Месть до первой крови (СИ) - Логинова Анастасия - Страница 21

   Девушка со вздохом поднялась из кресла и постучала в лаборантскую. Негромко что-то с кем-то обсудив, она вернулась к Астафьевой и объявила:

   — Вам повезло: сегодня Люся дежурит, а она человек безотказный. Проходите.

   Люся – пышнотелая миловидная блондинка лет сорока пяти в нежно-сиреневом медицинском халате – действительно оказалась душевным человеком. Даже предложила Кате чай, пока сама искала в картотеке заявку на почерковедческую экспертизу от следователя Осколовой. Правда взамен ненавязчиво начала выведывать, кто Астафьева такая, да как ее занесло в их городок. Катя отвечала.

   Найдя заявку, эксперт сноровисто отсканировала лист письма Черных и образец ее почерка, изъятый у Токаревой. Запустив программу, она не переставала вести с Катей разговор:

   — А Галочка разве не предупредила, что раньше, чем через неделю ничего готово не будет? – Катя, как будто извиняясь за наставницу, пожала плечами. — Загруженность у нас большая, Катенька – ты не против, если мы на ты, да? Да ничего страшного, сделаю – понимаю, все-таки дело об убийстве…

   Люся – а по-другому эту женщину называть было невозможно – работая в программе, время от времени делала какие-то пометки ручкой в блокноте. Видимо, сколько не оснащай определенное поколение людей, они все равно уверены, что техника техникой, но лифт ломается чаще, чем лестница.

   — Сейчас-сейчас, Катенька, — торопливо говорила женщина, — полчасика подождешь, я закончу и официальное заключение напишу…

   — Мне хотя бы в общих чертах знать – почерк совпадает?

   — Почерк? Определенно нет. Очень интересный материал, кстати. Если Галочка будет не против, я эти образцы в своей научной работе потом использую. Видишь… — она принялась водить стержнем ручки по монитору, — на образце почерк острый и высокий, а в письме хоть и стараются буквы вытягивать, но невооруженным взглядом видно, что делают это намеренно. Да и буковки очень округлые. Еще чая, Катенька?

   Астафьева, которая привстала, чтобы лучше рассмотреть буквы, снова упала на стул в растерянности. Ей и в голову не приходило подвергать сомнению авторство письма. А теперь выясняется, что это писала не Черных. Тогда кто? Ответ сам собою напрашивался – Линка. У нее вполне бы хватило фантазии и наивности подделать письмо Натальи. Вот только зачем?..

   — Люся, а почерк со вторым образцом можно также сравнить?

   Эксперт укоризненно посмотрела на Астафьеву и, наверное, решила, что новая следовательница невероятно наглая. Но со вздохом сказала:

   — Можно, в принципе...

   Загрузив в программу образцы почерка Лины – изъяты они были неофициально, но Осколову, похоже, это не смущало – Люся, сощурившись, бегло их просмотрела и решительно сказала:

   — Нет, здесь я быстро ничего тебе ответить не смогу. Подробно каждую буковку смотреть нужно.

   — Люся, — взмолилась Астафьева, — есть хоть малый шанс, что эти образцы написаны одной рукой?

   Женщина, пожалев, Катю, снова начала сличать образцы, отмечая что-то в блокноте и бормоча под нос. Выбрав одну букву в письме, она замеряла ее длину, высоту, потом вычисляла угол наклона и то же самое проделывала с образцом почерка Лины. Катя едва дышала от напряжения, искусала всю губу и только молилась: «Хоть бы это оказалась не Линка, хоть бы почерки не совпали…»

   — Ну что я могу сказать, — оторвалась от монитора, наконец, Люся, — буквы «р», например, на образце и вот здесь, в письме, очень похожи. Везде наш «художник» буковки вытягивает, а это «р» — все-таки своя, родная проскочила.

   — Значит, это одна рука? – обреченно спросила Катя.

   — Этого утверждать пока не могу, — уклончиво ответила Люся, — но эти «р» очень похожи. Очень. И еще интервалы между строчками, видишь? Одинаковые – здесь и в письме. А в образце № 1, — она вернула лист с почерком Натальи, — интервалы гораздо больше.

   Галину Дмитриевну новость очень обрадовала.

   — Это не окончательный результат, — поспешила добавить Астафьева, но Галина не отреагировала.

   — Теперь нужно официально с понятыми изымать образец почерка Сухаревой, — сказала она, — чтобы потом приобщить его к делу, и доказательства были железными! Я понимаю, она все-таки твоя приятельница, так что могу послать кого-то из ребят…

   Но Катерина настояла, что сделает это сама.

   На вторую половину дня был намечен осмотр жилища Натальи Черных. Она снимала квартиру в новостройках, в южной части Старогорска. Здесь следователей уже дожидалась Вера Токарева, а у одного из подъездов припарковался белый с синей полосой микроавтобус криминалистов. Осколова, завидев микроавтобус, обрадовалась: до дома их сегодня довезут с удобствами, а вот добираться до места пришлось общественным транспортом. Самого эксперта нашли у дверей нужной квартиры. Зажав в зубах незажженную сигарету, он сидел на раскладном стуле и с помощью распылителя осыпал фрагмент двери дактилоскопическим порошком. Занятие это требовало определенной осторожности, потому Осколова не стала отвлекать его приветствием, а молча подошла и склонилась к двери. Катя и Токарева подойти не решились.

   — Это ты, Галочка? – узнал следовательницу криминалист. – Сейчас, подожди… заканчиваю уже.

   — Есть что-нибудь?

   — Пальцы есть – куда же без них…

   Опылив отпечатки так, что они стали четко выделяться на фоне двери, криминалист сделал несколько снимков, после чего перенес отпечатки на липкую ленту.

   — Из оперативного сопровождения сегодня кто? – спросила Осколова, вместе с экспертом глядя на свет сквозь пленку, на которой теперь отчетливо были видны папиллярные узоры.

   — Федин был здесь. За слесарем побежал. Я все…

   Он ловко собрал инструменты и складной стул, освободив доступ к двери, и только сейчас заметил Астафьеву.

   — Жора Овцын, — представился он и, стягивая резиновую перчатку, пожал Катину руку.

   — Катя, — Астафьева приветливо улыбнулась.

   — Это наш новый следователь Екатерина Андреевна, — вмешалась Галина и снова отвлекла криминалиста: — Что-то Федина твоего нет давно, нам что тут до ночи торчать?

   — Так и быть, Галочка, для тебя все, что угодно… — Жора снова открыл свой чемодан и, порывшись там, вытащил увесистую связку ключей. – Вот видите, Екатерина Андреевна, чем заниматься приходится.

   — Эй! – остановила его Осколова. – Екатерина Андреевна, сначала понятых нам организуйте… Кому мы потом будем доказывать, что замок до нашего прихода был цел.

   «Организовать понятых» удалось не без труда. Следовательского удостоверения у Катерины не было, что еще больше осложняло задачу, а большинство жильцов дома и вовсе, должно быть, принимали Астафьеву за представительницу каких-нибудь «Свидетелей Иеговы» и дверь не открывали. Минут через десять Катя все же привела к двери студента – кажется, не вполне трезвого – и пенсионера. Когда те подтвердили целостность замка, Жора вооружился отмычками и, как опытный домушник , начал подбирать ключ.

   — Замок стандартный. Даже неинтересно… — проворчал эксперт, легко открывая дверь и первой пропуская Галину Дмитриевну внутрь.

   Осколова сделала два шага и замерла:

   — Жора, надеюсь, у тебя фотопленки еще много? – спросила она.

   Овцын через ее плечо заглянул в квартиру и громко и протяжно свистнул. Катя, не удержавшись, тоже вошла следом. В единственной комнате все было перевернуто вверх дном: вещи из шкафов, книги из стеллажей, посуда – все вперемешку валялось на полу. Почти вся крупная мебель была отодвинута от стен, даже часть паласа свернута. Эксперт, не теряя времени, приступил к съемке с разных ракурсов, а Галина, осмотрев наметанным глазом комнату, прошла через небольшой коридор в кухню. Катя, словно хвост, поплелась за ней.

   А в кухне Астафьевой даже стало слегка не по себе – она никогда не отличалась особенной впечатлительностью, но сейчас, закрыв рот ладонью, невольно прижалась спиной стене, пока на нее не прикрикнула Осколова: