Ты у меня одна или Призрачная любовь (СИ) - Юрк Любовь - Страница 1

Я открою тебе свою тайну.

Милый мой, я во сне летаю.

И чем ниже домов крыши,

Тем сильнее твой голос слышен.

Он зовет меня, мой милый,

Просит дать тебе жизненной силы.

Но внизу шум машин, скрип трамваев.

Как найти мне тебя — не знаю.

Дмитрий.

Раньше он не обращал внимания на сны. Голова и так была забита предстоящими делами, проблемами, большими и маленькими, обычной суетой обычной жизни. Просматривая с утра график на день, где согласно приоритетов стояли задачи и то, что уже никак нельзя было отложить на более позднее время, Дмитрий пил кофе, затягивался утренней сигаретой и вдруг поймал себя на возникшей перед глазами картинкой, яркой картинкой из сна. На него смотрели, очень близко — практически одни глаза. Глаза притягивали, и он как будто погружался в них. Спросили бы у него, красивые ли? Он не смог бы ответить. Потому что это слово не подходило. Они были… колдовскими. И невозможно было в тот момент оценивать их, можно было только притягиваться, погружаться, растворяться.

Молодой человек тряхнул головой, отгоняя видение. Но воспоминания о сне так просто не отступили. Из памяти выскочил другой фрагмент, где он видел уже девчушку, совсем молоденькую, с длинными волосами цвета пшеницы, тоненькую, как тростинка, смотрящую на него широко открытыми голубыми озерами.

— Помоги мне, пожалуйста. Для меня это очень важно.

«Что за бред? — Дмитрий опять тряхнул головой и, выбросив сигарету, сделал последний глоток кофе. — Привидится же такое. Похоже я действительно перетрудился».

Гонка. Постоянное напряжение. Даже о свадьбе подумать некогда, а ведь обещал Лиле, что затягивать не будем. Вот только немного разгребем дела, закончим контракт и идем подавать заявление.

Лиля. Его неизменная подружка из детства. Сколько ему было? Да, двенадцать лет, когда родители разбились на машине. А тетка Наталья, пожилая, больная женщина решила, что не справится с ним, и отдала в детдом. Да, она навещала его, и он, вроде бы, не один был. Но детдом — это не родной дом с близкими людьми рядом, с родительским теплом и заботой. И хорошо, что уже тогда он не был мямлей и мог постоять за себя. А вот Лиля…

Впервые он увидел ее окруженной мальчишками постарше, которые насмехались и толкали ее один к другому. Она сжимала кулачки и пыталась отталкивать обидчиков. Он тогда, не раздумывая, вступился за нее. Правда, наваляли ему тогда знатно, но и он в долгу не остался. Все потом стояли перед директором и слушали проповедь. Лиля пыталась его оправдать, но кто эту малявку слушал? Их всех, включая Лилю, наказали уборкой территории. Малявка пристроилась рядом и преданно поглядывала ему в глаза. Не выдержав тогда ее взглядов, он сказал:

— Говори, что я твой брат, ну, двоюродный. И за тебя в ответе. Я буду защищать тебя, только и ты постарайся не влезать в истории. Мне как-то в лом дворником быть.

Малявка заулыбалась и защебетала что-то благодарное. Вот ведь… одно слово — девчонка.

Лиля была на пару лет младше Дмитрия, из родителей была мать, пьющая, лишенная родительских прав. Иногда та подходила к забору детдома, звала девочку и плакала пьяными слезами, причитая. Смотреть на это было стыдно. Многие смеялись над Лилей и дразнили за такую мать, но все равно это была какая-никакая, а мать. Лиля всегда бежала к ней и, не обращая ни на кого внимания, пробовала что-то сказать той, пробовала как-то убедить бросить мать пить. Малая была, наивная. Мечтала, что как-то повлияет, и мать бросит, заберет ее, и они заживут счастливо. Где сейчас ее мать? Ни он, ни Лиля не знали. Лиля, покинув детдом, пробовала ту отыскать, но пока ничего не получилось. Квартира была пропита, а куда потом переселилась женщина, никто не знал.

У Мити было проще. Он вышел из детдома к тетке, которая через год отошла в мир иной. Действительно совсем больная была женщина. Но квартира осталась, жить было где. А это в наше время много значит. Вон Лиля, живет в общежитии и ждет — ей пока не дали, хотя должны — социальное жилье.

Девчонка, как вышла из детдома, опять пристроилась под его крыло. И уговаривал он ее поступать учиться, говорил, что поможет. Но та отказалась, устроилась к нему на фирму — к тому времени Дмитрий уже организовал свое дело — и в роли секретарши опекала его. Быстро постаралась и стала незаменимой. Он сгружал на нее мелкие проблемы, доверяя, посвящал в планируемые сделки. Да, что-то ответственное он ей не поручал. К настоящему времени у него были два хороших зама, но по мелочи было столько дел, что, если бы не она, он бы погряз, утонул. Лиля постоянно намекала на свою незаменимость и говорила:

— Вот, если бы не я, то…

И он верил ей. Да и в обыденной жизни она помогала ему и с уютом квартиры, и со стирками-химчистками. Часто приходила и готовила что-то вкусное. Она бы и переселилась совсем к нему, но что-то сдерживало его, и он возражал, правда, чтобы не обидеть, шутя.

«Наверное, — думал он, — я одиночка. Мне просто необходимо побыть одному, сам на сам с собой, я тогда отдыхаю, разряжаюсь». Это последствия жизни в детдоме, где одному практически невозможно было остаться, спальни на 10–12 человек, учебные комнаты, комнаты отдыха, и везде дети, дети. Захочешь побыть один — попробуй найти место. А потом еще ругать будут, где ты был, почему тебя не видели.

И, если честно, он с ужасом иногда думал, как он будет жить постоянно рядом с Лилей. А может привыкну? С ней же было просто и понятно. Она особо не напрягала его и, уж точно, о нем заботилась. Любовь? Какая любовь? Это выдумки женских романов. Есть привязанность, доверие, тепло в отношениях. О, да. Есть еще страсть. В страсть он верил. Сам иногда испытывал такое притяжение к какой-нибудь сексуальной девице, и фантазии накрывали. И он гордился своей выдержкой, умением держать себя в руках. Но иногда, на мужских междусобойчиках, слушая откровения кого-либо из захмелевших, ловил себя на мысли: «А ведь в моей жизни явно чего-то не хватает». Но мысль приходила и уходила. А в отношениях — да-да, близких — с Лилией у них было все ровно, без фейерверков. Он бы даже сказал — обыденно.

***

Быстро собравшись и доехав до работы, Дмитрий погрузился в привычный ритм дня. Анализ поступлений на счет, проверка изменений в договоре с подрядчиком, совещание. Надо попить кофе и переключиться на новое дело. Встреча предстояла через час. Минут пятнадцать-двадцать есть. Можно расслабиться. И Дмитрий, выкинув все мысли из головы, прикрыл глаза.

И тут же мысленно увидел свою ночную гостью. Что она говорила ему? Он напрягся. Да, что-то о помощи. Это было свойство характера, наверное, но Дмитрий, когда его о чем-то просили, не мог отказать. Почему-то, с детства ему казалось это важным. Он с тех пор, как остался один, без родителей, очень хотел быть кому-то нужным. Может, поэтому и Лилю взял под опеку? Он зачастую, когда его просили о чем-то, понимал, что его просто используют, морщился, но отказать, уйти в сторону… Даже когда это было необходимо, сделать это было очень сложно. Но он научится говорить «нет».

Сейчас, когда было несколько свободных минут, он «разрешил» себе вспомнить, о чем же его просила девушка. Что же она ему говорила? И в памяти сразу выплыл образ тростиночки с огромными голубыми глазами.

— Помоги мне, пожалуйста. Для меня это очень важно. Я не могу обратиться ни к кому из нашего мира. — из глаз незнакомки покатились слезинки.

Митя не выносил слез. Не мог видеть. Все в нем переворачивалось.

— Не плачь, малышка, — очень хотелось прикоснуться и вытереть слезки, и он осмелился. Она вздрогнула, но не отвернулась, а широко распахнутыми глазами смотрела на него.

— Чем я могу помочь, что сделать для тебя?

— Ты поможешь? Обещаешь?

— Я постараюсь. Обещаю. Не плачь., - и осмелев, он поправил упавшую прядку волос.

Как же все реально было в этом сне. Он помнил свои ощущения, помнил даже запах девушки. Во сне и запах? Не воображение ли играет с ним шутки?