Мэн (СИ) - Мизухара Кристина Ивановна "onix" - Страница 153

Тэсс зашла на кухню и увидела Андрея, стоявшего у окна с телефоном у уха. У его ног сидела и умывалась лапой Заноза.

«Сырым мясом кормил, — на автомате подумала девушка. — Вымазалась».

— Вот тогда, значит, амортизаторы и поменяем.

Мужчина замолчал. Услышав в тишине чьё-то присутствие, он обернулся.

— Короче, возьми техника, или кто там он у вас, пусть скажет, нужны фирменные или можно аналоговые какие-нибудь, и позвони мне. — Андрей говорил и смотрел Тэсс прямо в глаза. — Завтра! — неожиданно гаркнул он в телефон. — Завтра же наберёшь меня. Всё.

Мужчина отнял аппарат от уха и нажал на экран.

— Ну, как тебе дом? — не дал ей поздороваться.

Мистер Дексен хотел было, как обычно, подойти к девушке и поцеловать в щёчку, но что-то в её взгляде его остановило.

Она смотрела исподлобья.

— Ты засранец.

Андрей вальяжно запрокинул голову и от души рассмеялся:

— Аха-ха! Раздевайся, мой руки. Сейчас будем гамбо кушать, — указал он широким жестом на стол, где уже стояли приборы.

Мисс Полл молча развернулась и направилась в противоположное крыло квартиры.

Минут через пять она появилась умытая, с чистыми ладошками и в домашнем трикотажном костюме с кошечкой Китти на кармане-муфте.

Девушка уселась напротив своего мужчины перед дымящейся вкусным паром порцией аппетитного густого супа, в котором различила бамию и перец.

Заноза запрыгнула на стул рядом с Андреем, умостилась на нём и, обмотав лапы своим роскошным хвостом, замерла в любопытстве. Кошка внимательно рассматривала предметы на столе. Разумеется, она была не голоднее сытого удава, но составить компанию и поучаствовать в церемонии — святое дело.

— Я тебя слушаю. — Девушка расправила плечи, вскинула подбородок и принялась величавыми, великосветскими движениями стелить на колени салфетку. — Давай, делай из меня дуру дальше.

Мужчина смотрел на свою Льдинку и не узнавал — перед ним сидела Моника № 2. «Ничего. Надолго её не хватит».

— Помилуйте, да как бы я осмелился дурачить таких больших, значительных людей? — округлил он свои глаза цвета океана. — Извольте сами мне назначить: что вам угодно из моих речей?

— Андрей!

— Увы и ах, годы идут, а я всё тот же шалапут, — улыбнулся он довольный.

Тэсс с укоризной, с огромной буквы «у», уставилась на мужчину.

— Как! Ты! Мог!

От такой театральной реплики его предательские плечи затряслись в немом смехе первыми. Потом расплылся в улыбке рот. Но Андрей сделал нечеловеческое усилие и над первым, и над вторым, и над собой и выговорил почти серьёзно:

— Что именно?

Констанция не обращала на это веселье ни малейшего внимания — привыкла.

— Ты сказал, что не хочешь детей! Вообще! Никогда!

Он захлопал ресницами.

— А знаешь, я и не врал-то толком. Думаю, если бы мне не подвернулась возможность… — тут мистер Дексен запнулся, поскольку заметил, что на столе не хватает его любимой деревянной перечницы-мельницы, и поднялся. — Если бы меня дед не упомянул в завещании, я бы, возможно, ещё долго не захотел детей.

Он подошёл к кухонной зоне, открыл дверцу одного из шкафов и достал свою любимую пряность.

— Так же, как и ты, — проговорил на обратном пути.

— Я? — не донесла первую ложку до рта девушка и застыла с отвисшей челюстью.

— Да. Ты. Если б я не спровоцировал тебя, откладывала бы всю жизнь. Находила причины, отговорки.

— Ы-ы, — покачала она головой с полным ртом супа.

Заноза сидела на стуле напротив, почти не шевелилась и индифферентным, «буддистским» взглядом смотрела не мигая хозяйке прямо в рот.

— Извини, но этого уже никто не знает, — развёл он руками, после чего подвинул к ней чашу с золотистым рассыпчатым гарниром. — Бери рис.

— Но я была честна с тобой! — взяла её Тэсс.

— Я тоже.

Тут девушка замерла с посудиной в руках и во взгляде сделала заглавную букву своей укоризны ещё крупнее. Для непонятливых.

— Что ты так смотришь? — оценил выразительность её мимики мужчина. — Я говорил, что не хочу детей, и это действительно так. Но мне нужны дети! — сделал он ударение на слове «нужны». — Чувствуешь разницу? Нужен наследник.

Предугадывая её возмущение таким цинизмом, он быстро спрятался за «убийственным» примером:

— Наполеон когда-то развёлся со своей Жозефиной из-за того, что она не беременела.

— Вы — сама скромность, мистер Дексен. А если я окажусь бесплодной, ты меня тоже бросишь?

Мужчина замер с ложкой в руке и задумался.

— Нет, — сказал он наконец с явно показушным сожалением. — Не смогу.

— А хотел бы?

— Н-не знаю, — помотал головой. — Может, и хотел бы. Не знаю. — Он помешал горячий суп в красивой белой двойной тарелке. — Ни секунды не сомневаюсь, что буду обожать своих детей, но пока элементарно не знаю, что это такое и как это происходит. Просто не представляю.

Тэсс вздохнула: «Всё подтверждается. Его невозможно в чём-нибудь уличить. Скользкий как угорь».

Но тут доктор Полл вспомнила истории, которые ей доводилось слышать в гинекологических кабинетах о том, что мужчины, даже будучи весьма добропорядочными и умными, действительно очень по-разному относятся к перспективе стать отцами.

— Андрей, что нам делать теперь? — посмотрела она в очередной раз на своего социопата, и ей на глаза попалась его левая бровь. Там уже почти сошла опухоль — последствие недавнего очень жёсткого спарринга. Констанция сама мазала ему это место какой-то вонючей индийской мазью. Девушка стрельнула глазами на левое запястье мужчины и, поскольку сегодня впервые за последние дня четыре там не оказалось жгутовых бинтов, сравнила оставшуюся на нём опухоль со здоровым правым.

«Ещё пару раз помазать согревающим — и пройдёт», — успокоилась она.

— У нас с тобой разные роли, Тэсс, — поднял он на неё глаза от тарелки. — Здесь «мы» не существует. Я веду свои отношения с Дарреном, ты стараешься держаться от всего этого как можно дальше.

— Но это будет и мой ребёнок тоже!

— Как можно дальше, Констанция, — тягуче-медленно вскинул он подбородок и проговорил очень тихо, почти равнодушно. — К тебе Даррен приставал с разговорами? Он искал с тобой встречи?

— Нет.

— Вот и расслабься.

— Но я не могу! Не могу рожать ребёнка в такой обстановке!

От отчаяния и желания показать весь масштаб своих страхов и переживаний, она оставила ложку в тарелке, сжала кулачки и положила их на край стола.

— Господи, да как же до тебя достучаться?! — с мученическим выражением лица отвернулась в сторону.

Тут ей пришла на ум идея сейчас пойти и снять со стены этот костыль, прийти и хорошенько стукнуть им его владельца по… Как только начала перебирать части тела, куда бы могла его ударить, поняла, что никуда. Не сможет.

— Доверься мне, — метнул в себя ложку супа избежавший побоев.

— Андрей, давай отдадим ему эту трость и деньги. Пусть подавится. Кстати, сколько тебе оставил дед?

— Пятьдесят миллионов.

— О Господи! — схватилась девушка ладонью за лоб, будто щупая у себя температуру.

— Я всё это получил абсолютно законно, Тэсс. Абсолютно! — вскинул вверх указательный палец мужчина, после чего тоже оставил ложку в покое и вытянул руки по обе стороны от тарелки. — И я должен отказываться от своей законной собственности только лишь потому, что Даррен с этим не согласен?

Тэсс вздохнула.

— Давай отдадим хотя бы трость, — сделала она бровки домиком. — Зачем тебе эта деревяшка?

— Да пойми ты! Для меня вопроса «зачем» вообще не существует. Для меня есть только один вопрос: почему? Почему я должен её отдавать? — спросил он уже настолько громко, что Заноза повернула к нему голову и посмотрела своим высокомерным, интеллектуальным взглядом.

«Спокойствие, мой эмоциональный друг. Эмоции — порок блохастых», — было написано у неё на мордочке.

— Ты не должен, но ты можешь. Потому что она тебе не нужна.

— А зачем она Даррену? Что он будет с ней делать? — погладил кошку по спинке Андрей, как бы показывая, что контролирует ситуацию, и до точки невозврата ещё далеко.