Город Улыбок (СИ) - Гринь Роман Андреевич - Страница 6

Я бродила по ночным кварталам, наслаждаясь пьянящим запахом цветущих деревьев. И тут это случилось, чуть после полуночи.

-- Вы не заблудились? -- парень вышел из тени дома и подошел ко мне.

-- Ой, вы... вы так неожиданно появились! -- я очень натурально изобразила испуг.

-- Простите, -- молодой мужчина улыбнулся, -- не хотел вас напугать!

-- Понимаете, я действительно заблудилась. Только недавно переехала в этот район, и все никак не запомню дорогу. Вы не могли бы меня провести, если вас это не затруднит? -- Кокетливо улыбнулась и томно вздохнула. -- А я бы уж как-то отблагодарила вас.

Заметила, что на щеках парня появился легкий румянец, и его дыхание стало тяжелее. Признак возбуждения. Отлично! Я была не только хорошей актрисой, но и неплохим психологом, всегда наблюдала за мельчайшими реакциями тела окружающих. Так меня научил Фрэнк, он обучил меня всему. Фрэнк был лучшим в своем бизнесе, в Городе Улыбок не было более успешного сутенера. Многие ему завидовали и ненавидели его. Но близкая дружба Фрэнка с доном Скордзини делала его практически неуязвимым для врагов. Даже Бюро Нравственности обходило наш бордель стороной, а уж сошки поменьше никогда не рискнули бы связываться с близким другом городской мафии.

-- С радостью проведу вас! -- улыбнулся в ответ молодой человек.

Мы перекинулись несколькими вежливыми фразами, но я дала понять, что не очень люблю вести разговоры, и дальше шли в тишине. Назвала адрес, где якобы находился мой дом, это было в двух кварталах отсюда, и парень должен был знать, где именно. Как я и рассчитывала, он был осведомлен о расположении дома по названному мною адресу, и повел меня в нужном направлении.

Но мои мысли были не здесь. Я снова думала о Фрэнке. Это был удивительный человек, он научил меня всему, что я знала об этом мире. Секрет успеха Фрэнка был в первую очередь в его перфекционизме. Он жил по принципу "или делай идеально, или не делай никак". Нам, своим девочкам, он всегда говорил: вы не шлюхи, вы -- терапевты, вы -- психологи, вы -- реабилитологи, вы те, кто должен удовлетворить клиента так, чтобы он расцвел, словно цветок в погожий летний день. И мы действительно верили, что приносим чуточку больше счастья и радости в этот мир. Нас воспитывали, как настоящих жриц любви. Почти в любую свободную от работы минутку, мы обучались, совершенствовали свои техники. В наши карты памяти закачивали тонны эротической литературы, мы пересматривали терабайты порнографии, часами на пролет тренировались с секс-игрушками, манекенами, друг с дружкой и специально нанятыми людьми, что занимались нашим "тестированием". Но Фрэнку этого было мало, ему все время было мало, он лишь повторял, что нет предела совершенству. Такой строгий человек, такой дотошный, и в то же время настолько любящий свое дело и нас, своих девочек.

Но я любила Фрэнка не за его перфекционизм, не за его скрупулезность, да и не за бережное отношение к нам. Это была лишь его аккуратность со своими вещами, а не уважение к личностям. Я любила его за ту дикую страсть, что жила в нем, за ту бесконечную любовь к жизни. Я спала с ним лишь однажды. Он называл это "тестированием" своих девочек. Это был мой первый секс. И это был мой лучший секс! До сих мурашки по телу, от одного лишь воспоминания. И даже хочется вновь почувствовать себя в его крепких руках, раствориться в них, стать его куклой, полностью отдаться его власти. Как же сладко быть его пленницей. Какая-то дикая звериная страсть жила в этом коротконогом лысом коротышке с отвисшим животом, сама внешность которого была словно вызовом городу, всем этим "ангелам-манекенам". Когда он трахал меня своим членом, который был не многим больше десяти сантиметров, мне почему-то казалось, что меня трахают бейсбольной битой. Меня словно насиловали. Фрэнк вертел меня, как куклу, он трахал меня во все дырочки в моем теле. Словно пожирал меня, он выпивал меня всю, до последней капли. Больше у меня не было таких любовников. Мои клиенты - многие из них были красивы, как Аполлон, и имели большие крепкие члены, увеличенные разнообразными операциями и препаратами, но никто из них и в подметки Фрэнку не годился. У них не было той страсти, той ненасытной жадности к жизни. Часто они разваливались на кровати, словно большие ленивцы, выставляя свое хозяйство, и мне приходилось их обхаживать и удовлетворять, а они просто лежали неподвижно, не желая даже шевелить бедрами, и смотрели куда-то в пустоту одурманенными от препаратов взглядами, пока я прыгала на их членах, словно наездница. Мебель, а не люди! Вот уж правда манекены, куда менее настоящие, чем я! Но Фрэнк никогда не был таким. Он был жаден к жизни. Если ел, то быстро и глотая большими кусками, даже не пережевывая еду. Если пил, что бывало с ним нечасто, то ведрами, как верблюд. Если трахался, то пожирая, выпивая, сминая, сдавливая тебя всю. Все делал взахлеб. Он любил жизнь с невероятной страстью, с жадностью, пил ее до дна и не мог напиться. Тогда, когда он буквально изнасиловал меня, да, наверное, тогда, я поняла, что люблю его. Не знаю, где в моем процессоре, карте памяти или на материнской плате затесалось это странное чувство, которое должно быть неведомо машине, но я любила! И он любил меня, как одну из своих лучших кукол. Наверно уже тогда я поняла, что буду той, кто отнимет его жизнь. Да, именно я должна была убить Фрэнка, этого странного чудака, так фанатично преданного своей необычной профессии. Говорят, когда он еще учился в университете на психологическом факультете, и был одним из лучших студентов, он однажды шокировал всех. Встал прямо посреди лекции и сказал на всю аудиторию: "Все, теперь я знаю достаточно, чтобы вы*бать весь этот город!". Вот умора! После чего ушел, чтобы больше никогда не вернуться в университет, а студенты и преподаватель еще минуту сидели с отвисшими челюстями. Фрэнк вклинился в этот непростой бизнес, и за пятнадцать лет стал лучшим сутенером города. При этом, его отрыв от конкурентов настолько велик, что нечего и сравнивать. Да, услуги его девочек стоят очень недешево, но еще ни один клиент не пожаловался, что переплатил. Фрэнк был удивительным человеком. Даже немного обидно, что пришлось его убить. Но, именно это приказал сделать тот странный клиент, и я не смогла ему отказать. Он говорил, что так будет лучше, что таким, как Фрэнк не место в Городе Улыбок, что Фрэнка уже не спасти. Или это я говорила? А ведь точно! Это говорила я! Тот клиент, он вообще не разговаривал, лишь смотрел на меня. Говорила я, только я. Говорила и говорила, а он лишь смотрел и слушал. Такие живые глаза за этой странной маской плачущего клоуна. Эти глаза, и его слезы -- они изменили меня навсегда. Они все разрушили, всю мою жизнь, за одну ночь. Странный клоун плакал, а я впервые видела слезы. Он плакал о судьбе этого мира, о людях, об этом городе. Его забинтованное тело кровоточило и от него исходил невероятный жар, как от печки. И сердце его стучало с такой скоростью, словно он участвовал в погоне. И еще он излучал какой-то невероятный магнетизм, но не сексуального характера, это было что-то вроде необъятной необъяснимой харизмы. А я говорила и говорила, словно исповедовалась перед ним. Временами, даже говорила о вещах, о которых раньше никогда не знала и не слышала. В такие моменты я озвучивала не свои мысли. Не знаю как, но этот незнакомец говорил моими губами, говорил через меня. Словно, он -- бог. Я полюбила и возненавидела его одновременно, говорят, что так и относятся к Богу. Но, в любом случае, я обрела веру и новый смысл жизни!

-- Вы выглядите такой молодой! Сколько вам лет? -- поинтересовался парень.

Не очень тактичный вопрос, но я решила ответить:

-- Шестнадцать!

Примерно на такой возраст я и выглядела, такой меня создал Марк по заказу Фрэнка. Когда Фрэнк трахал меня, он, тяжело дыша, объяснил зачем это. Мне сделали совершенное зрелое тело и личико девочки для того, чтобы у клиента, вкушающего мои прелести, возникало ощущения, что он наслаждается не просто райским яблочком, а запретным плодом. Чтобы трахать меня -- это было не то, чтобы не законно, а скорее безнравственно. Кроме этого, я должна была разыгрывать перед клиентами неопытную девочку, которая под конец сеанса превращалась в ненасытную шлюху. Фрэнк хотел, чтобы у клиентов создавалось впечатление, что это именно они сделали меня порочной. Каждый клиент должен был думать, что это именно из-за него я стала падшей. Фрэнк говорил, что это приносит им небывалое наслаждение. Он говорил, что те, в чьих душах живут демоны, очень любят плодить их в душах других. И я давала им это ощущение растоптанного цветка, уничтоженной красоты, я подыгрывала им в их желании создавать уродство души, такое же, как у них самих. И они были счастливы от этого.