Госпожа управляющая (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 23
- Предыдущая
- 23/51
- Следующая
О, так у нас тут юное создание?
— Нет, — равнодушно ответила я. Закончила и лишь после этого уселась по-турецки, причем так, чтобы видеть потенциального висельника.
— Но вы мне мешаете.
— Чем? — пожала я плечами. — Я сижу на земле. Дерево, ветка и веревка в вашем полном распоряжении.
— Вы меня отвлекаете.
— Пф-ф. Вот уж не моя проблема. Ох, как же хочется есть.
Под пристальным взглядом наложила себе в тарелку еды из разных мисок и контейнеров. Не то чтобы я совсем уж умирала от голода, все же мы успели с госпожой Калимией поесть, но после этого прошло уже изрядно времени. В животе заурчало от предвкушения. Эхом отозвался желудок моего невольного собеседника, заставив того заволноваться и спрятаться за древесным стволом.
— Да вы продолжайте, не стесняйтесь, — окликнула я его. Положила в рот кусок мяса, прожевала и застонала от вкусового экстаза. — Мм-м. Божественно. Так о чем я? Ах да, вы можете вешаться.
— И что, даже не станете меня отговаривать? — обиженно спросило это недоразумение.
— А оно мне надо?
— А как же гуманность? Уберечь другого от несчастья?
— О. Да вы гуманист. Хотите поговорить об этом?
— Нет.
— Ну и ладно… А я пока салатика съем.
Я наслаждалась едой. Стучали приборы о фарфор. Качалась на ветру веревка. Плыли над поляной умопомрачительные ароматы. Гулко сглатывал и урчал желудком за деревом зеленый человечек.
Тут до него дошло…
— А почему у вас всего две руки?
— А почему у вас всего две ноги?
— Мне хватает.
— А мне хватает двух рук.
Помолчали. Выдал трель желудок. Не мой желудок. Моему уже хорошо, он почти наелся.
— Кстати, меня зовут Агата.
— Ориэ́ль.
— Красиво. А у нас есть Ариэль. Только это женское имя. Русалку так звали.
— Что такое русалка? — на меня уставился из-за дерева раскосый карий глаз.
— Женщина с двумя руками, вместо ног рыбий хвост. И живет она под водой, на дне морей и океанов. И вместо легких у нее жабры, как у рыбы.
— Ого. А такие бывают?
— Ну, бываем же мы с вами, а еще жаблоиды, крымыши и филиуры.
Я откусила от огурца и сочно захрустела. Голова Ориэля высунулась целиком, он посмотрел, чем я так вкусно хрумкаю, и спрятался обратно.
— А вы веревку мылом смазали?
— Зачем? — явно опешил он от этого вопроса.
— Я не в курсе, мне самой-то вешаться не доводилось. Но знающие люди говорят, что непременно надо. Тогда вроде как веревка скользит хорошо. Чик, и все кончено. Только виси, дрыгайся и задыхайся в свое удовольствие.
— Да какое же это удовольствие? — О, негодование проявилось. — А у вас мыла с собой случайно нет?
— Нет, не брала. Но вы не расстраивайтесь. Даже без мыла у вас все получится. Я в вас верю.
— Вы чудовище.
— Я? — удивилась я вполне искренне. Ну, постаралась. — Это еще почему? Сижу спокойно, вам не мешаю, веревку вашу не трогаю, вас отговаривать не пытаюсь. Кушаю, жду своего коллегу и никого не трогаю.
— Но…
Ориэль наконец решился выйти из-за дерева. Одернул свою жилеточку, поправил пояс шортиков. Встал под веревкой и принялся ее как будто осматривать. На самом-то деле разглядывал, что у меня есть вкусненького.
Я держалась и ему ничего не предлагала. А то спугну ведь. Нет уж, он сам должен понять, что приятнее.
— Ладно, — утрированно тяжело вздохнула я. — Уговорили. Но только один раз.
— Что? — распахнулись глаза Ориэля.
— Рассказывайте. Так и быть, я выслушаю, по какой причине вы собрались окончить свою жизнь и стать самоубийцей. Но учтите. Один раз. Терпеть не могу вот эти все слезливые истории и мелодрамы… Ах, меня никто не понимает. Она на меня не так посмотрела и выбросила в помойку торт, который я ей принес. А если у нее диета? Никто об этом не думает? Или: ах, она не ответила на мое письмо, я жду уже полдня. Да блин. Ну занята девчонка. Можно подумать, у нее нет в жизни других интересов, кроме как на письма отвечать. Вот освободится, и тогда…
Меня слушали с открытым ртом.
— Нет, вот я еще отчасти могу понять Ромео и Джульетту. Там такое дремучее средневековье, у них мозги промыты. Восторженные глупцы. Но современные-то парни и девчонки?
— А… Ромео и Джульетта — это?.. — вклинился он в мою речь.
— О-о, нет повести печальнее на свете, друг мой зелененький, чем повесть о Ромео и Джульетте. Их семьи враждовали. Кровавая вендетта, убей каждого члена вражеского рода, даже если помрешь в процессе убиения сам. А мальчик с девочкой взяли и влюбились друг в друга. Ну, потом им все мешали, мешали, а они любили, любили. И страдали, страдали. А им пожениться не давали. И они решили смухлевать. Девочка выпила специальное зелье и заснула крепко, как будто умерла. Парнишка не знал и решил, что она действительно умерла от яда. И — чик, и все.
— Что — чик?
— Выпил яд и скончался мгновенно. А тут Джульетта проснулась. Опа. А ее друг сердечный совсем мертвый, по-настоящему. Она в ужасе, само собой. Ну и тоже — чик, и все.
— Как? И она?
— Прикиньте? Она схватила кинжал Ромео и вонзила себе в грудь. Вот так и жили. В огромной любви, счастливо, но недолго.
— Кошмар.
— Не то слово. Я рыдала, когда читала. И каждый раз носом хлюпаю, когда фильм про них смотрю. Дурачки, конечно. Но такие романтичные… — Я вздохнула и закатила глаза.
— Так это книга? — возмущенно ткнул в меня пальчиком мой слушатель.
— Великая книга, — Я тоже подняла указательный палец и потрясла им.
Ориэль замолчал и насупился. Я продолжила есть. Что-то Феликс залетался.
— А им сколько лет было?
Неожиданный вопрос застал меня с открытым ртом. Как раз собиралась откусить. Пришлось рот закрыть, напрячь память и ответить:
— По четырнадцать.
— Дети, — с невыразимым пренебрежением отозвался мой визави.
— А вам?
— Семнадцать.
— О. Да вы уже совсем взрослый самоубийца. Это, конечно, сильно меняет дело, — важно покивала я и таки откусила.
— Ну что вы все время жуете? — не выдержала душа зелененького пушистика.
— Вы тоже хотите? Присоединяйтесь. У меня тут куча всего вкусного. Люблю, знаете ли, все вот это, — обвела я рукой плед, заставленный тарелками и мисками.
— А вот и хочу, — решительно задрав подбородок, Ориэль дошагал до меня, засмущался в процессе усаживания. И совсем уж нерешительно попросил: — А можно мне вон ту штуку? И жареного мяска на палочке?
— Можно, — стараясь ни в коем случае не улыбнуться, я взяла пустую тарелку, сунула ее в руки растерянного гостя и с царственным жестом велела: — Накладывайте, чего душа пожелает. Не стесняйтесь.
Молодые сильные организмы любят поесть. А если это молодые сильные мужские организмы, они любят пожрать. А если это молодые сильные мужские организмы неведомой расы и частично имеют звериный ген — то они очень любят пожрать.
Я оценила, с какой скоростью мелькала вилка, совершая маршрут между тарелкой и ртом Ориэля. Легла на спину, опустила на глаза солнечные очки, до того служившие мне ободком для волос, и принялась греться на солнышке.
Когда по звукам поняла, что первый голод утолен, не поворачивая головы сообщила:
— А я у вас по городу сегодня гуляла. Красиво. И народ такой… веселый, приветливый. С вашими я не общалась, только с четырехрукими.
— У "вас"? То есть у вас не аномальная мутация, а вы просто неместная?
— Да. Я человек. И мы только сегодня к вам сюда угодили. И скоро уже снова унесемся.
— А куда? — вот, совсем другое дело. Уже никаких мятежных страданий в голосе, лишь живое любопытство.
— Понятия не имею. Мы сами не знаем, где окажемся завтра. Или уже через час. Большую часть времени болтаемся в нигде. А потом — хоп, — и куда-нибудь вываливаемся. Туда, где мы нужны.
— Зачем?
— Если честно, я и сама не совсем понимаю. Но я управляющая "Отеля потерянных душ". Вот мы к ним, к этим потерянным душам, и переносимся. В данный момент мы с моим коллегой… Он сейчас летает, крылья разминает… Так вот, мы внезапно очутились тут. Наверное, потому что потерялась ваша душа, Ориэль.
- Предыдущая
- 23/51
- Следующая