Возвращение (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 44

Объявил подруге, куда собираюсь, она тут же всполошилась и тоже бросилась в ванную, хотя я и сказал, что ее к Шелепину не требуют и Ольга спокойно могла бы поваляться в своей кровати. А потом приехать ко мне – как выдрыхнется и отмокнет в ванной. Но…не тут-то было. Давай намываться, прихорашиваться…в общем, когда позвонил водитель, Ольга была уже готова.

Водитель был уже другой – прежний видимо сменился. Худощавый, но плечистый, с крупными, перевитыми узлами вен запястьями. Видно – сильный мужик, что и доказал, когда я подал ему руку. Ощущение было – рука попала в тиски. Таких ребята надо глушить особо подлыми приемами – попадешь к нему в руки, просто раздавит, как клопа.

Мы уселись в машину – я вперед, Ольга на заднее сиденье, и «волга» рванула по дороге, не обращая внимания на знаки и обходя попутные машины, как стоячие. Похоже, что этот парень не умел ездить медленно.

Честно сказать, я не люблю, когда кто-то чужой везет меня слишком быстро – не верю я в мастерство других водителей, есть такая вот…паранойя. Но этому водителю почему-то доверял, уж больно мастерски он вел свою колымагу. Впрочем – это для двухтысячных годов колымага, а тут…это просто торжество научной мысли! В моем времени так мерседесы не ценят, как в семидесятых эту самую жалкую убогую «волжанку».

По дороге заехали и выбросили Ольгу возле высотки, я отдал ей ключи и она побежала домой, ну а мы с водителем сразу к Сенату. В Кремль.

В этот раз меня не держали в приемной. Сопровождающий попросил остановиться у двери, заглянул, и уже через секунду вышел:

– Пройдите, пожалуйста.

Я вошел в уже знакомый кабинет, где в дальнем его конце виднелась фигура самого могущественного человека в этой стране (а может и в мире), и зашагал по ковровой дорожке, ломая голову – чего ему ТЕПЕРЬ от меня надо? Только вчера общались с Семичастным, почему тогда сразу не сказали то, ради чего пригласили сегодня? Или за эти сутки появилось что-то новое, о чем я не знаю?

– Здравствуйте, товарищ Карпов! – Шелепин вышел мне навстречу, протянул руку для пожатия, чем снова меня поразил (кто я, и кто он?!) – Пойдемте, присядем вон там (он указал на круглый столик в углу возле окна). Небось гадаете, зачем я вас пригласил?

– Ну…в общем-то да, гадаю – не скрыл я свои сомнения – Но вы же сообщите, зачем я вам понадобился. Мне казалось, мы все обговорили – и с товарищем Семичастным, вчера, и с вами, в прошлый раз.

– Не гадайте. Не сможете догадаться – усмехнулся Шелепин, и посерьезнел – Товарищ Карпов, разговор сейчас пойдет о деле под грифом «Совершенно секретно». Вы, будучи полковником госбезопасности, должны понимать, что любое разглашение государственной тайны будет являться преступлением, за которое вы понесете ответственность. Надеюсь, вы это хорошо понимаете.

– Удостоверение не дали, чтобы я им не светил? – усмехнулся я.

– Чтобы вы им не размахивали направо и налево, как, к примеру, во время вчерашнего погрома! Угораздило же вас…ох, уж эта богема!

– Я всего лишь защищался!

– Ага…то-то у десяти человек повреждения средней тяжести, начиная с выбитых зубов и заканчивая переломом рук и сотрясением мозга!

– И все я?

– Говорят – все. И предположительно еще пять человек, но это только предположительно. Нам пришлось приложить большие усилия, чтобы замять дело. А начни вы размахивать удостоверением – тут же по Москве пошли бы слухи, что вы, писатель Карпов, на самом деле полковник КГБ со всеми вытекающими. От вас начали бы шарахаться, как от огня. Это надо знать нашу богему. Но речь пойдет не об этом. Хотя я вас настоятельно попрошу: Михаил Семенович, вы не юноша, чтобы постоянно влипать в неприятности. От вас слишком многое зависит, прошу вас – укоротите ваш темперамент.

– Честно – я не собирался никому бить морды! Эти мажорчики…

– Как? Кто? – удивился Шелепин.

– Мажорчики. Мальчики-мажоры, так у нас называют «золотую молодежь», то есть детей высокопоставленных родителей. Эти детишки паскудно себя ведут, зная, что родители всегда их отмажут. Кто-то должен ведь дать им укорот! Если мне пытаются бить морду – я не буду спокойно на это смотреть. И кстати, представьте, что эти детишки попадут к власти. А ведь они попадут! Они будут богатыми и успешными! Это они будут грабить страну после развала СССР! Развала, которого как я надеюсь – не будет. Очень на то надеюсь.

– Душа болит за страну, Михаил Семенович? – усмехнулся Шелепин.

– Болит! – нахмурился я – И ничего смешного в этом не вижу! Если бы вы знали, если бы видели, что будет! Грязные, серые улицы! Серые люди! Черные люди… Пенсионеры, которые не получают пенсию по полгода! Поля, зарастающие сорняком! Старики, примерзающие к полу в свои не отапливаемых квартирах! Мздоимство, бандитизм, и на этом фоне – жирующие твари…наглые, хамские хозяева жизни! Дети этих мажоров. Целые династии мажоров! Да я бы их своей рукой пристрелил! Гады…гады!

Я с трудом взял себя в руки – меня просто трясло от ненависти. Застарелой, выдержанной, неискоренимой ненависти. Эти твари даже хуже маньяков…

– Я вас понимаю – мягко сказал Шелепин – Так вот о чем я хотел с вами поговорить…только сразу предупреждаю, товарищ Карпов…не играйте со мной. Мы будем сейчас говорить абсолютно откровенно, и все, что я скажу – это государственная тайна. И еще, обещаю вам, что то, что вы расскажете – останется между нами троими – вами, мной и товарищем Семичастным.

Пауза, Шелепин внимательно смотрит на меня, и я чувствую, как холодок пробегает по спине. Ожидаю самого худшего. И не ошибаюсь.

– Чикатило и Сливко ваша работа. Молчите! Я знаю – ваша. Остальные – ваш друг Аносов. Он уже убил больше двадцати человек. Это вы дали ему информацию о будущих маньяках, и он уничтожает их с упорством, достойным фанатика. Молчите, я вам говорю! Соврете хоть слово, и между нами больше не будет доверия!

Снова пауза, и снова взгляд, проникающий в душу. Умный, черт! Очень умный! Ну а что я думал, что здесь работают дураки? Дураки на такой уровень не проникают. Мне надо быть очень, очень осторожным! Но я и сам ведь не дурак. Вроде бы…

– Михаил Семенович…Председатель Комитета создает специальный отдел в рамках двух объединенных управлений. Этот отдел будет заниматься…специальными операциями внутри страны и за рубежом. Очень специальными операциями. Нам нужен Аносов. Нет, он не будет наказан, наоборот – его восстановят в звании, даже повысят. Аносов возглавит этот отдел.

– Ликвидаторы? Чистильщики? – вздохнул я, уже понимая, что от меня хотят.

– Не только. И не столько. Специальная служба, которая будет подчиняться только мне и курироваться Семичастным. Аносов и его группа составят костяк отдела «Омега». Кстати – вы тоже будете состоять в этом отделе. Нет, не исполнителем – инструктором и консультантом. Вам категорически запрещается участие в любых акциях. Ваша задача научить «Омегу» тому, что вы знаете. Все ваши умения, все ваши знания – в «Омегу». Неограниченный бюджет. Любые блага. Взамен – абсолютная лояльность государства и мне лично. Мне – лично.

Шелепин помолчал секунд пять, собираясь с мыслями, и глядя в пространство над моей головой, продолжил:

– Предстоят большие перемены. Просто революционные. Не все этому будут рады. Кто-то обвинит нас в узурпации власти, кто-то решит, что мы отошли от идеалов коммунизма. А кто-то решит воспользоваться ситуацией в собственных, грязных целях. Как только мы объявим о том, что частная собственность на средства производства теперь не от Сатаны…найдутся те чиновники, которые этим воспользуются. И отделу «Омега» придется собирать компромат, а при невозможности привлечь чиновника к ответственности – убирать его любым доступным способом. Вы должны найти Аносова и уговорить его прийти к нам. И это, Михаил Семенович, никакая не уловка, чтобы схватить полковника. Неужели вы думаете, что лично Генеральный Секретарь занимался бы таким вопросом, как поимка какого-то там убийцы? Да и не считаю я его убийцей. Кстати, потом расскажете – кого именно и за что вы с Аносовым убили. Не для протокола…так, просто интересно. Не сейчас – когда-нибудь в будущем, когда вы наконец-то поверите нам до конца.