Ловушка на зверя (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 8

Рассумовский озадачено взглянул на царственную любовницу, но, заметив азарт во взгляде, спрашивать ни о чем не стал. Белов лишь нахмурился, гадая, что же такое Елисавета Петровна придумала, чтобы выманить зверя из логова.

— Ладно, Белов, ступай в казармы, отоспись, на охоту скоро пойдешь! — отмахнулась государыня. — А там и свадьбу твою сыграем!

Григорий щелкнул каблуками и вышел.

Левшин поджидал у дворца, он уже успел отвести коней на конюшни, и теперь прогуливался, то и дело раскланиваясь с многочисленными знакомыми.

— Гриш, ну что? — он подскочил к другу.

— Охота у нас намечается, Сашка, — ответил тот. — Царская охота.

Левшин лишь присвистнул в ответ.

Всю дорогу, проходящую по Питерсхоффу, Насте не давал покоя злосчастные колокольчики, которые Григорий сжимал в руке. Как не пыталась она не думать об этом, в голову постоянно лезли назойливые мысли о букете. Девушка понимала, что ревновать глупо, к тому же колокольчики гвардеец мог собирать и сестре или племяннице, но все равно никак не могла позабыть злосчастные цветы.

В мыслях об этом, Настя искусала себе все губы.

— Приехали, Настасья Платоновна! — Петр спрыгнул с облучка и распахнул дверцу кареты.

Девушка вышла.

— Петр, езжай в казармы, — распорядилась она. — Глашу вдруг там увидишь — накажи, чтобы ко мне шла!

— Будет сделано, барыня! — Петр поклонился и вскочил на облучок, — Пошла, залетная!

Карета со скрипом двинулась по дороге.

Настя подошла к крыльцу, когда её окликнул слишком знакомый баритон, при звуках которого по коже пошли мурашки.

— Анастасия Платоновна, добрый день! Рад, что вы так быстро вернулись!

Девушка обернулась и встретилась взглядом с холодными глазами соседа.

— Михаил Евстафьевич, добрый день! — она постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Какими судьбами?

— Да вот, вас жду, — Волков не стал ходить вокруг да около.

— Меня? Зачем?

— Хотел выразить сочувствие в связи с положением вашего батюшки. Простите, что не сказал вам вчера — о бедствиях ваших друзья просветили лишь сегодня поутру.

Настя прикусила губу, подыскивая наиболее подходящий ответ. С одной стороны, вроде бы речь шла о её отце, но с другой — Волков не сказал ничего определенного, а следовательно, мог просто пытаться выведать все у наивной девушки.

— Все это — досадное недоразумение, — наконец сказала она. — Государыня обещала в скором времени во всем разобраться…

— О, Елисавета Петровна взяла покровительство над вами? Это прекрасно. Только… — Михаил сделал вид, что слегка замялся. — Вы же знаете, сколь переменчивы намерения у сильных мира сего. Стоит им узнать, что вы что-то скрыли от них, и их расположение обернется страшным гневом…

Настя опустила глаза, опасаясь, что может выдать себя. Сила забурлила в ней, так и предлагая наказать этого наглеца.

— Побойтесь Бога, Михаил Евстафьевич, — произнесла девушка как можно более миролюбиво. — Какие у меня могут быть тайны от государыни?

— Не знаю, не знаю, — он вновь холодно взглянул на девушку. — Вам виднее, какие…

— Вы поджидали меня, чтобы сказать именно это? — она позволила в голосе насмешку.

— Нет. Предложить вам продать мне вашу девку… Глашу, кажется… Думаю, в сложившейся ситуации деньги не будут вам лишними.

Настя усмехнулась и покачала головой. В этом был весь Волков: сначала попытаться запугать, потом, если не удалось — подкупить.

— Мне не надобно ваших денег, Михаил Евстафьевич, — с достоинством сказала девушка. — Я теперь служу государыне и мне положено жалование, как и всем её фрейлинам. Что же касается моей Глаши, советую вам забыть о ней. Простите, мне пора идти.

Не дожидаясь ответа, она прошла в дом, закрыла дверь, и лишь тогда, прижавшись к полированному дереву спиной, выдохнула. Девушка не сколько боялась своего соседа, сколько не желала с ним общаться. К тому же она искренне опасалась, что Волков способен выкрасть Глашу, и тогда девку никто не найдет.

Настя задумалась. Самым простым было бы рассказать все Белову, но девушка не желала вешать на гвардейца свои проблемы, достаточно уже и того участия, которое Григорий принимал в её судьбе. К тому же еще были колокольчики, которые он собирал кому-то по дороге в Питерсхофф.

При воспоминании о цветах, Настасью вновь охватила обида. Умом девушка понимала, что не имеет права чинить препятствий гвардейцу, но легче от этого не становилось.

За размышлениями девушка пропустила звуки шагов, и опомнилась лишь когда дверь с силой толкнули, створка распахнулась, откинув Настю к стене, и на пороге показалась Дарья. В руках у нее была корзинка, накрытая платком.

— Насть, ты чего дверь держала? — изумилась фрейлина.

— Да вот, задумалась, — отмахнулась та. — А ты откуда?

— На рынок ходила, — Дарья продемонстрировала корзинку. — покупать куриные фрукты.

— Что? — воскликнула Настя.

Соседка звонко рассмеялась.

— Яйца куриные, — пояснила она, проходя к себе в комнату и ставя корзинку на стол. — При дворе не комильфо употреблять стол ь грубые выражения, вот и называем их «куриные фрукты», а утиные яйца — «утиные фрукты», а вот мужские… — Дарья многозначительно помолчала, лукаво посматривая на смутившуюся Настю, — а вот мужские только по латыни — тестикулы! Ибо они — свидетели мужественности! Так что, Настенька, запомни и не оплошай!

Фрейлина вновь рассмеялась.

— Говоришь, словно я буду с кем-то эти самые тестикулы обсуждать, — проворчала та,

— Будешь, не будешь, а услышишь непременно! Сама знаешь, какие у нас при дворе порядки! — вздохнула Дарья с грустью смотря в окно. — Иногда думаю, сидела бы лучше в имении, в нищете, вышла бы замуж за такого же нищего соседа…

При упоминании о соседе, Настя вспомнила Волкова и невольно вздрогнула. Даша пытливо взглянула на подругу.

— Ты чего вздрогнула?

— Я? — изумиться получилось почти натурально.

— Ты, Настя, тебе что, Лизка наша что-то наплела?

— Что наплела? — не поняла девушка.

— Да, ничего, — Дарья стремительно подошла к столику и задумчиво покрутила корзинку с «куриными фруктами». — Не важно это.

— Ты про Левшина? — догадалась Настя и ойкнула, понимая, что выдала Лизетту.

Даша обернулась и сверкнула глазами, впрочем, тут же опустила ресницы, сказывалась дворцовая выучка.

— А что про него говорить? — она нарочито небрежно пожала плечами. — Бабник он, как и Белов. Вот уж два сапога — пара!

— И оба левые, — продолжила Настя, вспомнив старую поговорку целиком.

— Точно! — Даша рассмеялась, но как-то невесело. — Настя, а можешь свою Глашу попросить, чтоб она из эти фрукты куриные отварила? А то от поваров государыни лишь желе да соусы всякие…

— Глаша! — спохватилась Настя.

От этих разговоров, она совсем забыла о своей крепостной, а ведь, судя по всему, Петр давно должен был добраться до казарм и передать племяннице наказ хозяйки.

— Что ты переполошилась так? — удивленно воззрилась Дарья. — точно ее в острог увезли!

— Если бы в острог… — Настя выдохнула и решилась, — её наш сосед купить хочет!

— И что?

— Дурной он человек, Даша. Очень дурной. Как бы беды не приключилось…

— Так ведь он далеко.

— Приехал он. меня у крыльца подкараулили, да о папеньке все выспрашивал…

— Что выспрашивал?

— Где он. Да что с ним…

— Соседу твоему какое дело?

— Не знаю. Не к добру это… — девушка нерешительно посмотрела на соседку, — Пойду я, наверное…

— Куда?

Настя опустила голову.

— К казармам. Любовь у Глаши там приключилась… с Васькой… денщиком Белова…

— Во те раз! Да, каков хозяин, таков и… — Даша внимательно посмотрела на расстроенную подругу, потом направилась к дверям. — Ладно, вместе пойдем! Всяко лучше, чем дома сидеть.

Они почти дошли до казарм, когда встретили бегущую им навстречу Глашу.

— Настасья Платоновна! Простите дуру! — выпалила крепостная, тяжело дыша. — я просто…