Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 27

— Думаю, объяснения упали на плодородную почву, — усмехнулась сестра. — Ритуал и преображение их соотечественника дали сарехам некоторое представление о силе великой Маар.

— Вы правы, сиятельная госпожа Доверенная, — поклонилась Съярми и отступила на шаг.

Гарима чуть повернула голову в сторону замерших в проходе сарехов.

— Почтительности в них прибавилось, — задумчиво заметила Доверенная. Она вздохнула: — Думаю, в качестве исключения, все же стоит поговорить с ними.

— Иначе они не уйдут, — прошептала я, прислушиваясь к настрою чужеземцев.

— Да, скорей всего, — согласилась Гарима и, обратившись к сарехам, поманила их рукой.

Меня всегда удивляло, как эта уютная, родная женщина умела перевоплощаться в величественную жрицу великой Маар. Выражение лица, спокойная уверенность взгляда, выверенные жесты мгновенно ставили Доверенную на один уровень с самим Императором, не ниже. При этом Гарима не кичилась избранностью, а общение с ней действительно воспринималось, как честь.

За двумя представителями общины потянулись и другие, но не осмелились подойти близко к нам. Остановились в десятке шагов и напряженно вслушивались в слова. Двое коренастых светловолосых мужчин поклонились низко, обратились почтительно, так, как велела тарийская традиция. Беседа со Съярми явно пошла им на пользу. Жаль, угрожавшего мне воспитать некому…

Сарехи попросили прощения за то, что не стали ждать, пока мы поговорим с послом. Прямо сказать, что больше не доверяют господину Далибору, они, правда, не решились. Люди спрашивали о лекаре, о его душе. Гарима отвечала коротко, но ее благожелательный тон успокоил иноверцев, хоть она и не разрешила пригласить в Храм великой Маар священника сарехской общины. И все же сарехи чувствовали, что их не пытаются обмануть, и оттаяли.

Разговор длился долго, но он был северянам полезен. Так же изменил их мировоззрение, их отношение к жрицам и чужой богине, как и ритуал. Уважение иноземцев стало искренним, слова и взгляды полнились настоящей, а не изображаемой почтительностью. Один из мужчин признал даже, что в беседах со своими священнослужителями сарехи не могли надеяться на подобные доброжелательность и внимание.

Чужаки ушли мирные, довольные и успокоенные, но разговор с ними отнял много сил. У нас обеих. Поэтому, окинув зачарованного мужчину усталым взглядом, Гарима предложила заняться лекарем Снуравом с утра.

Солнце давно село, у меня в комнатах царил уютный полумрак, свежо пахло мятой и хвоей. Скользнув под прозрачный полог на шелковые прохладные простыни, я не думала, что удастся заснуть. Но усталость победила.

— Ну и что все это значит? — тихий мужской голос прозвучал над самым моим ухом. Я вздрогнула и проснулась.

Молодой сарех сидел рядом на постели, смотрел на меня выжидающе, но без угрозы.

— Если бы ты поговорил с представителями своей общины, все бы уже знал, — буркнула я.

Его появление меня совершенно не удивило и казалось больше обременительным, чем страшным.

— Если бы я с ними не поговорил, ты была бы уже мертва, — возразил он.

— Ты зря думаешь, что можешь меня напугать, — хмыкнула я.

— А мне необязательно пугать, чтобы убить, — его явно раздражало, что мое поведение не соответствовало его ожиданиям.

— Тогда ты вообще ничего не добьешься, — спокойно ответила я. — Снять заклятие могут только те жрицы, которые его наложили. Поэтому прибереги свои угрозы для других случаев. Когда они действительно будут иметь силу.

— Тот раз ты была сговорчивей, — задумчиво сказал сарех.

— Не обольщайся. Это не потому, что ты был убедительней.

Он неожиданно весело усмехнулся:

— А ты колючая. Как зовут тебя, Забирающая?

— Во всех краях вежливый мужчина называет себя первым. И нож не дает ему преимуществ, — холодно ответила я.

— Ты права, Забирающая, — все еще улыбаясь, сказал он. — Меня зовут Ингар. Теперь мне будет позволено узнать твое имя?

— Лаисса.

— Это не тарийское имя, — удивленно нахмурился он.

— Какое верное наблюдение, — хмыкнула я.

— И волосы у тебя светлые, — словно не услышав меня, продолжал Ингар.

— Думай-думай, — садясь на постели, посоветовала я. — Может, догадаешься, что я тоже северянка.

Он покачал головой, снова усмехнулся. Я потянула на себя одеяло, прикрылась. Хоть моя ночная одежда и была достаточно плотной, взгляды сареха, казалось, обладали способностью проникать сквозь нее.

— Зачем ты пришел? — раздумывая, не прикрыться ли еще и подушкой, спросила я.

— Узнать, что это такое произошло в Храме, — по-прежнему разглядывая мою грудь, ответил он.

— Послушай, Ингар, я тронута твоей заботой об отце, — я повыше натянула одеяло и скрестила руки. — Но мы с сестрой все рассказали представителям общины. Прошу, уходи. Мне нужно отдохнуть, выспаться. Завтра будет трудный день.

Он пренебрежительно усмехнулся.

— Не суди о том, чего не понимаешь, — отрезала я. — Ритуалы отнимают много сил.

— Я не оспариваю, не думай, — поспешно соврал он.

— Не лги мне, — строго велела я. — Даже не пытайся.

— И в мыслях не было, — снова соврал сарех.

— У тебя наверняка есть знакомые тарийцы, — хмуро предположила я, а когда он кивнул, продолжила: — Расспроси их о жрицах великой Маар. Сделай себе одолжение. Тогда не будешь пытаться сделать невозможное. Не станешь пытаться обмануть Забирающую.

Он внимательно смотрел на меня, а на его губах постепенно блекла скептическая усмешка. Пусть я не обладала способностью влиять с помощью дара на других, но мой серьезный тон оказался достаточно убедительным.

— Еще вчера я думал, что жрицы все придумывают. Чтобы особенными быть. Как сестры Вейшуа, — задумчиво проговорил Ингар.

Его сравнение жриц Маар с поклонницами северной богини полнолуния было оскорбительным, но я решила не возмущаться. Объяснять что-либо закостенелому в своих суждениях иноверцу было бесполезно. Так же неразумно, как втолковывать жителям Сосновки, что существуют милостивые Супруги, а кареглазые девочки — земные воплощения их дочерей.

— А потом был ритуал. И много света… и, — он смутился, но продолжил напористо, быстро, — ощущение святости, что ли. Я в наших храмах такого не чувствовал. Никогда. Ни разу! Оно волной шло. От вас. От кристалла… Так спокойно было, так хорошо! Это не только я почувствовал. И другие тоже. О жрицах вечером говорили с большим уважением. Впервые! Даже сказали, что нашим священникам и не снилось такое.

Слова сыпались, как горох из мешка. Будто Ингар боялся вызвать гнев своих богов признанием. Я не перебивала и с любопытством слушала, как чужак видел ритуал.

— Я впервые почувствовал, что вот она, сила богов! — выдохнул сарех.

— Только своим священникам не говори такого, — посоветовала я. — В лучшем случае просто обидятся. А в худшем… ты не знаешь их силы.

— Это верно, — он задумчиво кивнул. — Не знаю. Как не знаю и твоей… Но ты все же не забрала душу отца.

Ингар глянул на меня икоса, словно ждал признания. Признания в том, что испугалась, что его угрозы подействовали, что ему удалось спасти отцу жизнь.

— Богиня направила меня иначе, — холодно ответила я.

Он довольно усмехнулся. Посчитал, что все же повлиял на ритуал.

— Рано радуешься, — бросила я, плотней скрестив руки на груди. — Я видела, как он готовил яд. Видела, как опаивал и как убирал следы.

Сарех мрачнел, с каждым моим словом возвращалась ожесточенность. Поджатые губы, решительно выпяченный подбородок, злой взгляд. Все это меня не впечатляло.

— Он — убийца, — продолжала я. — Но Великая пока не захотела забрать его душу.

— Пока? — Ингар явно не мог смириться с тем, что угрозы не стали идеальным решением. Его рука скользнула к поясу, к кинжалу.

— Пока, — твердо повторила я. — Нам с сестрами нужно узнать, почему.

— Потому что он невиновен! — сарех зыркнул на меня с вызовом и с достойным восхищения упрямством.