Небытие Демиург (СИ) - Респов Андрей - Страница 24

Время растянулось. На меня неслась мерзкая тварь с разинутой смердящей пастью и всё шло к новому респауну… Обидно, орки успеют уйти далеко, ищи их потом, свищи… На глаза попалась рука, пронзённая орочьей стрелой, аккурат посреди пентаграммы в виде квадрата, перечёркнутого по диагонали. В одной из половин изображён стилизованный человечек, в дугой – тот же человечек, но без головы… Давно я не проверял свою удачу.

Мир рывком опрокинулся, всё вокруг стало иным: в ноздри ударили запахи крови и азарта, желудок взвыл жаждой плоти врага. Я вдруг увидел прямо перед собой самого себя, утыканного стрелами и падающего прямо под мои…лапы? Неужели сработало?

Давно позабытая «Марионетка», заклинание Магии Разума. Помниться, оно требовало всего тысячу единиц маны. Старых добрых единиц… Но я никогда бы не подумал, что влезу в шкуру такой твари!

От растерянности я припал на живот, приноравливаясь к новой координации. Новое тело распирало от избытка силы, ярости и… желания вцепиться кому-нибудь в горло!

– Дургхаар мордиир, ваарг! – как кстати, из зарослей осоки показалась оставшаяся пятёрка степняков. Четверо лучников и один с копьём. Увидев моё недвижимое тело, они расслабились и стали приближаться, совершенно не обращая на тварь внимания. Шаг, ещё шаг, ещё… И я отпустил едва сдерживаемого зверя, лишь только направив его в первую очередь на копейщика. Лучники вряд ли что-то могли сделать против твари, в этом я убедился на своём опыте.

Всепоглощающая жажда крови захлестнула меня с головой, я растворился в эмоциях твари почти целиком. Перед глазами мелькали лица, спины, шеи мечущихся орков. Кто-то из них полоснул меня по лапам ятаганом, в пылу боя я не почувствовал ничего. Совсем…

Я пришёл в себя с солёным привкусом во рту и приятной сытостью в бурчащем желудке. Вся моя шерсть была покрыта ржавыми пятнами крови, один глаз не видел. С трудом приподнявшись на дрожащих лапах я проковылял несколько шагов в сторону оставленного мной тела квартерона. Рядом с ним на коленях склонилась Хейген в изорванном и испачканном кровью дорожном платье. Я попытался что-то произнести, но лишь глухой рык раздался из глотки твари. Справа послышался шорох. Медленно повернув голову, я успел заметить Гуггенхайма, сжимающего орочье копьё в своих худых руках. Удара я почти не почувствовал, равнодушно наблюдая, как в небе медленно гаснет солнце.

Мгновение темноты сменилось светом яркого дня. На память пришёл солёный вкус крови и сладкие ощущения хруста костей на зубах…

Не успев толком открыть глаз, поспешно повернулся набок и с наслаждением освободил содержимое желудка, долго сплёвывая тягучую горькую слюну. От неловкого движения обломок стрелы, торчащий в колене, заставил меня дико заорать, из глаз непроизвольно потекли слёзы…

– С возвращением, Эс! – надо мной тяжело дыша и опираясь на древко копья стоял Гуггенхайм.

– Орки? – спросил я, едва ворочая языком и кривясь от отголосков боли в колене.

– Оставшихся прикончил варг, точнее, шаман-оборотень… Ну и ему досталось, конечно. Пришлось добить бедолагу. Хорошие копья у степняков, – гоблин смотрел на меня хитро прищурившись.

Я широко улыбнулся в ответ и тут же снова застонал. Видимо, одна из оркских стрел располосовала правую щёку.

– Потерпи, Эс. Пойду пошарю в котомках у степняков. Уж пара-тройка фиалов маны у шамана должна быть…

– Что с остальными?

– Матильда с детьми лошадей ловят, наших-то шальными стрелами посекли, доходят. А Бруно в фургоне, что ему сделается?

Я облегчённо вздохнул, стараясь меньше шевелиться. Казалось, что на моём теле нет ни одного живого места. Повоевал, бл@дь... Грандмастер-ломастер.

***

Спустя час благодаря найденным эликсирам маны, мне удалось залечить раны и привести себя в порядок. Тяжёлый осадок от осознания собственной беспечности и глупости испортил настроение надолго. Я бродил вокруг фургона, пытаясь помочь собраться, и только мешал. Но ни окриков со стороны Хейген, ни солёных шуточек Гуггенхайма не удостоился.

Так, в молчании мы забрались в фургон и выехали на старую дорогу. Через час мы уже ехали по ровной, как стол, степи и горячий ветер сушил кожу на лице и заставлял то и дело хлопать тент на повозке. Дети не вылезали из фургона, алхимик завалился спать. Хвала Рандому, он с Хейген отделались только синяками и ссадинами, которые гнома смазала травяной мазью, что возила с собой на все случаи жизни.

Наконец, не выдержав, я решил прервать тягостное молчание:

– Я же всё исправил, Хейген? Чего теперь обижаться-то?

Гнома помолчала ещё несколько минут, затем отозвалась:

– А если бы нет, Эскул? Мы в пути по пограничным землям. И любая беспечность… Ты что, ребёнок, что ли, чтобы объяснять прописные истины?! Ну собрался ты по своим делам отойти, предупреди меня, Гуггенхайма, наконец! Чего сложного?

– Мне что, даже по нужде ночью без предупреждения сходить нельзя? – я начинал злиться, хотя понимал, что Хейген права.

– Не передёргивай, Грандмастер! Ты же прекрасно знаешь, как мы надеемся на тебя. Гоблин-старик и многодетная гнома-маркитантка. Что мы можем без тебя, Эс? Продать жизнь подороже? А дети? – я с удивлением увидел, как по суровому обветренному лицу Маттенгельд Хайгуринн катятся крупные слёзы. Они скатывались по щекам и скапливались на подбородке, быстро высыхая на горячем степном ветру.

Горький комок мешал сглотнуть. Я непроизвольно закусил кулак и сделал несколько глубоких вдохов.

Потом мы долго ехали молча, думая каждый о своём. К вечеру на горизонте показался Ырга. По крайней мере, деревянная крепость с внушительным частоколом и связками конских хвостов вместо флагов и вымпелов ничем другим в степи быть просто не могла. Форпост орков выглядел внушительно. Я попросил Хейген остановить лошадей:

– Прости, Хайгуринн. Но в этот раз я не позволю себе ехать к оркам неподготовленным. Гнома пристально посмотрела на меня и кивнула. Соскочив с облучка, она растолкала детей и Гуггенхайма.

– Вставайте, лежебоки! Что ночью делать собираетесь?

Старый алхимик кряхтя спустился на землю, не забыв прихватить копьё, ставшее его законным трофеем.

– Чего встали-то, Эс? До Ырги ещё добрая лига…

– Подготовится хочу, мастер. Да и золото надо приготовить для въездной пошлины. Не хочу наши богатства перед клыкастыми светить.

– Неужто ума прибавилось пока я спал? – хитро прищурился гоблин. Я не стал отвечать на его подначку. Но от сердца немного отлегло. Видно, отошёл старик. Не может долго сердиться.

– Мастер, а что с камнями для Эмеральда решим? Из-за нападения так и не набрали ни одного мешка. Может, золотом заплатим?

– Нет, Эскул, – возразила Хейген, – не получится. Лучше купить камни здесь, у орков. На въезде в Эмеральд камни втридорога встанут. Да и не будет их. Кто ж своими из купцов поделится? Такса там жёсткая: за каждую телегу три мешка камней!

– Ого! Едят они их, что ли? – попытался я пошутить.

– Сам увидишь. Эмеральд не Варрагон. Город Семи Ветров никогда и никому не покорялся, хоббиты знают своё дело… – Хейген не приняла шутки и принялась осматривать колёса и оси фургона, как будто для этого нет другого времени.

– Что делать будешь? – Гуггенхайм заинтересованно следил за моими приготовлениями. Брови его поползли вверх, когда я достал Ключи Матери и Сына.

– Я сейчас уйду в Астрал и поброжу там немного. Есть у меня одно предположение, хочу его проверить, – гоблин лишь покачал головой.

Не став особенно скрываться, я привычно открыл проход и нырнул в серую полумглу. Ещё полчаса поисков, во время которых я нарезал круги вокруг фургона, всё больше увеличивая их диаметр. Со струнами здесь ситуация была гораздо лучше, чем у развалин. За короткое время я отыскал десяток, светились они ярко и были заметны издалека. Не нужно было быть гением, чтобы заметить, что они сходятся недалеко от цитадели орков. Значит, моё предположение о наличии Средоточия рядом с крупными поселениями древних оправдались. Или же это счастливое совпадение? Надо будет проверить мою теорию в других местах.