Не по плану (СИ) - "_YamYam_" - Страница 6

Чимин повернул голову в её сторону, и Хери как-то отвлечённо отметила для себя, что так близко она его прежде не видела. А ещё поняла, что парень на самом деле вполне может считаться не только милым и не только симпатичным. Он смотрел на неё, совершенно не моргая, по-прежнему не убирая ладоней со своего затылка. И глаза у него были по-приятному блестящими и будто бы влажными, словно похожими на резиновые безвкусные маслины.

— Да, я забыл, — признался Чимин неожиданно, а у неё в груди как-то странно дёрнулось сердце.

В тот день прозвенел второй звоночек, но О Хери предпочла его проигнорировать.

========== НЕ!щупать ==========

Хери переставляла ноги изо всех сил, заставляла себя двигаться всё дальше и дальше, хотя дыхания не хватало из-за непрекращающегося и неконтролируемого смеха, и бежала — ей казалось — как никогда быстро. Хотя на самом деле, разумеется, она едва поспевала за Чимином, упорно тянущим её за руку, и путалась в ногах, по одному только волшебству не запинаясь за каждую неровность и не распластываясь по асфальту, в кровь стирая и колени, и ладони, и лицо. В глазах всё плыло, яркий свет фонарей в темноте сумерек ослеплял, и умереть хотелось чуть меньше, чем грязно и некрасиво выблевать всё, включая собственную печень и лёгкие, которые горели огнём. Хери только сейчас признала, что Чимин, должно быть, был прав, когда около сорока минут назад поставил ей короткий диагноз, едва окинув взглядом: «перебрала». Но в тот момент она так вовсе не считала и, отмахиваясь от надоедливого и занудливого как никогда друга, продолжала с остальными одногруппниками праздновать собственные «89/100». Для неё то была настоящая победа, а Чимин, не выпивший ни капли, только раздражал и, казалось, так и напрашивался на неприятности. Однако, как оказалось впоследствии, на эти самые «неприятности» напрашивалась именно она, не следя как следует за собственным языком. И теперь они с Чимином неслись по тёмным улицам, стараясь их избежать. Где-то за их спинами — кажется, достаточно далеко, — раздавались голоса, кричащие что-то о том, чтобы они немедленно остановились, а ещё обещали расправу самую жёсткую, едва только они это сделают. Хери хотелось смеяться до боли, до коликов в животе, и она это делала, хотя и не уверена была до конца в причине собственного веселья: то ли от резко подскочившего в крови адреналина, то ли от серьёзного как никогда выражения лица Чимина.

Они петляли по узким улочкам, снова и снова сворачивая за всё новые углы, то поднимаясь вверх по небольшим горкам, то снова спускаясь вниз — уже по разломанным временем ступенькам. Хери жалела, что позволила однокурсникам затащить себя в закусочную в неизвестном районе, потому что не сомневалась — будь они сейчас где-нибудь в центре, никаких проблем бы не было, как не было бы и компании подозрительных мужчин, решивших отметить что-то в той же лапшичной, что и будущие госслужащие. Пак Чимин и вовсе появился там только после того, как она лично позвонила ему и пробубнила что-то в трубку — Хери даже сейчас затруднялась вспомнить, что именно наговорила ни в чём невиновному парню, но тот приехал по указанному адресу почти моментально. Он сначала полчаса потратил на отказы всем и каждому, а затем всячески отговаривался от предложений выпить и упорно тянул Хери за локоть, на ухо упрашивая пойти домой. Она глупо хихикала от того, как забавно его дыхание щекотит её кожу, и румянилась пуще прежнего, в ответ уговаривая присоединиться к веселью. В игру тогда вступила тяжёлая артиллерия: Кан Сольхи схватила его едва ли не за шкирку, усадила за стол, и Чимин моментально перестал вырываться из рук девушки, что большинство людей пугала одним лишь своим взглядом.

Хери снова зашлась в приступе несдерживаемого смеха, едва это припомнив, и оглянулась назад, пытаясь хотя бы примерно рассчитать, насколько далеко они с Чимином умудрились убежать от недовольных и разгневанных мужчин. Но те оказались близко, забавно расплываясь мармеладными мишками перед глазами, — намного ближе, чем Хери могла бы предположить.

Они снова свернули за очередной бетонный дом, выкрашенный в серый цвет, и сделали это как раз вовремя — мимо них пролетело что-то чёрное и небольшое, подозрительно похожее на чужой ботинок. Хери отстранённо подумала, что было бы ужасно обидно получить одним таким по голове, а потом с разбегу вдруг врезалась в спину остановившегося Чимина. Она не без труда восстановила равновесие и с вопросом заглянула в лицо друга, пытаясь понять, что же такое случилось, что могло заставить его замереть в ожидании быть поколоченным мужчинами, средний возраст которых наверняка превышал сорок лет. Чимин смотрел прямо перед собой, и Хери перевела взгляд следом за ним, чтобы встретиться затем лицом к лицу с высокими воротами из металлической крупной сетки.

— Тупик, — протянула она, прекрасно сознавая, что, не будь в её крови такого процента алкоголя, можно было бы без особых сложностей влезть вверх по этой сетке и перемахнуть на ту сторону.

Ей вдруг страшно жалко стало Чимина, который был совсем ни в чём не виноват, который лишь схватил её, действительно перебравшую и вступившую в бессмысленную баталию с одним из мужчин вместо того, чтобы его проигнорировать, и потащил за собой, спасая жизни и здоровье сразу обоих. Хери враз стало не по себе от того, что она втянула друга в то, во что не должна была ни при каких обстоятельствах, и потому решила во что бы то ни стало спасти хотя бы его. Девушка уже в тот момент, когда высвобождала ладонь из хватки пальцев Чимина и медленным бегом направлялась в сторону ворот, представляла, как будет кричать ему что-то вроде: «Беги, оставь меня! Ты должен жить, чтобы творить великие дела!», а потом, не рассчитав, вдруг врезалась боком в решётку, и та с лёгкостью открылась. Хери пальцами схватилась за сетку, пытаясь не упасть, хотя ноги почему-то в тот же миг зажили отдельной жизнью и решили отказать на пару секунд.

— Боже, — выдохнул Чимин где-то поблизости и подхватил её подмышки, оттаскивая от ворот. — Пожалуйста, больше никогда не пей.

Хери торжественно кивнула, приложив руку сердцу и пробормотала едва разборчиво:

— В твоём присутствии — больше никогда.

Где-то излишне близко снова послышались крики преследовавших их мужчин, неизвестно как ещё остающихся на ногах после такого марафона, и Чимин снова рванул вперёд, ухватив Хери за руку.

— Тогда уж лучше только в моём, — пробормотал он не менее разборчиво, но она отлично расслышала и улыбнулась почему-то совершенно глупо и счастливо, абсолютно по-идиотски.

Они успели пробежать ещё около шестисот метров и услышать о себе ещё с полтысячи всего хорошего, прежде чем Хери поняла, что больше не может. У неё закололо нещадно бок и затошнило пуще прежнего, поэтому она, едва на горизонте появилось подходящее по её мнению укрытие, толкнула Чимина в кусты и по инерции полетела следом за ним. Оказавшиеся ужасно колючими, заросли совершенно неприятно оцарапали и лицо, и руки, и открытые зоны шеи, зато скрыли их обоих целиком и полностью. Хери положила к губам указательный палец, едва, еле как привыкнув к темноте, разглядела перед собой широко распахнутые глаза Чимина. А уже потом, спустя всего пару мгновений, вдруг поняла, что он дышит прямо в её губы, колено её едва ли не зажато между его ног, а под ладонью её вовсе не твёрдая земля — земля, во всяком случае, не такая тёплая и не такая… живая. Хери, засмущавшись вдруг подобной близости и, кажется, протрезвев за секунду, тут же рванула вверх, собираясь избавить парня от своей компании. Однако Чимин легко удержал её рядом с собой, ухватив за плечо, и сделал это абсолютно вовремя — где-то совсем рядом, невозможно близко раздались голоса преследующих их людей. Они снова громко говорили, перекрикивались между собой, обсуждали на повышенных тонах, куда «девчонка с пацаном» могли деться, не подозревая даже, что те прятались в кустах. Но Хери, откровенно говоря, не было до этого никакого дела — она слишком сильно поглощена была тем фактом, что находится к Чимину так близко, как никогда раньше, и мучилась от странного ощущения того вакуума, что словно бы накрыл их со всех сторон. Ей чудилось даже, будто бы время остановилось, а они, словно актёры-дилетанты, замерли, смотря друг другу в глаза и позволяя камере крутиться вокруг них, запечатляя всю абсурдность и театральность происходящего.