В постели с незнакомцем (СИ) - Лель Агата - Страница 24

- Лариса была добра ко мне. Остальное тебя не касается.

Убрал руку, и как будто под дых пнули.

- Извини. Прости меня, Назар.

Гнетущая тишина. Высеченное из камня лицо.

- Да и пошёл ты! – резко подскочила, одёргивая свитер. - Ты – псих, понятно? Нормальный мужчина не будет следить за кем-то, не будет изменять всё ещё живой жене. И прошлое твоё тёмное, как и ты сам!

- А какое твоё прошлое, Вера? Что за блондин, к которому ты ездишь?

- А вот это уже не касается тебя, - нашла наконец-таки свой валявшийся в складках покрывала телефон и распахнула дверь. – Забудь. Забудь обо всем. И пошёл к чёрту.

Гнетущий коридор, лестничный пролёт, осуждающие взгляды с портретов.

Дура! Какая же она дура! Она презирала мужчин, которые думают одним местом, хотя сама только что променяла разум на похоть. Отдалась как беспринципная шлюха и получила в ответ порцию унижения. Она чувствовала себя грязной, использованной, бесконечно слабой.

Да, возможно, детские обиды оставили в его душе глубокую рану, возможно, он винит её в том, что потерял брата, но она же не виновата! Его брат был чудовищем!  Он крал, избивал слабых, издевался… Он её изнасиловал!

Почему она должна нести ответ за чужие поступки?

Оказывается, он был влюблён. Что за ересь! Они уже давно не дети, полная чушь что-то вспоминать сейчас. Утекло много воды, так зачем её баламутить? И тем более мстить! Зачем он притащил её сюда, в этот дом? Чтобы переспать и бросить? Боже, да ей плевать! Более того, она получила удовольствие, так что его план провалился.

И он жестоко ошибается! Она не будет его. Никогда. Она сдалась один раз, но больше этого не повторится.

Уйти бы отсюда, навсегда. Хлопнуть дверью и пусть катится! Но ей очень нужны эти проклятые деньги!

- Вера! Ты где была? – недовольная Анжела возилась у столика с медикаментами. – Я думала, ты вообще ушла! Предупреждать надо, что отлучаешься. Я приехала, а тут тишина как в могиле. А если бы Лариса начала задыхаться, а рядом никого? Крестовский бы нас обеих…

- Анжела, ради Бога – прости! Я… в библиотеку ходила.

- А что это с тобой? – подозрительно уставилась на её рваные чулки, перевела взгляд на растрёпанные волосы, свитер. – У тебя кофточка наизнанку.

О, чёрт! Обычно Вера не краснела, но сейчас ощутила, как вспыхнули щёки.

Какой позор! Под пытливым взглядом Анжелы Вера чувствовала себя обнаженной.

Она точно обо всем догадалась. Только этого не хватало.

Пробурчав что-то несвязное, накинула пуховик и поторопилась поскорее испариться. Подальше отсюда! От этого проклятого дома и, главное, от него.

- Вер, ты бы съела чего-нибудь, - Зоя Пална пододвинула дочери тарелку с ароматным борщом. – Что у тебя случилось? Ты сама не своя. На работе что-то? - скрипнул обшитый бежевым дерматином диванчик. Бледные, почти прозрачные голубые глаза смотрели обеспокоенно, пристально, не давая ни малейшего шанса увильнуть от ответа.

- Да так, ничего особенного, - Вера махнула рукой и выдавила вымученную улыбку. Даже почерпнула ложкой наваристый бульон и, затолкав в рот, проглотила, не чувствуя вкуса.

Расстраивать маму ей очень не хотелось. Да, именно маму, ведь несмотря на то, что Зоя Павловна не была ей родной по крови и забрала из детского дома достаточно поздно, Вера испытывала к женщине самые тёплые чувства. Она не просто ей помогла тогда – она вытащила её из настоящего ада, который бы неминуемо начался после того скандала с изнасилованием в сарае.

Персонал, воспитанники, любопытные "сочувствующие" разделились тогда на два лагеря - одни считали Веру малолетней потаскухой, соблазнившей, а потом подставившей молодого ни в чем неповинного парня, другие же видели в ней жертву малолетнего садиста, который, несмотря на свой достаточно юный возраст, уже был крайне жесток и имел проблемы с законом.

Зоя Пална всегда импонировала маленькой худенький девочке Вере - оставляла ей всё самое вкусное, покупала милые девичьему сердцу подарки: бельё, косметику, канцелярию. Финансирование детского дома было крайне скудным, спонсоры обходили полуразвалившийся интернат стороной, вкладывая свои кровные в более перспективные проекты. Дети ходили в обносках, сбивали обувь до дыр, но никто не жаловался – в тех местах, откуда их забрали, было во сто крат хуже.

Своего отца Вера не знала, а родная мать была наркоманкой, продающей тело за очередную дозу. Она умерла от передозировки, захлебнувшись рвотой в собственной постели, и трёхлетней девочке пришлось два дня просидеть в одной квартире с мёртвой матерью, пока кто-то из соседей не почувствовал наконец неладное.

Так она попала в детский дом.

Вере не повезло – её не удочерили, а может, наоборот - повезло, кто знает. Ведь были и такие дети, которых через некоторое время возвращали обратно, потому что ребёнок «не подошёл». Увы, такое тоже бывает. И дети эти становились ещё более сломленными, агрессивно настроенными к людям и окружающему миру в целом.

Воспитанников после одиннадцати-двенадцати лет забирали в семьи крайне редко, и Вера даже не надеялась, что кто-то её заберёт, более того – она этого не хотела. Ей, в отличие от многих, жилось совсем неплохо – её любили, выделяли успехи в учёбе, но всё обрушилось в тот злосчастный день, когда Олег Стрелков покусился на её тело.

Вера Павловна – одинокая женщина, забрала девочку не раздумывая и грудью встала на её защиту. Именно она стащила с Веры Стрелкова, именно она обратилась в органы...

С тех пор прошло четырнадцать лет, и женщины не воспринимали друг друга никак иначе, как мать и дочь. Из-за резвившегося до критической отметки сахарного диабета Зое Павловне пришлось уйти с работы, и Вера взяла на себя заботу о матери. Больше всего на свете Вера боялась её разочаровать и всеми силами пыталась доказать ей, себе, окружающим, что она не такая, как её родная мать, что никогда не опустится на дно. Она трепетно хранила тайну своего альтер-эго – ведь она знала, что если Зоя Пална узнает о Матильде, о том, что произошло три года назад – то это её просто убьет.

И сейчас, жуя наваристый борщ, она не хотела расстраивать маму своей кислой миной, но мысли лезли в голову против всяческой воли, лишая сна и аппетита.

Она не хотела думать о Туманове, но думала о нём. Вспоминала их диалог, их близость, и чем больше об этом размышляла, тем хуже становилось. Становилось физически плохо от осознания того, что ей не хватало этого мужчины, её тянуло к нему невидимыми канатами.

У него тоже была нелёгкая судьба, разве имеет она моральное право судить его поступки, его выбор? По сути это из-за неё он потерял единственного родного человека, лишился защиты и опоры.

Вера пыталась вспомнить его подростком, пыталась воссоздать в памяти образ Ильи-Назара четырнадцатилетней давности, но единственное, что рисовала память – это тощий мальчишка с затравленным взглядом, тихий и молчаливый, вечно таскающийся хвостом за Стрелковым и его дружками. Именно он позвал на помощь Зою Павловну, тем самым подставив собственного брата… Каково было ему? Вера никогда не задумывалась, что стало с ним после того, как это произошло. Она просто вычеркнула его из памяти и не вспомнила бы никогда, если бы не событие почти недельной давности. Секс в мрачной спальне Туманова в корне изменил её жизнь.

Вот уже целую неделю она не появлялась в доме Крестовских – взяла выходные, сославшись на проблемы со здоровьем. Она не хотела видеть Назара - не могла, ей нужно было подумать, как быть дальше.

Ей нужно было понять, кто он такой.

- Мам, а кем был тот мальчик? - нарушила тишину Вера, разбивая ложкой кружочек сметаны: та расплылась по тарелке рваными белыми ошмётками.

- Какой мальчик? – замешивая пышное тесто за соседним столом, не оборачиваясь бросила Зоя Пална.

- Ну тот… который всё увидел. Который позвал тебя тогда в сарай…

В комнате повисла звенящая тишина: руки мамы зависли над мучной горкой. Зоя Пална медленно распластала тесто по столу, взяла скалку.