И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ) - Мизухара Кристина Ивановна "onix" - Страница 53

Когда-то в Принстоне он знал парней, которые пробовали сниматься в порно. Кто для заработка, кто — для опыта, кто — выручить режиссёра. И по рассказам понял, что пробовать-то могут все, чисто на раз, но вот постоянно это делать под силу единицам — кончать можно только, когда разрешит редактор, хотя, глядя на партнёршу, хочется только спрыснуть и быстрее смыться. Стонать надо, когда совсем не хочется, поворачиваться к камере, когда совсем не до неё и прочие «бонусы».

Сейчас он чувствовал себя именно такой вот «единицей» — уже в который раз ему приходилось зажимать себя, оставлять на потом, откладывать любимые штучки и приёмчики. Да он даже войти в неё не мог, когда хотел.

Но всё это окупалось, стоило посмотреть на Арину — её вид доставлял.

«Неиллюзорно». — Улыбался про себя Беспалов.

Закусив нижнюю губку и высунув между ними кончик язычка от старания — Иван тут даже вспомнил своего любимого Акакия Акакиевича — она застыла с выражением примерной отличницы у доски. К тому же, опять покраснела. Красиво, обаятельно. Порозовело всё её вкусное и сладкое тело.

Беспалову пришлось обновить в себе состояние ветерана порно-индустрии.

— Смотри, — встал он у неё за спиной. — Я специально попросил тебя побрить, чтобы ты увидела себя такой. — присел сзади и обнял за бёдра, не упустив возможность поцеловать в попку, в одну из ягодиц.

Арина дёрнулась.

Иван поднял и зашел опять спереди.

— Пойми, ты не должна меня стесняться, — внимательно заглянул ей в лицо. — Я уже видел твою вагину и обожаю на неё смотреть. И это нормально. Обязательно буду целовать и лизать тебя между ног. Потому что есть только ты и только я. Когда ты… — тут он хотел сказать «распробуешь», потом поменял его на «познаешь», но это тоже не понравилось. — Когда тебя воткнёт в это, — Иван упёрся указательным пальцем одной руки в центр другой ладони, — когда ты подсядешь на секс… — тут он опять подумал, — …на секс со мной, ты будешь получать столько всего… и много. — Он замолчал и, обняв её скулу, погладил большим пальцем по щёчке. — Расслабься.

Она моргала глазами, и видно было, что очень старалась понять, что ей говорят, но попробуйте это сделать, стоя у зеркала абсолютно обнаженной рядом с одетым мужчиной.

— Смотри, — опять зашел сзади Иван и присел, — я раздвигаю твои половые губки… м-м-м… какие они… нежные, — поиграл её складочками и погладил между ними пальцами. — Это всё ты, Кнопка. Такая, какая есть, и я вижу тебя именно такой. Обнаженной. И очень хочу тебя поцеловать там.

Её глаза конечно же расширились, но тут же опять приняли обычные размер.

— Не говори, что ты не знаешь о куннилингусе, — добавил Ваня.

«Продолжаем усиленно моргать». — Смотрела на себя в зеркало Арина.

И почти пропустила момент, когда он оказался опять спереди, опустился перед ней на колено, раздвинул складочки и принялся полизывать между ними и смаковать, доставая языком туда, дальше, между ног.

И начал мурлыкать. Не громко, правда, но вполне различимо.

Арина смотрела во все глаза. В ней вдруг возникла мощная волна не то благодарности к Ивану, не то возбуждения по отношению к нему же. Немного переборов себя, она уже не хотела отвернуться или опустить веки, девушка почувствовала то, о чём только что говорил мужчина.

Нет, её не утягивало на дно омута и не накрывало с головой. Трезвость взгляда на всю ту же развратную картинку происходящего действовала как тройной эспрессо со льдом или расплавленный металл с жидким азотом. Самое настоящее холодное пламя, жидкий лёд, горячий снег, со всех сторон её прессовало и окутывало состояние в стиле тяжелого оксюморона. Будто она сама себе во лбу нарисовала мишень и поставила точку, затушив сигарету в «яблочке». В мозгу вдруг что-то перещёлкнуло. Арина смотрела на склонившегося перед ней парня и чувствовала, что из недр поднимается что-то такое, за что потом будет стыдно. Очень. Но и это не останавливает.

Иван поднялся, и Арина кинулась руками к его футболке.

— Воу-воу, полегче, торопыга. Я сам, — сдёрнул он одним движением футболку со спины и кинул куда-то в сторону.

Арина была в полном шоке от самой себя — состояние аффекта подкралось неизвестно откуда и накрыло весьма умело и плотно. Она будто попала в колею из которой не выбраться, встала на рельсы, с которых не сойти. Увидев, как лихо Иван избавился от верха, решительным движением на манер: «Только попробуй остановить» рванула его трико вниз. И конечно же, вместе с боксёрами. На этот раз и не подумала испугаться его вывалившегося члена, и уже будто по привычке оглянулась на зеркало.

Да, там была она, и перед ней стоял мужчина, то бишь Иван, из его паха, как и положено, торчал большой, налитой член.

Сюр с реализмом одновременно. Будто на границе зеркала встретились два мира, и один, обманчивый, слишком реалистично отображает всю нереальность другого. И верилось, и не верилось.

Но сквозило в этом ещё и что-то такое… элемент игры. Будто мир брал её на слабо. Бросил в ледяную прорубь и наблюдает: выживет или пойдёт ко дну. Конечно же, Арина хотела выиграть. А как же!

Как во сне обхватила ладошками член, и Беспалов тут же дёрнулся к ней бёдрами. Не веря в то, что собирается сделать, и вообще это была не она, и хватит об этом, всё и так понятно — девушка начала заторможено опускаться на колени, не сводя взгляда с члена в своих руках.

Беспалов схватился за станок, потому что тоже уже не понимал, где верх где низ, и перепутал право с лево. Да что там ориентиры, он уже с трудом вспоминал слова и буквы — Кнопка собиралась сделать ему минет.

Она опустилась на коленки так, что приблизилась с членом почти, так сказать, нос к носу. И сама неожиданно для себя посмотрела в зеркало.

«Я настоящая! — почему-то подумала Арина. — У меня всё настоящее! Мужчина, секс». — Вернула своё внимание к члену и лизнула головку.

— Б-б-л-ля-а-а… м-м-м… — сжал губы Иван. — П-пр-р-сти.

Не сказать, чтобы ей было вкусно или возбуждающе, но то, что творилось с Ванечкой. Ей очень понравилось, что от одного её прикосновения он столь… занемог. Она вобрала головку всю, и Беспалов сглотнул так, что барабанные перепонки у него в ушах клацнули на всю тишину комнаты, заглушая звуки дыхания. На второй секунде он уже схватился за станок обеими руками, немного странно выгнувшись, но это мелочи. Парень тоже смотрел и в зеркало, и на девушку. И сразу же, как только стал способен на человеческую речь, заговорил:

— Кнопка, сладкая моя, девочка, маленькая, да вот так. Это ах-х-ху… ш-ш-ш… — и опять сорвался на междометия. Взял её за голову, немного придержал и сам начала двигаться. — Видишь, что ты со мной творишь? — как в воспалённой горячке спросил, потому как чувствовал, что с удовольствием с огромной заглавной буквы «У», сейчас, вот-вот, буквально через секунды, изольётся ей прямо в горло — её губки вокруг ствола его детородного органа не оставляли выбора. — Обязательно научу тебя расслаблять глотку. Поэтому… — Иван высвободился, и опять рванул её вверх за руки. — Посмотри, что я сделаю с тобой. — Он опять зашел ей за спину и, взяв за ладони, опустил их на станок и сомкнул вокруг круглого поручня. — Держись крепко. И что бы я ни делал, руки не бросай, иначе улетим в стекло, поняла?

Она кивнула. Арина смотрела в отражение на них уже на взмыленных, неадекватных, с расфокусированным бешенным взглядом и чувствовала…

Любовь.

Её распирало от любви.

Интимность происходящего. Степень доверия. Замкнутости их пары, автономности от всего остального мира. Радужная гармония между сердцами и телами.

Он сзади слегка расставил ей ноги и провёл ладонью между ног от начала до конца. Раздвинул её складочки в стороны и насладился влажностью.

— Мокренькая… — В глазах потемнело, член подпрыгнул и готовился пуститься по следу, а мозг вышел из системы в черноту и холод космоса. — Дай мне свою попку, — немного заставил её прогнуться и оттопырить пятую точку. По росту она подходила плохо, но Иван мысленно отмахнулся от помехи, а приставил к её входу член и толкнулся. Арина не выдержала напора и согнула руки в локтях. — Кнопка… — он выглянул на зеркало из-за её спины и попутно чмокнул в плечико. От наслаждения и удовольствия девушка как по щелчку сделалась томной и расслабленной, но глаза смотрели агрессивно и упёрто. — У тебя месячные когда закончились?