Корпункт (СИ) - Прягин Владимир - Страница 14

А когда снова продрал глаза, уже закончилось утро. Ещё немного — и он проспал бы даже назначенное свидание с мегерой.

Пришлось идти на рандеву, не позавтракав.

Дом ему приглянулся — ухоженный подъезд, цветочные кадки на подоконниках, просторные лестничные площадки. Искомая дверь на третьем этаже — из светлого дерева, с неброской резьбой.

Услышав, как пробили часы на площади, он усмехнулся и постучал — ну, хотя бы в отсутствии пунктуальности училка его упрекнуть не сможет.

— Рада встрече, Иван Егорович.

Выражение лица дамы контрастировало с её заявлением, но вежливость она сохраняла очень старательно.

— Прошу вас, можете осмотреться.

Под определение «хоромы» квартира не подходила. В ней было всего две комнаты: гостиная, она же столовая, а чуть дальше по коридору — спальня. Метраж, впрочем, оказался приличный, свободного пространства хватало; понравился эркер с большим окном. Мебели — ровно столько, сколько нужно для жизни, ничего лишнего. На стенах — фотогравюры; особенно выделялся урбанистический пейзаж с эстакадой, над которой проплывал дирижабль.

— Здесь жил мой брат, — сказала хозяйка, — но прошлой осенью он уехал в столицу. Арендаторов пока не нашлось.

— Почему, интересно?

— Приезжих в городе почти нет, а местных отпугивает цена.

— Сколько вы, кстати, просите?

— Шестьдесят пять рублей в месяц. Здесь всё-таки самый центр.

Вспомнив, как этот «центр» выглядит, Иван хмыкнул. В целом, однако, квартира его устраивала — до редакции было десять минут пешком. Такую роскошь по-настоящему оценит лишь тот, кто ездил в Москву из области на работу…

Хозяйка истолковала его молчание по-своему:

— Могу заверить, Иван Егорович, что я не буду вас здесь тревожить и вмешиваться в вашу частную жизнь. Меня, повторюсь, интересует ваша профессиональная деятельность, а не то, как вы проводите свободное время.

Она даже порозовела от возмущения тем фактом, что кто-то подверг сомнению её щепетильность. Это выглядело забавно, к тому же Иван терпеть не мог торговаться…

— Хорошо, Александра Андреевна, я согласен.

Он заплатил за месяц вперёд и, закрыв за хозяйкой дверь, ещё разок прошёлся по комнатам. Проблемы с устройством быта были в первом приближении решены; теперь следовало заняться другим вопросом, а именно — качественно расширить знания о том мире, куда его занесло.

Городская библиотека оказалась двухэтажным строением с претензией если не на архитектурную вычурность, то на оригинальность. Сверху даже торчал цилиндрический бельведер с арочными окнами.

Иван попытался вспомнить, когда ему в последний раз приходилось бывать в бумажном книгохранилище. Кажется, такой визит состоялся в начале века — выпускник журфака Возницын, гордый собой донельзя, сдавал учебники в универе. С тех пор обходился Сетью…

Что ж, придётся обновить навык. Прокачать скилл заново, так сказать.

Памятуя о магическом фоне, который «уплотняется» там, где обитают словесники, Иван шагнул в вестибюль с некоторой опаской. Но ничего похожего на то, что было вчера в гостях у Александры Андреевны, на этот раз не случилось. Наоборот — повеяло сдержанной, благодушно-спокойной силой, которая дремала в этих стенах. Ощущение, впрочем, было мимолётным, неявным — и исчезло, едва он попытался его проанализировать.

Посетителей здесь обслуживал серьёзный немолодой господин. Иван предъявил заветную корочку, рассказал в двух словах о своём контракте и попросил:

— Посоветуйте мне, пожалуйста, что-нибудь по истории — особенно насчёт роли иномирян в формировании государства.

— Рекомендую фундаментальный труд господина Кошкина — там подробнейшим образом освещаются все соответствующие аспекты.

Библиотекарь снял с полки бордовый том — толщиной с хороший кирпич. Иван посмотрел с сомнением:

— Возьму, конечно, но это придётся долго читать, не меньше недели. Вы ведь даёте книги домой? Ага, замечательно. А сейчас хотелось бы чего-нибудь компактного и простого, чтобы составить общее впечатление. Даже школьный учебник, в принципе, подойдёт…

Кроме учебника он попросил подшивку городской газеты за год. Отнёс всю эту охапку за стол в углу — и погрузился в чтение.

15

Интересного было много.

Сюжет, изложенный недавно посредником в двух словах, теперь обрастал деталями. Как явствовало из книги, подобие государства начало здесь формироваться в те времена, когда в Москве ещё княжил Василий Первый. Основателем же здешней династии историки признавали некого Тимофея, родившегося в Коломне и перескочившего в новый мир уже в зрелом возрасте.

Тимофей этот был личностью по меньшей мере неординарной. Вокруг его биографии за века наплодилось столько легенд, что отделить правду от вымысла зачастую не представлялось возможным (даже насчёт его фамилии спорили до сих пор), но одно не подлежало сомнению — жизнь он повидал во всех красках. В юности был подмастерьем в кузнице, но на месте не усидел, ушёл скитаться по свету. Торговал вразнос, перегонял плоты, прибился к рыболовецкой артели, которую затем и возглавил. И вот с ней-то, с артелью, угодил в спонтанно открывшийся переход.

Как и когда он освоил грамоту, тоже было не вполне ясно. По одной из версий, его обучил дьячок, обративший внимание на смышлёного отрока; по другой — кто-то из торговцев. В любом случае к моменту прыжка Тимофей уже неплохо освоил письмо и чтение.

И ему пришла счастливая мысль — записать то, что с ним происходит.

Грамота стала символом новой жизни, а артель — ядром, вокруг которого постепенно объединились другие группы пришельцев и туземные племена.

Именно на этом этапе вступила в действие магия, о чём упоминалось в учебнике. Но каким же конкретно образом письменность встроилась в магический фон? Ответ почему-то оставался за скобками — то ли был засекречен, то ли, наоборот, настолько очевиден для местных, что авторы решили не утруждаться.

Отложив на время учебник, Иван полистал громадину-книгу от господина Кошкина — местную классику, написанную больше века назад и выдержавшую, судя по аннотации, не один десяток переизданий. Стиль был соответствующий, многозначительно-витиеватый; приключения первых переселенцев описывались дотошно и многословно, но конкретика по поводу магии тоже почти отсутствовала. Разве что попадались пассажи вроде: «События же дальнейшие, сиречь вехи всей истории нашей, свидетельствуют неоспоримо и явно, сколь великую силу грамота собою являет; сколь прочен и незыблем каркас, создаваемый ею, дабы польза общественная в стройности пребывала».

При зарождении государства не обошлось без дрязг и противоречий. Но, в отличие от старого мира, кровопролития удавалось каждый раз избежать — и жители всё чаще называли свою страну Тихой Русью. Позже это название стало официальным.

Из учебника Иван также выяснил кое-что про экономику и науку. Технические решения из старого мира заимствовались хоть и нередко, но избирательно и с повышенной осторожностью — во-первых, из-за возможной несовместимости с магическим фоном, а во-вторых, из-за недостатка сырья. На материке, например, практически не было месторождений нефти. В старину топили дровами, использовали в работе древесный уголь; залежи ауксилита в горах были найдены лишь несколько столетий спустя…

Взглянув на часы, Иван обнаружил, что знакомство с историей затянулось — дело близилось к вечеру. А ведь надо было ещё посмотреть газеты и разобраться, как могут выглядеть «сезонные знаки».

Самый свежий из таких знаков упоминался в колонке редактора в феврале. Ветром на плато принесло необычный воздушный шар — скромных размеров и с подвешенной капсулой, в которой содержались приборы.

Иван, взглянув на фотографию, опознал стандартный метеозонд. Здесь, однако, такие штуки не применялись, и жители Верхневейска несколько озадачились; впрочем, и они довольно быстро сообразили, что шар залетел из смежного мира.

Примечательно, что эта находка, кажется, и подала редактору мысль о приглашении гастарбайтера. Прямо об этом не говорилось, но автор колонки очень уж плавно переходил от рассуждений о случайных гостях к тому, что сам он — уже немолод и собирается на покой…