Вещь. Империя Терон (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 23

— Что же делать? — прошептал Фарсим.

— Ты под моим руководством и с надлежащей подпиткой напишешь Нальясу письмо. О способе доставки я позабочусь сам, — заявил лорд Старенс, жестом приказывая эльфу следовать за ним в замок. — Письменные принадлежности в кабинете.

Следуя за драконом по коридорам замка, Фарсим ощущал защитные и сторожевые чары. Поэтому не удивлялся отсутствию охраны. Драконид — насколько эльф понял, именно так называлось большинство пришлых воинов — отправили на защиту внешних рубежей, где они были нужней.

То, как свободно и легко чужак распоряжался замком, тоже казалось совершенно естественным и никак не отвращало. Даже тот факт, что лорд Старенс расположился в императорских покоях, выглядел исключительно разумно, логично и оправдано. В конце концов, именно его Фарсим надеялся потом увидеть на троне, а не глупого, самонадеянного Талааса.

Эта пришедшая из ниоткуда идея надолго заняла Фарсима. Сомнений в том, что лорд Старенс был бы хорошим правителем, не возникало. Как и мыслей о том, что дракон правил бы куда лучше и мудрей Ардира. Учитывая, что всего час назад эльф считал господство драконов воплощением кошмара, такое изменение мировоззрения настораживало.

— Леди Диала меня никак не зачаровывала? — не сдержался Фарсим, сев на указанное ему кресло с высокой вычурной спинкой.

— Головную боль вылечила. И ушибы, — усаживаясь за стол, ответил командир. — Тебя чуть не затоптали насмерть. Больше ничего. Почему ты спросил?

— Так, из любопытства, — смутился эльф.

Дракон улыбнулся одними губами, протянул собеседнику лист бумаги и указал на чернильницу.

— Садись, пиши.

— Что писать? — с готовностью обмакнув перо в чернила, уточнил Фарсим.

Лорд Старенс не ответил, но сознание эльфа захлестнуло образами. Руны, высеченные на камне, вырезанные на деревянных пластинках… Плети плюща и незнакомых цветов на скалах, узоры на оперении крупных птиц… Журчание ручья, запах лаванды и можжевельника, жужжание пчел, шелк дорогой бумаги под пальцами…

Когда Фарсим очнулся, увидел перед собой исписанный лист. Он начинался рунами, похожими на символы на диске, заканчивался ими же, а в центре листа красовалось само письмо. Всего три строчки, несколько коротких предложений. Но в них чувствовалась сила, магическая энергия.

— Он не поддастся на магическое внушение, — выдохнул Фарсим, так и не сумев распознать, каким именно волшебством наделил бумагу лорд Старенс.

— Но здесь его нет, — удивленно вскинул брови красавец.

Эльф потупился, не ответил.

— Бумага зачарована так, чтобы прочесть послание мог только Нальяс, — лорд снизошел до объяснения. — Обычная практика. Не люблю, когда суют нос в личную переписку.

— Как же доставить ему письмо? — Фарсим глядел на выведенные буквы и от вдруг накатившей усталости не мог осознать ни слова.

— Вот так, — дракон протянул руку к листку. Бумага затрепетала, вырвалась из пальцев эльфа, сложилась вчетверо и, обратившись белой птицей, вылетела в окно.

Фарсим проводил ее ошеломленным взглядом и не нашел слов, чтобы выразить удивление.

— Твоего резерва едва хватило на письмо. Твои комнаты пусты. Иди спать, — велел лорд Старенс. В его голосе эльфу чудилась толика сочувствия.

Он помнил, как встал и вышел в коридор, как положил ладонь на дверь в свои комнаты. Заметил, что косяк обуглен заклинанием, а рядом на полу пятно засохшей крови. Больше Фарсим не помнил ничего.

* * * * *

Сон, тяжелый и вязкий, затянул сознание в мрачную мешанину образов. Нальясу снилось, что он снова оказался в тюрьме, чувствовал себя совершенно беспомощным и подавленным, вновь слышал голоса черепов. Один из них, сияя синими глазницами, шипел, словно змея, а из носа клубами шел дым. «Глупец!» — сетовал череп. — «Ты не знаешь, во что впутался. Не знаешь магических законов своего мира. Не знаешь, как работают потоки энергии и источники!»

Нальяс рывком подскочил на сундуке, тряхнул головой, отгоняя слишком правдоподобный сон. С ужасом понял, что череп был прав. Ни о каких энергетических потоках и источниках юноша прежде не слышал.

Встав, размяв пальцами затекшую шею, Нальяс хотел достать из сундука диск, когда заметил на подоконнике белую птицу. Она внимательно рассматривала эльфа, сильно склонив голову набок, и выглядела разумной. Юноша осторожно подошел к окну и чуть приотворил его.

— Господин Нальяс, — произнесла птица голосом Фарсима. — Не пугайтесь. Когда вы возьмете птицу в руки, она станет обыкновенным письмом.

Эльф хмыкнул:

— Обыкновенным оно не является и явно не станет.

— Заверяю, на нем нет никаких чар, кроме заклинания посланника.

Тон птицы был для Фарсима, каким его знал Нальяс, очень странным — настойчивость, уверенность, спокойствие. Из-за этого сочетания юноша предположил, что Фарсима использовали, как инструмент, а само послание писал другой маг.

Это настораживало, но больше будило любопытство, чем беспокоило. Нальяс отчего-то считал, что с ним связался именно лорд Старенс. Почему командир чужаков, желающий стать правителем, не искал общения с императором, юноша не понимал. По его мнению, такой разговор имел бы смысл и последствия, в отличие от беседы с молодым эльфом, не оказывающим никакого особенного влияния на Ардира или магов гильдии.

— Я понимаю ваши колебания и уважаю их, — голос птицы казался глубоким и насыщенным, властным. — Но переговоры невозможны без взаимного доверия. Оно должно с чего-то начинаться, господин Нальяс.

Логика в этих словах была. Упоминание переговоров давало надежду на то, что удастся избежать большого числа жертв. Досадливо подумав, что ему, представителю атакованной стороны, приходится первому проявлять доверие, Нальяс открыл окно. Птица сдержанно поклонилась и перепорхнула с наружного подоконника на внутренний.

— Коснитесь птицы, господин Нальяс, — прежним спокойным тоном велел голос. — Она превратится в письмо. Первые и последние строки — заклинание посланника. Уточняю, чтобы у вас не сложилось неверное впечатление, когда увидите незнакомые руны.

Предупредительность странного собеседника, как и его в целом доброжелательный настрой, приободряла. Но все же юноша с опаской протянул руку к голове птицы. Та забила крыльями, взлетела и, ударившись о подоконник грудью, превратилась в листок. Нальяс взял его, прочел выведенные аккуратным почерком строки. Тяжело опустившись на сундук, юноша пытался осознать смысл написанного и объем грядущих неприятностей.

Ни сам рассказ о письме, ни слова о том, что атефакт нужен для того, чтобы впитывать энергию разбушевавшегося нового источника, Ардиру закономерно не понравились.

— Это сумасшествие чистой воды! — разозленный император метался по кабинету на втором этаже ратуши. — Я запрещаю! Никаких переговоров с чужаками не будет!

Нальяс, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за хождениями правителя. Ему Ардир напоминал дикого зверя. Но ни силы, ни уверенности в некогда опасном хищнике не осталось — император не спал больше суток, полностью исчерпал магический резерв, болезненно переживал смерть друга и очень боялся за семью. Ни в одной из этих объяснимых слабостей Ардир признаваться не собирался.

— Возмутительная наглость! — бушевал император. — Почему они вообще решили, что с ними кто-то захочет разговаривать?

Молодой эльф помалкивал и не мешал Ардиру сбрасывать напряжение. На то, чтобы к правителю вернулись способности размышлять и говорить спокойно, понадобилось не меньше десяти минут. В это время Нальяс не отвечал даже на обращенные к нему лично вопросы, — знал, что Ардира не интересуют ответы. Наконец, император сел, откинулся на спинку стула, устало потер затылок:

— О каких источниках речь?

— Лорд Старенс не объяснил в письме, — юноша отрицательно покачал головой и в который раз пересказал своими словами короткое послание. — Только сказал, что на месте звезды открылся исключительно сильный источник энергии. И что у них скоро закончатся возможности вбирать магию, а ситуация выйдет из-под контроля. Тогда возможно даже полное уничтожение Арроса.