И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ) - Мизухара Кристина Ивановна "onix" - Страница 72

— Привет. Как дела?

— Беспалов, отстань уже от меня, а! Всё нормально у нас, понятно?! Мы не трахаемся тут, если ты об этом, и не собираемся. Просто разговариваем. Всё? Ты узнал всё, что хотел?

— Ну-ну, сильно жилу-то не рви. Будешь грубить — вспомню тебе все твои баттхерты, поняла меня? — и быстро отключился.

Лихорадочными движениями нашел номер Арины и набрал его.

— Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — поведал ему безучастный и беспристрастный женский голос.

У Ивана сделалось горько во рту, а в голове замелькали картинки просторов Космоса, как бы намекая на масштабы возможной трагедии. Он сбросил вызов и набрал ещё раз, но всё та же незнакомая женщина всё тем же знакомым голосом продолжила настаивать на своём.

Со психом оборвав её, Беспалов зажал в кулаке телефон, стиснул зубы и нервно затоптался на месте. Нервно потирая пальцы, жалобным взглядом окинул двор и стоянку. Картинка перед глазами немного прояснила мозги, и его осенило. Он опять вернулся к аппарату и набрал номер репетитора — слава Богу, хватило ума узнать его на всякий случай.

Здесь ему тоже сразу отвечать не собирались, но гудки шли и давали надежду.

— Алло, — всё-таки отозвались на том конце опять же женским голосом.

— Алло, Нэлли Романовна? — подхватился Иван. — Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Вы оказываете услуги репетитора-филолога, так? У вас сегодня была девушка Арина Ромашова. Она ещё с вами? Это её опекун Иван Беспалов.

— Оу, здравствуйте. Но я уже извинилась перед Аринушкой и сказала, что после Нового года обязательно отдам ей этот час.

«Всё. Капец». — Именно в этот момент Ваня понял, что всё очень и очень плохо. Просто хуже некуда. Подтверждается то дерьмо, в которое верить не хотелось на разрыв аорты и кровь из носу. Его не пронесло, а поволокло по кочкам. По самому отвратительному, поганому и самому нежелательному из всех возможных сценариев.

— Какой… час…

— Мы ведь договаривались с девочкой, что будем заниматься по два часа раз в неделю или по часу два раза в неделю, так? А сегодня мне нужно было бежать — маму отвезли с гипертоническим кризом в двадцать третью поликлинику, и вот я здесь, с ней.

— А Арина?

— Мы с ней прозанимались час, и она ушла.

— Во сколько это было.

— Да уж… почитай часа три назад. А что? Что-то случилось?

— Н-н-нет… всё нормально. Просто у неё, наверно, телефон… сел. Хорошо, Нэлли Романовна, спасибо. Всего доброго.

— До свидания, молодой человек.

Иван отключился и опять набрал номер Арины.

Тщетно.

Ждать. Нужно подождать.

«И лучше всего — дома». — Он рванул дверцу машины на себя, запрыгнул в салон и дальше действовал абсолютно автоматически.

Не помнил, как доехал до Сокола и попал на свою улицу. По дороге очень хотелось досадовать и мысленно наносить себе удары вплоть до тяжких телесных, но это очень сильно отвлекало от обдумывания ситуации.

Для начала опекун предположил, что у подопечной действительно сел телефон, и она сейчас ждёт его дома. А всё остальное, все эти надписи и записочки — досадное недоразумение и стечение обстоятельств.

Но Арина оплошностей не допускала, и написала бы хотя бы по Вайберу, что вот-вот останется без связи.

Дальше.

А вот дальше думать не хотелось. Мысли брыкались и лягались, как норовистые скакуны, а под конец встревали передними копытами в песок и — ни с места. Ни тпру ни ну. И одна из них, о том, что Кнопка узнала о его забеге в ширину с гинекологшей, казалась самым отборным бредом. Это хоть немного спасало от липкого, давящего на психику страха — неужели он всё-таки где-то прокололся?

«Нет. Я не мог так облажаться. Ну ладно мне, а ей-то за что? Она этого не заслужила».

Или его «прокололи»?

Гинекологша? Но тогда для начала она должна была хотя бы узнать, что он влюблён именно в Арину.

«Та не-е-е… что за бред».

Припарковался возле ворот и, кузнечиком выпрыгнув из салона, подскочил к калитке. Отомкнув её, заглянул во двор, а если точнее, то прошелся глазами по окнам — на Москву спустилась темень, и Арина должна была зажечь свет.

Но дом ответил безжизненностью и безучастностью.

Тайсон встретил хозяина прямо возле калитки, но Иван отказался это учитывать. Да, перед отъездом они с Ариной отпустили пса, но она могла и не загнать его по приходу.

— Арина! Кнопка! — распахнул входную дверь, чуть не выломав её к чертям.

Тишина.

Ринулся в «девичье» крыло и с шумом ворвался в спальню близняшек.

Пусто.

На всякий случай прошелся по всем комнатам без исключения.

Никого.

Широко расставив колени, уселся в холле на диван и уронил голову на руки.

Пришла пора наступить на горло панике и что-то делать.

Время шесть — посмотрел на часы. Те самые, которые так кстати надел в квартире.

«Квартира! — схватил себя за волосы по новой. О ней теперь и вспоминать-то не хотелось. Хотелось забыть, вырезать скальпелем из памяти и растворить в серной кислоте. А ещё лучше — пережить этот день заново, по-другому. И уж совсем идеально — с самой пятницы. Не ездить после работы к этой красавице в гинекологию и не назначать ей сессию. Оставить всё, как есть.

И тогда бы, что? А тогда бы он, как и много раз до этого, поехал не к себе в квартиру, а к отцу или Вадику Кудряшову, и даже если у Кнопки сел телефон, и она не успела ему сообщить, что её отпустили, у него в памяти не сидели картинки того, как он трахает в рот Алову Елену Олеговну.

«Кнопка. — В больших, выразительных лазах Ивана заблестела влага. — Вот чуть-чуть её подожду здесь, и она придёт. Обязательно придёт. Она же меня любит. И я — её. Очень».

Не сказать, чтобы Беспалов сильно боялся, что больше никогда не увидит и не услышит свою Кнопку. Не верилось, что кто-то отмороженный на всю голову может зайти настолько далеко. Но чего худого с девчушкой сделать могли, и вот тогда…

И тогда начнётся самое «интересное» — он не будет есть, пить, спать и дышать пока не порвёт на атомы этого безумного или бессмертного. По-другому его просто не отпустит. Потом сам отгребёт, заплатит по счетам, пойдёт по миру или сядет в тюрьму — это уже детали, но всё то, что не дай Бог сделают с Аришкой, вернёт с процентами.

Только на горизонте замаячили часы ожидания, парень понял, что не просидит и минуты. В восемь часов Дэн должен привести Марго, а опекун планировал как можно дольше оттягивать момент, когда она узнает хоть что-нибудь. Во всяком случае, Иван не хотел бы присутствовать при том, когда Марго начнёт названивать сестре.

Он опять достал аппарат и по новой насладился красивым беспристрастным женским голосом.

И принялся думать о самом плохом.

Если Арину похитили.

«База мстит за бабло?» — спросил себя Иван и полез в телефон за номером Василия.

И Дально-Бой, чёрт бы его подрал, тоже ответил не сразу.

— Чо нада, — послышался его скрипучий, недовольный голос после десятого гудка.

— Привет. Ты знаешь, где сейчас твой брательник? Где живёт?

— А чо.

Иван вкратце ввёл друга в курс дела. И про надпись на кузове, и про записку, и про то, что телефон Арины не отвечает.

— Пф, Бес, ты что-то путаешь. Серый если кого и возьмёт, так это тебя. А с мокрощелками он вязаться не будет.

— Надо бы проверить, Дально-Бой.

Небольшая пауза. Базин размышлял.

— Ладно. Только я с тобой!

— Да за ради бога, Вась!

Старенький, но всё ещё резво бегающий Пежо Дально-Боя стоял у ворот на Соколе часа через полтора.

За это время, которое Иван провёл исключительно мелкими перебежками от окна к окну с телефоном в кулаке, он успел раз сто или даже двести мысленно застрелиться и воскреснуть.

Поэтому не успел Базин выйти из машины, встречал его уже у калитки с пакетом долларов в подмышке.

— Поехали, — просовывал на ходу руку во внутренний карман за ключами.

— Бес… да ты… чего… — встал как вкопанный и опешил Василий.