День и ночь (СИ) - - Страница 30

Вызвать огонь на себя в удобное время и в удобном месте. Поработать приманкой. Да, на свой страх и риск, потому что никому такое не доверишь и не скажешь. Но… либо что-то делает она, либо кто-то добирается до нее. И вряд ли ей это понравится. Пара трупов на этом типе уже есть. Даже три, считая Прасковью. А о ком она еще не знает?

Выбора нет.

Ирина посмотрела на календарь.

А что у нас в перспективе?

Опа!

Майские праздники.

Хорошо это или плохо? Черт его знает. Но это очень, очень хлопотно.

Для кого-то майские праздники — повод поехать в отпуск.

Для кого-то — покопаться на огороде.

Кто-то ложится на кровать и отсыпается.

Это милые и хорошие люди.

Есть и другие. Те, кто считают, что праздники — повод выпить. Или погулять. Или почудить…

Вот из-за таких Ирина искренне жалела, что телесные наказания отменены. И лучше бы на месте.

К примеру, поймали малолетних поганцев, которые стены матерщиной расписывают. И что с ними делать? Тащить в отделение? Составлять протокол?

А так дали каждому из паршивцев пять раз по заднице, и отпустили. Ни писанины, ни проблем. Заодно и до мозгов лучше дойдет, через сигнал от нижних полушарий.

Или те же алкаши.

Знаете, сколько с ними хлопот? А ведь эти паразиты и реально опасны. Да, паразиты, потому что мало кто из алкоголиков приносит реальную пользу, а вот вред…

Ежегодно от рук алкашей погибают больше тридцати тысяч человек. Это и убитые в пьяных драках, и погибшие по вине пьяных водителей, и… в среднем, тридцать процентов всех криминальных драм происходят по вине алкоголя. Это приблизительно, но факт.

Нравится?

Сто — сто пятьдесят тысяч человек в год, только в России. Тридцать процентов — из-за того, что какая-то сволочь не вытерпела без бутылки. А уж на праздники…

Как не погулять?

Как не выпить?

А потом — раззудись, плечо, размахнись, рука…

Ага, размахивается она, с летальным исходом.

Во-первых, можно забыть об отдыхе. Для полиции праздники — это всегда каторжная сверхурочная работа. Кстати — не особо оплачиваемая. Приказ — это одно, а вот жизнь вносит свои коррективы. Премию-то дадут в конце квартала, но до нее еще дожить надо.

Во-вторых, сколько еще после праздников разгребать! Уж поверьте — немало. Одних протоколов хватит израильскую Стену Плача обклеить. И поплакать рядом.

В-третьих…

Да тут никаких пальцев перечислять не хватит. Даже если ты — сороконожка. Ирина печально вздохнула, и принялась размышлять. А ведь во время праздников…

Вот бы этот козлорог вылез на девятое мая, к примеру? Но как это сделать?

Объявление, что ли, в газету дать?

Ага, так и так, вы искали, я нашла. Могу сторговаться за хорошую сумму. И вместо подписи руна "Одаль".

А если так и сделать?

Только не в газете, а в интернете?

Ирина задумалась, глубоко и всерьез. Мысль была интересная, как бы еще самой не подставиться? Потом она с грустью поняла, что это — авантюра и вообще…

Она — не гражданское лицо, которое перечитало детективчиков и возомнило себя "великим сысчиком". Она — при исполнении, на службе. И такие вопросы должны согласовываться с вышестоящим начальством.

Которое стопроцентно пошлет ее…

Нет, не туда.

Туда нельзя, накануне праздников каждый сотрудник на счету. А вот улицы патрулировать, или сидеть, бумажки писать, или…

Майские праздники на носу. Как известно, у нормальных людей голова болит после праздников, а у полиции она начинает болеть дня за три ДО праздников. И не проходит все праздничное время.

Уж молчим о каторжном режиме работы.

А потом отдельные моральные недоумки верещат: "опричники! Сатрапы! Душители свободы!".

Ага, чтоб вам такую свободу, как полиции во время праздников. Уже через два дня так озвереете, что крокодилы рядом с вами пушистыми няшками покажутся.

Заметим — миллионов за этот ад тоже не платят.

Служи, служивый…

Сам подписался. А мы тебя потом в газете обгадим, в книге припечатаем и в жизни, при случае, пнем. А чего? Нельзя, что ли?

Очень хочется…

Ирина махнула рукой, и решила так.

Праздники — это кошмар любого полицейского. Так что все, что она захочет предпринять, она будет делать после праздников. Сейчас у нее ни сил не будет, ни времени. Любые планы просто нереальны. При двенадцатичасовом режиме-то работы?

Факт.

Ну, хоть в интернете полазить, почитать пока, что могут ведьмы. Вдруг повезет наткнуться на реальную информацию, а не только на бред клиентов психлечебницы?

Прошло аккурат два дня.

"Козлорог" пока не появлялся. Зато появился приказ об усиленном варианте несения службы в связи с предстоящими праздничными мероприятиями. И по городу началось отчетливое шевеление.

И первым делом объявили двенадцатичасовый режим несения службы для полиции.

К концу первого дня Ирина пришла домой никакая. Глаза по пятаку, голова квадратная, сил не осталось ни на что. Высосала бутылку с колой, коварно подсунутую Люськой — и упала. А на следующий день опять потопала на службу.

Падать в ноги начальству.

Первый день у Ирины прошел за столом — в составе группы работы с доставленными. То есть — писала, писала и писала. К концу дня ей уже казалось, что она — печатная машинка.

Поменяться?

Да хоть бы с кем, и хоть куда, а то вчера у нее эти протоколы даже не в глазах — в печенке сидели. Но тут не было бы счастья, да несчастье помогло.

На участке перед праздниками, на каждом участке, начинаются рейды. Вот, Сеня вчера, в таком рейде, умудрился подвернуть ногу. Вроде бы и ничего, а лодыжка заметно опухла, он прихрамывал, и становилось ясно, что гулять по району он не сможет.

Зато отлично сможет сидеть и писать.

Начальство беззлобно (ситуация насквозь житейская) ругнулось, распорядилось заменить Сеню на Ирину — и махнуло рукой в сторону двери.

И с каким же удовольствием Ирина вылетела на улицу!

Лучше целый день на ногах, чем то же время с бумагами! Сил уже нет на этот канцелярит! Гррррр!

Группа была небольшая, всего четыре человека.

Ирина, два патрульных и двое представителей народной дружины.

Ирине выдали список объектов, которые надо бы проверить, и адресов для обхода, помахали ручкой и благословили на подвиг.

А список был велик.

Стройки, помойки, недостройки, подвалы, чердаки, свалки, притоны… это по местам.

А по людям — алкоголики, тунеядцы, хулиганы, те, кто недавно освободился из тюрьмы, условно-осужденные, наркоманы…

Ох, пока все перечислишь — и то жутко становится, как мы живем-то в этом кошмаре?

А пока все обойдешь?

— Ирина Петровна, — представилась Ирина.

— Дмитрий Олегович, — отозвался патрульный. Молодой, лет двадцати пяти, веснушчатый, рыжеватый, со смешливым лицом. Поставь их рядом с Ириной — они бы за родственников сошли.

— Виталий Иванович, — второй патрульный. Примерно того же возраста, блондин скандинавского типа. Симпатичный и прекрасно это осознает, вот, улыбается. Ирина посмотрела через него, как через стекло.

— Сергей Викторович.

Этому было чуть побольше. Народная дружина. Полезное, кстати, дело, особенно в такие дни. Не разорваться же полиции на двадцать две части?

Годам к тридцати мужчине, серьезный, темноволосый и кареглазый, волосы стянуты сзади в хвост, глаза весело блестят. Ирине он понравился. Неплохой, кажется, человек?

— Василий Игоревич.

По возрасту нечто среднее. По внешности — мышь серый лабораторный. Серо-русые волосы, серые глаза, а вот телосложение…

Хоть ты бери и Муромца рисуй. Или Добрыню. Киношные качки бы плакали горько, у них-то все стероидное, а здесь свое, родное, двухметровое. Ну, может чуток и подкачанное спортзалом, но… результат все равно шикарный.

Ирина пожала руки каждому и улыбнувшись, предложила перейти "на ты" и без отчеств.