В постели с незнакомцем (СИ) - Лель Агата - Страница 41

Вера уставилась невидящим взглядом на ещё не потухший дисплей.

Это не мог быть Назар! Но в то же время всё сходится. Словно потерянные элементы паззла нашлись и собрались наконец в единую картину.

Осознание очевидного вызвало дрожь в теле, к горлу подступила горькая желчь.

Он обманывал её всё это время. Выследил, всё про неё узнал, соблазнил… Сделал всё, чтобы она влюбилась без памяти и потеряла голову.

Почему она так безоговорочно поверила каждому по слову? Даже не взглянула в настоящий диагноз Ларисы! Он знал, что она не посмотрит. Знал! И с чего она взяла, что он действительно оплатил лечение Сашки? Может, та бумага – бутафория. Просто распечатал прайс из интернета, пустил пыль в глаза… Он до сих пор мстит ей за брата, за то, что игнорировала его самого в детском доме!

Что ещё роится в его безумной голове?

"Мама", "Надя Золотарёва", "Назар", "Нина" - светились подряд четыре имени в записной книжке. Нади больше нет… камеры запечатлели Назара рядом с ней, он был последним, кто видел её живой! И потом, во дворах, она шла за угол с мужчиной в чёрном пальто… Шла, чтобы больше никогда не вернуться обратно.

Господи! Неужели…

Вспомнила его ледяной взгляд, о его трудном, даже ужасном детстве… На его глазах убили мать - зарезали, разве можно после этого вырасти нормальным человеком и не слететь с катушек?

- Вер, да что с тобой?

Голос Лёшки доносился словно сквозь вату; мигающие огни смазывались в одно большое жёлтое пятно.

Неверными пальцами Вера вновь "оживила" экран.

"Мама", "Надя Золотарёва", "Назар", "Нина"…

Надя... Зачем ей теперь её номер? Её же больше нет! Её убили и выбросили на пустырь как бродячую собаку!

Палец завис над экраном: «позвонить», «изменить», «удалить». В последнюю секунду Вера взглянула на её номер - …11 - 11

11 - 11.

11. 11...

В памяти кубарем промелькнули воспоминания: Лёшка, сминающий бумажный розовый шарик в ординаторской.

Там были цифры. Эти же цифры!

Там был номер телефона Золотарёвой!

Догадка – удар под дых. Дыхание выходит рваным и сиплым. Кислород. Почему так мало воздуха??..

Поворот головы даётся с большим трудом: Лёшка смотрит на неё – спокойно, даже слишком спокойно. Делает глоток кофе и широко улыбается. Его мутный силуэт то и дело уплывает, теряет фокус.

Она с трудом опустила глаза и впервые посмотрела, во что он одет: из-под стильного полосатого шарфа-хомута торчал воротник строгого чёрного пальто.

Телефон с грохотом падает из ослабевших рук, плотно смыкаются словно налитые свинцом веки.

Она отключилась.

Холодно. Так холодно.

Вера с трудом разлепила тяжёлые веки. Голова гудела и очень хотелось пить. Глоток, хотя бы один.

Темно, хоть глаз выколи. Где-то за стеной завывал порывистый ветер. За стеной чего? Где она? Что это за место?

Попыталась поднять онемевшую руку, но тщетно – та словно приросла к ледяной поверхности чего-то жёсткого, то ли стола, то ли… Ощупала ладонью твёрдое покрытие своего лежбища - что-то гладкое, тугое, похоже на… Носилки?!

Попробовала согнуть руки в локтях – снова впустую. Превозмогая головокружение, приподняла голову. Руки не приросли, они туго привязаны эластичными бинтами к ручкам медицинской каталки. Она в больнице, что ли? Не похоже.

Приложив усилия, повернула голову вправо: высокий тёмный ящик – шкаф, на стене старинные часы с подсвеченными фосфором стрелками. Пахло отсыревшим деревом и лежалыми тряпками.

Где она, что происходит?! Почему так плохо? Ощущение словно после ударной дозы наркоза.

Обессиленно уронила затылок и прикрыла глаза, приводя мысли в порядок. Сосредоточилась, собирая по крупицам обрывки воспоминаний.

Торговый центр… магазины… она крутится в белье перед зеркалом… улыбчивое лицо кассира… телефонный звонок…

Ненахов!

Она вспомнила. Всё. В мельчайших деталях. Чёрное пальто, номер убитой Золоторёвой на выброшенном Лёшкой клочке розовой бумаги. Блокнот в гримёрке «Магнолии» с ядовито-розовыми страницами. Как же она сразу не догадалась. Не сопоставила два и два!

Они пили кофе, и он накачал её какой-то дрянью, это же очевидно. Но зачем? Что ему нужно? Господи, это же… это же Лёшка… Её Лёшка!

Это больше было похоже на бред безумной, кошмарный сон, не имеющий под собой реальной почвы. Этого же просто не может быть!

А вдруг это какая-то игра? Квест? Прикол? Современный чёрный юмор? Может, сейчас из шкафа выпрыгнут её друзья и закричат: сюрпри-и-из?!

Снова приподняла голову и взглянула на своё прикованное к каталке тело: глаза немного привыкли к темноте и увиденное шокировало – она лежала в новом, купленном к празднику, платье. Фирменная бирка белела на ходящей ходуном груди. С каждым выдохом изо рта вылетало облачко густого пара.

- Очнулась, спящая принцесса? – раздалось слева, и Вера резко повернула голову на голос – в углу комнаты сидел Ненахов - в чёрном пальто и намотанном поверх воротника полосатом снуде. В окно светила полная луна, её света хватало, чтобы уловить его едва различимый силуэт. – Ничего себе, как тебя вырубило. Признаюсь, я даже на мгновение трухнул, не переборщил ли с дозой.

- Что происходит? Почему я здесь? - разлепила сухие губы. Слова давались с трудом, язык словно присох к нёбу. Ужасно хотелось пить.

- Что за дерьмо ты принимаешь? Прости, взял на себя смелость поковыряться в твоих вещичках, - раздалось знакомое шуршание. - Вот. Это же транквилизатор!

Превозмогая пульсирующую боль в глазных яблоках, опустила взгляд: её раскрытая сумочка стояла у него на коленях.

- Так, что у нас тут ещё: новая упаковка противозачаточных, пачка презервативов. А ты, я смотрю, любишь потрахаться.

- Лёш…

Тишину взорвало жужжание телефона. В центре шумного мегаполиса этот звук был бы едва уловим, здесь же был подобен гудению реактивного двигателя. Здесь - в этой глуши. Судя по могильной тишине – находились они где-то далеко за городом.

Голубоватый экран осветил комнату, Ненахов закрыл дисплей ладонью.

- Похоже твой ёбарь с ума сходит – звонит весь вечер. Что за имя такое дебильное – Назар?

Услышав из его уст имя Туманова, Вера вздрогнула. Сознание словно постепенно просыпалось, мысли становились яснее, взгляд – чётче. И увы, происходящее всё меньше и меньше напоминало розыгрыш.

Ненахов – псих? Неужели это он убил Золотарёву?

В любом случае нельзя поддаваться панике. Нельзя кричать. Нужно вывести его на откровенный разговор, узнать мотивы…

Собравшись с духом, выдавила слабую улыбку:

- Лёш, развяжи меня… ну или хотя бы дай воды.

- Какого хрена, Донская, какого хрена ты вынудила меня это сделать? Вот зачем, скажи? – он тяжело поднялся, и его огромная фигура выросла у её ног. Смотреть на него не поднимая головы было ужасно неудобно, а держать затылок на весу она просто не могла – приступ тошноты накатывал в ответ на каждое движение.

Липкие щупальца паники стянули горло, мешая дышать, но она продолжала улыбаться.

- Господи, Ненахов, ну вот в чём я провинилась?

- Вы - все бабы – дуры. Дуры, понимаешь? – проигнорировал он её вопрос. – Сначала доводите до того, чтобы у мужика на вас встал, а потом разыгрываете из себя саму невинность. Взять ту же Олесю – дочку гардеробщицы: крутила мне мозги, соблазняла сиськами, а когда дело дошло до постели – сразу в кусты. Она, видите ли, девственница. Разве так кто-то делает?

Олеся… Дочь Зинаиды Степановны. Её нашли убитой за городом на пустыре, там же, где Золоторёву. Убийцу обеих так и не нашли…

Вот тут Вере стало по-настоящему страшно. Тело прошил озноб, и, несмотря на дикий холод, на лбу выступила испарина.

Увидев её реакцию, Ненахов хохотнул:

- Извини, если шокировал тебя, но сразу хочу сказать, что я не хотел убивать  малышку - она мне правда нравилась, но она так резво убегала, что споткнулась о поваленное дерево, здесь, за домом, кстати. Разбила голову, потеряла сознание… Когда я взял на руки её хрупкое податливое тельце, то не смог устоять… Она была невероятно сексапильной… Такая тугая, - слегка улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. – Когда очухалась, начала орать как резанная, думал, что весь дачный посёлок на уши подняла. Я и придушил-то её всего чуть-чуть, просто чтоб заткнуть. Кто же знал, что так получится… - добавил, словно оправдываясь и печально вздохнул. – Пришлось заметать следы. Разве у меня был выбор? Не было же, да, Вер? Вот если бы ты, допустим, сбила человека на дороге, ты бы пошла стучать на себя в полицию? Вряд ли. Кому хочется гнить в тюряге.