Солёный ветер (СИ) - "_YamYam_" - Страница 14

— Ты этого не знаешь, — говорит он, неожиданно мягко щуря глаза, — но я чертовски успешен. Знаешь, почему?

Она отрицательно качает головой, потому что Чонгук и правда ждёт от неё ответа.

— Я всегда делаю то, что считаю правильным. И это действительно оказывается верным. Если я направил к тебе своих людей — значит, так было правильно. Если отдал за тебя «Сапфир» — значит, так было нужно. И судя по тому, как ты смотришь на меня, думая, что я этого не замечаю, я и сейчас поступаю верным образом.

Инён глядит на него едва ли не с раскрытым от удивления ртом. И впервые вдруг видит в нём всего лишь парня. Совершенно обычного, ничем особо не выделяющегося парня с растрёпанными ещё после сна волосами, заигрывающим огоньком в тёмных глазах, в чёрной свободной футболке и в таких же спортивных штанах. Луч неожиданно яркого осеннего солнца скользит по его лицу, проникая сквозь окно и заставляя его забавно щурится, и Инён думает, что Чон Чонгук — просто человек.

Человек, в которого, кажется, влюбиться слишком просто.

— Поэтому, — снова заговаривает он, не дождавшись от девушки никакого ответа или его подобия, — просто позволь мне продолжать делать… Как ты сказала?.. «Это»?

Инён размышляет лишь мгновение, в течение которого вспоминает о том, что и сама думала этой ночью, что это — правильно, а затем тянется вперёд, сталкивается со знакомыми уже губами, ладонями обхватывает крепкую шею и впервые думает о том, что все проблемы будет решать исключительно по мере их поступления.

Чонгук сминает её губы по приятному сильно, одним только этим заставляя сходить с ума всё внутри и чувствовать, как вовсе не бабочки — настоящие коршуны — взмахивают крыльями в её животе. Он тянет её на себя, свободной рукой соскальзывая за спину, прижимает ближе, и Инён согласно придвигается плотнее, ногу перекидывает через его бёдра и с большим комфортом устраивается на чужих коленях.

— Ближе, — едва ли не шепчет Чонгук в самые её губы, хватает за хлястик на джинсах, тянет на себя, заставляя врезаться в свой торс, и целует снова.

Инён жарко просто до ужаса от одного только ощущения чужих губ на своих, горячих ладоней, легко проникших под джемпер и устроившихся на чувствительной к их касаниям пояснице, от частых движений грудной клетки рядом с её собственной.

Она очень любит воду, а море просто обожает, но плавать не умеет совсем, а научиться не может, потому что утонуть боится. И понять не может, отчего же ей совсем не страшно потонуть в Чонгуке, в тех ощущениях и в тех чувствах, что он дарит одними своими взглядами, прикосновениями… Одним своим присутствием.

Инён коротко целует его в самый уголок рта, в крепкий подбородок, в гладкую, пахнущую свежестью щёку, влажной дорожкой спускаясь к — она точно знает — чувствительной шее. Чонгук дышит часто и хрипло, сглатывает тяжело, ладонями продолжая водить по её телу, пальцами проходясь по рёбрам, будто по гитарным струнам. Она громко выдыхает от неожиданности, когда он с силой сжимает её грудь сквозь простое кружево лифчика, и в ответ втягивает в рот тонкую кожу чуть выше ключиц и слышит, как шипит Чонгук почти недовольно и как касается губами её шеи на самом видном месте, проделывая то же. Инён невольно сравнивает их обоих с глупыми подростками, а потом думает, что они, пожалуй, именно так друг друга и воспринимают, расставшись в детстве и вновь встретившись лишь сейчас.

Чонгук слишком легко подныривает под чашечку бюстгальтера и вновь сжимает её грудь, второй рукой пытаясь расправиться с его застёжкой, пока губы его всё продолжают терзать её шею. Он специально цепляет её зубами, специально делает это сильно, а потом якобы в извинениях мягко касается повреждённых участков языком и рассыпается в мягких поцелуях. И Инён снова плавится под такими его прикосновениями, ладонями проникая под его футболку и ощущая, как сокращается под её пальцами горячее тело. Она чувствует, как Чонгук напрягается, позволяя ей насладиться приятными рельефами под кожей, и как отстраняется вдруг от её шеи, смазано поцеловав под самым ухом. Однако его губы почти в тот же момент находят её, и Инён распаляется всё больше, отвечая на поцелуй, разрешая Чонгуку оттягивать свои губы, несдержанно их прикусывать и слишком уж откровенно хозяйничать языком у неё во рту.

Инён бёдрами подаётся вперёд, стремясь быть ближе и вырывая из груди парня короткое и хриплое мычание, а затем от неожиданности пытается отстраниться. Да вот только Чонгук этого не позволяет, спустив ладонь со спины ниже, и держит крепко.

Слишком жарко, слишком тесно, слишком хорошо.

Инён правда не понимает, что с ней не так, но осознаёт, что дело в Чонгуке — единственном, кто действует на неё подобным образом. И пугает это настолько же сильно, насколько восхищает. Она комкает в руках его футболку, тянет вверх, рассчитывая от неё избавиться, и не сразу понимает, что не так.

У неё под бедром раздаётся вибрация одновременно со стандартным звонком телефона, а следом — протестующее и недовольное рычание в самый её рот. Рука Чонгука слишком резко пропадает с её живота и рёбер, оставляя за собой лишь холод. Инён правда пытается отстраниться, но парень поцелуй разорвать не даёт, из раза в раз втягивая её в новый, пока пытается нащупать звонящее устройство в кармане своих штанов.

Он внимательно вглядывается в дисплей, когда, наконец, отрывается от неё, а Инён в ответ вглядывается в него. В приоткрытые красные губы, в розовый язык, скользящий по ним, в тёмные, будто покрытые поволокой глаза. Чонгук ловит её взгляд, щурится, усмехается неожиданно весело и отвечает на звонок. А у Инён едва глаза на лоб не ползут, когда она слышит голос, раздающийся в трубке, — слишком знакомый, чтобы можно было не узнать:

— Привет, парень, — здоровается её отец, а Чонгук не без удовольствия следит за всеми метаморфозами, что происходят с её лицом. — Не отвлекаю?

— Вообще-то чертовски, — хмыкает он в ответ, — я тут…

Инён прикрывает его губы, прежде чем Чонгук успевает ляпнуть что-то лишнее и неразумное, и он презабавно мычит в её руку, весело стреляя глазами. А потом звонко чмокает в ладонь и проводит по ней языком, ужасно щекоча и заставляя отдёрнуть её и вытереть о чужую футболку.

— Всё нормально, дядя, — продолжает он тем временем, — что-то случилось?

— Случилось, — соглашается с ним мужчина, и Инён словно бы видит, как кивает он головой. — Есть просьба.

— Всегда к твоим услугам.

Инён чувствует себя странно, подслушивая чужой разговор, но Чонгук не встаёт и не уходит, не гонит и её, позволяя всё слышать, и поэтому она остаётся на месте, понимая, что на самом деле по отцу ужасно соскучилась.

— Есть кое-кто, до кого я долго не могу дозвониться, — говорит он, — и я волнуюсь.

— Кое-кто? — улыбается проказливо Чонгук, явно довольный тем, как неловко сейчас чувствует себя мужчина на другом конце провода, и Инён хмурится.

— Моя дочь, — выпаливает Со Минсок.

— Инён, — подсказывает Чонгук, а на другой стороне повисает тишина. — Не переживай, дядя, она в порядке. Одета, обута, жива, здорова, ещё не накормлена, но уже облюбле…

Инён тут же вырывает трубку из его рук, шипит сквозь зубы:

— Чёрт бы тебя побрал, Чонгук, — и выдыхает в динамик тихо: — Пап…

Но в ответ слышит лишь напряжённую тишину и видит ехидный взгляд напротив. Она в тот же момент приподнимается, собираясь отойти хотя бы в ближайший угол для спокойного разговора, но парень ловит её за бёдра обеими руками и прижимает обратно, выбраться не позволяя.

— Инён? — как-то совсем слабо, неверяще переспрашивает её отец, и она кивает, запоздало понимая, что видеть он её не может. — Что ты там делаешь?

— Кое-что случилось, пап, так что я пока здесь.

— Где?

— У Чонгука, — парень одними губами шепчет «на коленях», и Инён фыркает, отворачиваясь от него. — Я в порядке, правда. Лучше бы о себе побеспокоился, потому что я всё знаю.

— Милая, — смеётся нелепо мужчина, — я обязательно всё объясню.