Путь над бездной (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 43

Тот кивнул, с видом гурмана отпив из бокала:

— Пятидесятилетний. Повелитель вассс ценит…

— Передайте ему мою благодарность, — голос был невыразительно официален.

Ириус вновь сел за стол и легким щелчком пальцев запустил квадратик Григу, — Я прошу доставить это письмо Его величеству. Здесь краткое изложение того, что мне удалось узнать.

Тот кивнул, повертел письмо в руках и с легкой досадой посмотрел на соперника:

— Я надеялся, что Илса вас все-таки заинтересует… Король точно выполнит ваши рекомендации?

— Надеюсь, что Его Величество с должным вниманием отнесется к моему донесению, — инквизитор помолчал. Григ выжидающе смотрел на него, понимая, что настоящий разговор только начинается.

— Что Дарина? — Ириус старался, чтобы его голос звучал безразлично. Дракон хмыкнул:

— Она полна решшшимости ссследовать за вами. Потрясссающщщее упрямство.

— Отговорите её, — Ириус чуть подался вперед, облокачиваясь на стол, — То, что она вообразила — безумие!

— Почему вы сами не сделаете это?

— Искушение слишком велико, — инквизитор криво улыбнулся, — Да, вы правы, я неосмотрительно уехал один, поскольку искал именно её…

Откинувшись на спинку кресла, Григ внимательно всматривался в соперника.

— Вам она так дорога? — наконец спросил он. Ириус вздохнул и одним глотком допил мальт.

— Когда-то я был в числе тех, кто сломал ей жизнь, — он с деланой небрежностью пожал плечами, — Мне не хочется повторений.

Два взгляда встретились. Стальной серый и золотисто-зеленый. Несколько минут они просто смотрели друг другу в глаза, затем Григ поднялся и низко склонил голову, словно перед королем:

— Я сделаю все, что в моих силах. Доброй ночи.

Инквизитор кивнул, подождал, пока за соперником закрылась дверь, и плеснул себе вторую порцию. Теперь он не стал пить маленькими глотками, а осушил стакан залпом, закашлявшись от крепости напитка.

Вопрос соперника эхом звучал в ушах. Дорога ли ему Дарина? Зеленоглазая ведьма, так давно вскружившая голову молодому инквизитору. Ириус не знал ответа. Все это было слишком давно, и, казалось, уже прошла вечность.

Она была с Торсеном, и он, глупец, просто отступил, считая, что так будет лучше. Затем, этот арест, побег… Безумие, какое безумие! Ему надо было забыть ее, но он не смог, и все эти годы он искал ее, по крупицам собирая информацию.

Когда он вчитался в очередной отчет из Приграничья, он оцепенел. Сердце начало биться все быстрее, стремясь выскочить из груди, неужели это — она? Он нашел ее?

Первый порыв — вскочить на коня и сломя голову лететь туда, забрать ее из дряхлой избушки и привезти к себе — он подавил с трудом.

Что ожидало в столице ведьму, обвиненную в поклонении Кровавый богу? Заключение в башню? Смерть?

Вздохнув, он отозвал своих шпионов из Приграничья, опасаясь, что Дарина выдаст себя, и тогда он уже ничего не сможет сделать. Это было ошибкой. А ведь следовало, наоборот, усилить внимание. Но он проявил слабость, поставив под удар все ради зеленоглазой ведьмы. Резко притянув к себе чернильницу и стопку бумаги, Ириус решительно взялся за перо, стараясь восстановить все факты.

Когда он, выдохшийся, оторвал взгляд от своих записей, было уже темно. Он и не помнил, как зажег свечи. Пустой графин заговорщицки подмигивал в темноте. Понимая, что он так и не смог найти решения, инквизитор вышел на террасу, тянувшуюся вдоль всей стены. Холодный горный ветер дыхнул в лицо, остужая кровь. С этой стороны дворец стоял так, что казалось, будто он висит над пропастью.

По всей видимости, ночь наступила уже давно. Воздух был чист и свеж, про такой поэты обычно говорят, что он — хрустальный. Звезды насмешливо подрагивали на темно-синем небе. Ириус вдохнул полной грудью, чувствуя, как в голове проясняется, и подошел вплотную к краю. Голова кружилась не то от мальта, не то от свежего воздуха.

Ограждения не было, драконы использовали террасы для приземлений. Так некстати вновь вспомнился человек, шагающий над пропастью. Инквизитор задумчиво посмотрел вниз. Темнота призывно манила, разливаясь шепотом гор.

Ириус вдруг ощутил, как он устал за эти годы. Склоки, интриги, заговоры, казалось, преследовали его. Всего один шаг решал все проблемы. Говорят, люди умирают еще в воздухе, от страха.

Насмешливо улыбаясь самому себе, он слегка повернул голову. По обычаю, у красного деревянного столбика, удерживающего крышу, стояла статуэтка-оберег. Золотой карп, разинув рот, с удивлением смотрел на человека.

— Да, и такое бывает, — голос Ириуса был хриплым. Карп молчал, а инквизитор зло рассмеялся. До чего он докатился! Обсуждает свои мысли с оберегом. Нет, ему однозначно надо было заканчивать с этим делом и возвращаться в столицу, скитания по лесам в обществе сомнительных личностей не были его призванием.

Он оставит Дарину здесь, под покровительством дракона, а сам разберется с этим заговором и вернется в столицу. При воспоминаниях о сумраке кабинета злость поутихла, сменившись усталостью и какой-то странной обреченностью. Слегка дрожа от холода и возбуждения, он повернулся и с удивлением увидел, что дверь открыта, а на пороге смущенно застыл Кердрик.

— Давно ты здесь? — инквизитор поморщился: голос был хриплым, будто с перепоя. Впрочем, так оно и было.

— Нет, — услышав грозные нотки, гном опасливо посмотрел на него.

— И что тебе не спится? — Ириус иронизировал, скорее, над самим собой.

— Я покурить хотел, подумать, — Кердрик слегка вразвалку подошел к стене, сел прямо на пол и, достав из-за пояса трубку, начал по-деловому набивать ее небольшими желтыми и черными шариками. Инквизитор узнал их: высушенный молочный сок чудо-травы. Весьма приятный в процессе курения, потом он вызывал галлюцинации. Для курящего время будто замирало, краски становились гораздо ярче, решения проблем оказывались очевидны. Гномы были единственные, на кого этот сок не действовал, даже драконы предпочитали курить листья. Раскурив трубку, Кердрик протянул ее Ириусу:

— Будешь?

Тот с сожалением посмотрел на темноту, зияющую за краем помоста, и покачал головой, прекрасно зная, что отказ может быть воспринят как оскорбление. Гном лишь пожал плечами и, затянувшись, с наслаждением выпустил в воздух несколько клубов дыма.

— Другое дело, — пробормотал он, — А то у этих крылатых ящериц только шишбеш на уме!

Ириус усмехнулся, прекрасно зная неприязнь гномов к излюбленному удовольствию драконов — курению листьев чудо-травы, пропуская дым через колбу с водой, тем самым охлаждая его. Смешиваясь с огнем в горле, этот дым пьянил не хуже любого вина.

— А ты чего здесь? — спросил Кердрик, не вынимая трубку изо рта. Инквизитор пожал плечами и опустился рядом, держась наветренной стороны, чтобы не вдыхать сладковатый запах.

— Да вот, решил прогуляться… — он с удивлением заметил, что до сих пор сжимает исписанные листы бумаги в руке, — Подумать…

— Не думай, она его не любит, — пыхтя своей трубкой, гном смотрел куда-то вдаль, поверх горных вершин.

— Кого? — не понял Ириус.

— Дракона. С тобой она пойдет…

Инквизитор лишь усмехнулся, Кердрик, заметив это, насупился:

— Думаешь, что могу знать такой, как я, о любви?

— Нет. Думаю, что могу знать о любви такой, как я… — внезапно признался он, откидывая голову и прижимаясь макушкой к холодной стене. Было в этом что-то такое, умиротворяющее, вот так сидеть на террасе и смотреть ночью на звезды. Сладковатый запах горелой травы навевал мысли о лете. Он вдруг вспомнил, как однажды, сбежав из дому, отправился с крестьянскими мальчишками ночью купать лошадей.

Вода была теплой и черной. В ней отражалось звездное небо, кони фыркали и опасливо косились на отражения звезд. Потом, выбравшись из речи, мальчишки развели костер, чтобы обсохнуть. Ириус в шутку нарисовал пентаграмму…

Дурман моментально схлынул из головы. Под удивленным взглядом Кердрика Ириус вскочил и, не говоря ни слова, вернулся в кабинет. Достав карту, он старательно принялся отмечать точки около Бжегожа, где его люди находили тела, затем отметил избушку Дарины, деревню, где они сражались с мертвяками, и то место, где было найдено тело эльфийки, соединил их и выругался. Он медленно, с какой-то брезгливостью, отложил карту, будто это могло помочь. Все стало на свои места. Оставалось лишь понять, кому понадобилось совершать столь масштабное действо. Впрочем, он уже почти догадался. С непреодолимой силой захотелось напиться так, чтобы не помнить ничего из последних дней. Инквизитор с тоской посмотрел на пустой графин, тяжело вздохнул и вновь обратил взгляд на карту, на которой он только что по точкам нарисовал пентаграмму.