Жёлтая магнолия (СИ) - Зелинская Ляна - Страница 26

Когда подали десерт: сыр и парфе, Дамиана решила, что на этом следует остановиться. Иначе ей станет плохо прямо за столом. Не хватало, чтобы маэстро насмехался ещё и над её обжорством.

— О, Святая Лючия, — пробормотала Миа, отодвигая от себя десерт, — теперь я понимаю, чем всё время заняты патриции и зачем вам надо усиливать голод! На такую перемену блюд весь день и уйдёт!

— Вы же упали в голодный обморок, монна Росси, — произнёс маэстро, прикладывая салфетку к губам, — считайте этот обед проявлением моего участия и извинениями за тот завтрак, который вы не съели, явившись сюда. И, надеюсь, я компенсировал те триста сантимов, что уплыли вместе с окунями? А теперь, полагаю, вы достаточно пришли в себя, чтобы продолжить работу? Кофе принесут в кабинет.

— И что вы хотите от меня теперь? Я же всё рассказала.

— Мне нужно нарисовать тот знак, что вы видели на руке мужчины в вашем… видении. Так что идёмте, я буду рисовать с ваших слов.

Дамиана с радостью выбралась из-за стола, пообещав себе больше никогда сюда не возвращаться. Да, еда оказалась выше всяких похвал, но подтверждение того, что это была публичная порка, без труда читалось в глазах слуг.

Ладно, маэстро Л'Омбре, вы у меня ещё вспомните это ваше «усиливать голод»!

Райно распахнул окна в кабинете и расположился в кресле за столом, а гадалка напротив.

— Расскажите мне подробно, что вы видели, и как можно более детально, — произнёс он, беря в руки карандаш и раскладывая листы.

Он попросил её не просто рассказать, а показать, как были расположены руки мужчины, как он стоял, как склонился, и вообще всё, что она только сможет вспомнить. А сам слушал, прикрыв глаза, полностью погрузившись в звук её голоса и делая на листе наброски.

Обычно люди плохо умеют описывать увиденное, не замечают существенных деталей, не могут подобрать слов или достаточно ярких сравнений, но у этой странной девицы всё получалось просто отлично, особенно для той, кто придумывает детали на ходу.

А в то, что она не придумывает всё это, ему до сих пор не верилось. Слишком уж многое из увиденного за последние сутки, отвергал его практичный ум. И всё, что говорил Лоренцо о древней крови, об осколке магического зеркала — всё это не могло быть правдой. Вот так запросто носительница древней крови оказалась цверрской гадалкой, совершенно случайно попавшейся ему на пути? Таких случайностей в этом мире не бывает. И уж точно их не бывает у Лоренцо.

Одна такая «случайность» когда-то едва не стоила ему жизни, второй раз он в эту же ловушку не попадётся.

Эта девица очень наблюдательна — этого у неё не отнять. А как же ещё выманивать деньги у доверчивых старух? И не только старух. Она очень осторожна в том, что говорит, потому что на его приманку в виде человека в маске и с мешком, она так и не клюнула. Она далеко не глупа и очень даже недурна, и видимо, она вытянула подробности их жизни у тёти Перуджио, иначе как ей удалось так легко окрутить Лоренцо? Хотя… может то, что она недурна, сыграло главную роль? Лоренцо всегда нравился такой тип женщин. А ещё она отличная актриса — надо признать, сегодняшний обед его изрядно повеселил. Не думал, что обед с гадалкой из гетто может оказаться настолько занимательным…

Он наблюдал за ней постоянно, пытаясь выяснить, что она скрывает. Зачем она здесь? И кто она такая на самом деле? Девица с цветом волос истинной патрицианки и с пикантной родинкой над губой.

Хруст яблока вырвал его из задумчивой сосредоточенности, с которой он рисовал. Райно поднял взгляд и увидел, что гадалка пристроилась на подлокотнике кресла и уплетает яблоко, точно как и в прошлый раз. А яблоки в его кабинете были раздражающим фактором. Как и восседание на подлокотнике кресла. Как и всё, что происходило без его разрешения. Как и всё, что было связано с ней.

— Разве обед был недостаточно сытным? — спросил он сдержанно.

— Более чем. Даже слишком, я бы сказала, — пожала плечом девица и откусила ещё кусочек.

— Тогда почему вы всё время грызёте яблоки, как какой-то кролик?

— Мама меня научила. Яблоки освежают дыхание и от них зубы белые, — ответила гадалка, махнув пальцами, будто веером, на уровне рта.

Райно ничего не ответил и снова вернулся к рисунку. В его голове как-то не укладывалось, что цверрская гадалка может думать о белизне зубов и свежем дыхании. Те старухи с картами, что попадались на его пути, все как одна, обладали жёлто-коричневыми зубами из-за табака, который они курили и жевали повсеместно. Её научила мать? Вот уж тут точно кроется какая-то ложь…

И сделав мысленную заметку о том, что это нужно прояснить, он сосредоточился на рисунке.

Когда изображение было готово, он повернул к Дамиане лист и спросил:

— Что ещё я упустил?

Её глаза вспыхнули, и она воскликнула с вполне искренним восхищением:

— О-ля-ля! Святая Лючия! Да вы просто мастер! — она встала и подошла ближе, положив огрызок яблока на край стола, взяла листок из его рук и принялась разглядывать изображение.

Райно покосился на огрызок и подумал раздражённо, что, наверное, в следующий раз стоит попросить монну Джованну принести сюда какое-то блюдо. Иначе всё здесь скоро будет в этих огрызках.

Гадалка некоторое время вглядывалась в изображение, а потом присела на край стола и, закрыв глаза, произнесла, рисуя пальцами по воздухе, будто обводя невидимые контуры:

— Кроме рук ещё нос, я видела его нос! Крючковатый слегка, но при этом большой. Загнутый вниз. С горбинкой такой, как клюв у птицы, — она попыталась показать это на пальцах. — И воротник поднят. Шляпа с прямыми полями… Обычная, как у рыбака… Ещё пуговица на рукаве… Костяная, квадратная, с четырьмя дырками, наполовину чёрная, а на манжете стежки… Нитки грубые, рыжие, стежки очень крупные, и пятна по краю ткани, как подпалины, будто обгорела ткань. А на запястье браслет, кожаный с серебром, плетёный… И спичка! — воскликнула она и открыла глаза, глядя на Райно так, будто нашла горшок золота. — Толстая, длинная спичка, как для розжига каминов! Я такие видела в доме у синьора Долматти! Это ведь дорогие спички? Да? И откуда у человека в рыбацкой шляпе могут быть дорогие спички?!

Райно смотрел на неё и не мог понять — как ей это удаётся? Она говорила настолько искренне, что он едва не поверил.

— Вы говорите так, будто и в самом деле всё это видели! — ответил он, чувствуя глухое раздражение оттого, что ему так трудно оставаться беспристрастным, и никак не получается прекратить этот нелепый фарс.

— О, Святая Лючия! Да я и в самом деле это видела! Вы что же, решили, что я это на ходу придумала?! Делать мне больше нечего! — воскликнула гадалка возмущённо. — Ещё и в обморок упала, да?

— Шестьсот дукатов вполне достаточная причина для того, чтобы придумывать на ходу, — усмехнулся Райно. — И даже для того, чтобы упасть в обморок.

— Вы меня бесите, — она пожала плечами, как-то резко став спокойной и холодной, и протянула рисунок обратно, — можете не верить, дело ваше. Главное, платите. Хотя, если вам не нужны мои услуги, к чему всё это? Ванная? Платье? Обед?

Она смотрела на него внимательно, ожидая ответа.

— И как выглядел этот браслет? — спросил Райно, пропустив мимо ушей её вопросы, и снова взялся за карандаш. — И где были стежки? Покажите…

Он всё равно выведет её на чистую воду. Однажды она забудется, почувствует себя в безопасности… Все когда-нибудь ошибаются. Даже Вероника ошиблась, а уж она была актрисой высочайшего класса.

Райно заметил, как гадалка вдохнула поглубже, усмиряя гнев, а затем она наклонилась над столом и показала пальцем на рисунке:

— Здесь. И здесь. Манжет как будто слишком длинный был, потому и закрывал руку. Может, просто плащ с чужого плеча…

Она наклонилась слишком близко, и даже как-то откровенно. Или ему так показалось? Хотя всё равно так не пристало вести себя синьоре… Хотя она и не синьора… Но таких вольностей себе не позволяли даже служанки в богатых домах. Разве что куртизанки…