Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 60

Чудесно.

Одобрительное высказывание прозвучало настолько раздраженно, что даже Эдвин заметил, как мне неприятна беседа. Он промолчал, только бросил короткий взгляд на мои губы и снова отвел глаза.

Я ведь справлялась сама все это время. Без дополнительнойопеки!

Хотела услышать прямые упреки в том, что недостаточно сопротивлялась чужой магии. Пыталась вынудить его признать, что больше не верит мне. Поэтому в словах ясно слышался вызов. Но Эдвин его игнорировал.

Что изменилось? - требовательно уточнила я.

Он знает, что карту выкрали, - лишенным эмоций голосомпояснил виконт. - Это исключительно ценная для Ордена вещь. Вторую такую сейчас никто не сделает. Он не может допустить, чтобы ее уничтожили. Он усилит давление на тебя. - Я справлюсь, - мое резкое, даже нагловатое заявление ожидаемо не вызвало воодушевления.

Да, ты постараешься, - блекло ответил Эдвин. - Но емунужна эта карта. Он будет жесток.

Собиралась возразить, напомнить, что о жестокости не может идти речь, ведь иллюзии неспособны причинять боль. Но вовремя вспомнила, что обычные магические законы не действуют на Великого магистра Серпинара. Его иллюзия заколдовала меня, использовала магическое принуждение. Вспомнились провалы в памяти, огромные глаза безликого и чужая воля, вытащившая меня из постели, затянувшая в подземный ход.

И долго еще будет действовать заклятие Серпинара? Оноведь не может быть бессрочным, - от напряжения голос дрожал. Казалось, теперь страх, который я прятала за злостью и бравадой, явственно слышен.

Но Эдвин не попытался успокоить. Его тон оставался безучастным, будто мы обсуждали скучную формулу. - Леди Тимея считает, что нет, недолго. Чем больше он пытается надавить, тем меньше срок, в течение которого подобное возможно.

Бесстрастный тон, лишенное эмоций лицо, скрытый от меня дар Эдвина и новое упоминание всезнающей эльфийки взбесили. Я из последних сил сдерживалась, чтобы не раскричаться. Это виконт, как ни странно, заметил. - Боюсь, не понимаю, почему ты злишься, - тихо сказал Эдвин.

Он чуть поджал губы, прикрыл глаза, как всегда, если ожидал ссоры. Очередной, ставшей привычной, обыденной размолвки. Частично поэтому я постаралась держать эмоции в узде. Почти получилось.

Меня бесит. Что такие важные вопросы. Напрямую менякасающиеся. Обсуждали за моей спиной.

Прости, - все еще избегая прямого взгляда в глаза, ответилон. - Я сам начал с ними разговор. Хотел посоветоваться по поводу отрыва магического тела. Боялся узнать что-нибудь неприятное, требующее особенного внимания или вмешательства опытного целителя. Что-то кроме тех возможных последствий, о которых прочел.

И почему этот вопрос нельзя было задать при мне? -процедила я, отметив и утаивание неких возможных последствий.

Я не хотел, чтобы ты волновалась лишний раз. Разумеется, яне стал бы замалчивать, - поспешно добавил он. - Рассказал бы о сложностях, сразу предъявив решение.

Я от возмущения просто онемела. А Эдвин продолжал. Так же торопливо, словно пытался высказаться до того, как мое негодование воспламенит постель.

Так ты пользовалась даром, как и прежде. Чувствовалауверенность в магии, как и прежде. Не ждала, что она тебя подведет в самый неподходящий момент. То, что ты не знала о возможных сбоях, защищало тебя. И проще знать, что с даром что-то не так, если лекарство прямо перед тобой. Выпил эликсир, использовал артефакт, посетил храм при источнике и все.

Он замолчал, попрежнему не поднимая на меня глаз. Казался подавленным и виноватым. Хотя в его словах была логика.

Да, я предпочла бы изначально знать о возможных последствиях, осознавать риски. Разобраться во всем самостоятельно. И уж точно не хотела бы, чтобы проблемы моей магии обсуждали за моей спиной.

Но я признавала, что его намерения были благими. Эдвин защищал меня, оберегал. Не обременял терзаниями о поломках дара и был готов взвалить полностью на себя поиски лекарства.

Он не пытался ранить мое самолюбие. Он заботился.

И злиться из-за этого, возмущаться было как-то нечестно. Закрыв глаза, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, прогоняя остаточное и теперь такое неуместное раздражение.

Не сердись на меня, пожалуйста, - тихо попросил Эдвин.

Больше не сержусь, - заверила я.

Ласковым движением скользнув пальцами от скулы до подбородка, чуть приподняла его лицо, вынуждая все же встретиться взглядами.

Только прошу, больше не делай так. Не принимай решенийза моей спиной, не обсуждай без меня то, что связано со мной.

Хорошо?

Хорошо, - не раздумывая, согласился он и, наклонившись,поцеловал.

Его губы коснулись моих легко, осторожно, робко. Как всегда после ссоры, Эдвин проверял на искренность. Как всегда после размолвки, не верил, что я способна понять и принять его точку зрения. Я ответила на поцелуй, казавшийся странным и неполноценным из-за отсутствия магической составляющей. И с горечью подумала, что наши отношения тоже постепенно стали такими. Странными, ломкими, неполноценными из-за накопившегося недоверия.

Но я всем сердцем верила, что это обратимо. Ведь это была единственная вера, которая мне оставалась.

Прощаться с Гнездом и его обитателями мы не торопились. Проснувшись утром в объятиях Эдвина, предложила провести в крепости еще одну ночь. Резерв восстановился не полностью, я чувствовала себя разбитой и не отдохнувшей. Выходить из безопасного убежища в населенный монстрами, нежитью и инквизиторами мир неподготовленной я считала слишком опасным.

Из-за ночной размолвки на душе остался неприятный осадок, который не растворила пара поцелуев. Поэтому я боялась, Эдвину мое предложение не понравится. Опасалась, он посчитает все глупыми отговорками, будет настаивать. - Это хорошая мысль, - его голос прозвучал сипло, в нем сквозила усталость.

Повернувшись к Эдвину, заметила тени у глаз, казавшиеся особенно темными в тусклом утреннем свете.

Что-то мне подсказывает, ты не спал вовсе, - вглядываясь восунувшееся лицо, заключила я.

Не спал, - плавным движением убрав прядь с моей щеки,ответил он. Его нежность не повлияла на требовательность моего взгляда, и Эдвин признался: - Тебя берег. Леди Тимея сказала, что ты особенно уязвима для Серпинара, когда резерв пуст. Что достаточно разбудить тебя вовремя.

Он сказал это просто, с подкупающей искренностью. И мысль, что виконт таким образом пекся о безопасности и сохранности своих секретов, пришла не сразу. Но отозвалась досадой, которую я безуспешно пыталась скрыть.

Ты зря боишься, что я расскажу ему что-нибудь. Я ведь досих пор этого не делала, - получилось резче, чем хотела, и куда резче, чем следовало.

Я не этого боюсь. Не этому хочу помешать, - глядя мне вглаза, возразил Эдвин. - Я боюсь, что он причинит тебе боль.

Он был серьезен и честен, а ответ прозвучал очень… помужски. Я почувствовала себя одновременно очень глупой и бесконечно счастливой. То, что посчитала надзором, было заботой. Не кичливой похвальбой, не пустыми обещаниями, а настоящей защитой, попыткой хоть как-то оградить нас, спасти от разрушения.

Я поцеловала моего волка, вкладывая в поцелуй всю благодарность и любовь, которые никогда не смогла бы описать словами. Эдвин ответил ласково и уверено. Его движения в то утро были особенно напористыми, даже властными, подчиняющими. Но мне это нравилось, нравилось поддаваться. Хотелось быть его, принадлежать ему полностью. И пусть я опять не ощутила золотой дар. Пусть. В то утро магия вообще осталась в стороне, словно ее не существовало вовсе.

Только мужчина и женщина.

Одна страсть на двоих.

В лаборатории леди Тимея и лорд Брешаан проверили созданный мной артефакт. Сказали, что я неплохо потрудилась. И только. Честно говоря, рассчитывала на более яркие комплименты, но вспомнила, что общаюсь с Орлами. Ждать от них восторгов было даже наивно. Как признался позже Эдвин, он такой высокой похвалы удостаивался лишь дважды.