той, что еще только ожидается… Как быть? Как дальше выносить это — ожидание родов, ожидание гибели… Как спастись? Быть может не самой, но хоть как-то спасти малыша, который вообще ни в чем не виноват. Даже в совершении необдуманных поступков вроде того, что привел к его зачатию…

Пребываю в состоянии полной апатии. А потому, наверно, даже не поднимаю голову, когда крышка люка в потолке моей подземной тюрьмы откидывается. А зря. Потому, как по лестнице вниз спускается совершенно новый для меня персонаж. Молодой парень. Незнакомый. Чуть полноватый улыбчивый блондин — даже ямочки на щеках есть. Вскакиваю, прикрыв рот ладонью. Он лишь усмехается, приложив к губам палец. Шепчет:

— Пойдемте, Надежда Николаевна. Хватит вам тут высиживать.

Меня нашли? Неужели меня все-таки как-то нашли? Неужели я спасена?!! Волна небывалого восторга захватывает меня. Из груди рвется что-то среднее между смехом и рыданиями. Мужик помогает мне забраться по лестнице наверх. Вижу свою машину, которая действительно стоит в гараже, под которым я просидела… Сколько же? Месяц? Больше? Или просто в подвале время тянулось так медленно, что это просто так кажется?

— Какое сегодня число?

— Тише. Давайте потом поговорим.

Счастье мое внезапно сдувается, как проколотый воздушный шарик. Даже приостанавливаюсь. Ничего не понимаю. Если меня нашли и освободили, то почему теперь надо таиться и шептать? Он начинает нетерпеливо подпихивать меня к выходу. Пробираюсь мимо машины. Узко. И что прямо под ногами творится не видно. Живот мешает и ведь не втянешь его… В итоге спотыкаюсь и, чтобы не рухнуть, опираюсь о бок своей машины. Почти падаю на нее. Сигнализация естественно начинает орать. Мужик, который вытащил меня из подвала, подскакивает как ужаленный. Глядит на меня так, словно не спасти, а убить хочет, хватает за локоть и буквально тащит прочь из заполненного ревом сигнализации гаража. Пока соображаю, что к чему и пытаюсь привыкнуть к яркому дневному свету, он как-то очень ловко запихивает меня в темный седан, припаркованный напротив. Торопливо обходит его, посматривая по сторонам, садится за руль, решительно разворачивается и давит на газ.

— Ну вот. Теперь можно и поговорить. Число сегодня, — вскидывает руку и смотрит на часы, — двадцатое августа. Вроде и не тринадцатое, а кое-кому сегодня ну очень не повезло.

Смеется радостно до необычайности. А у меня внезапно пропадает всякое желание поддерживать его в этой радости. Что-то не то с этим типом. Что-то сильно не то. А он продолжает веселиться. Улыбка так и распирает его и без того круглую физиономию.

— Вы… Кого вы имеете в виду? И вообще — кто вы такой?

— В виду я имею, естественно, вашего похитителя. А что до того, кто такой я… Так это совсем не важно. Я работаю не за славу, а за деньги.

Опять ржет. Какой, однако, веселый парень.

— И кто вам за вашу работу платит?

— То один, то другой. Мои услуги всегда востребованы.

Это что же получается? Это тоже не спаситель, а еще один похититель? Вор у вора шапку украл? То есть меня?.. Но… Двадцатое августа! Получается, что я почти не ошиблась — просидела в подвале под гаражом без малого месяц. Это ж мне вот-вот рожать! Для шуточек и шарад, которые мне загадывает этот тип, времени совсем не осталось.

— И кто заплатил на этот раз? Кому еще от меня приспичило избавиться в срочном порядке?

Смотрит изучающе.

— Ну вы же не думаете всерьез, что я вот прямо сейчас вам изливать душу начну. Надо было вас просто пристрелить в том подвале, чтобы убийство на того типа повесили. Но заказчик не захотел. Зря.

Крутит головой и безмятежно уставляется на дорогу.

— Как вы меня нашли?

— Это было несложно. Ваша машина сама о своем местоположении сообщила. Не сразу додумались воспользоваться этим, но потом, как дотумкали, все стало просто. Приехал, следил какое-то время. Место-то определилось, но оставалось понять — в каком именно гараже машину искать. Людей тут никого — большинство гаражей как склады рухляди всякой используются. А тут этот тип — похититель ваш. Единственный, кто регулярно появлялся. Да еще пару раз в день. Проследил за ним. Стало ясно, что он кому-то в этот гараж жратву из Макдональдса носит. Дождался, когда он в очередной раз еду вам привезет и уедет, и пришел проверить свои догадки. А тут вы — на блюдечке с голубой каемочкой. Чего, кстати, этому придурку от вас надо было?