Всадники тьмы - де Куатьэ Анхель - Страница 18

• Предыдущая
• 18/23
• Следующая

Это будет великий день! Новая власть принесет миру Порядок. Каждый будет знать свое место, каждый будет понимать свою роль и осознавать свою ответственность. Мир, наконец, очнется от кошмарного сна гуманизма и вернется к своим живым истокам. Арийской нации предначертано быть первой. И она выполнит свое предназначение!

За Австрией очнется Германия. Две нацистские партии уже победили там на земельных выборах. Теперь они надеются попасть в Бундестаг. Но после сегодняшних событий они перестанут заигрывать с публикой. Очищающий пожар, зажженный Орденом, перекинется на всю Европу. Он охватит весь: мир! Сегодня — святой день!

К двенадцати часам ночи Отто во что бы то ни стало должен выкрасть Священное Копье из Хофбурга и доставить его в Дюрнштейн.

У Отто есть четкие, понятные инструкции. Точный план. Но его мысли навязчиво возвращались к Альфреду, Ильзе, Морицу, Хансу, Вильгельму. Что между ними происходит? Какая роль на самом деле отведена Отто? Ощущение грядущей катастрофы пробивалось сквозь эшелонированную оборону его сознания.

«Нет, не может быть. Неправда. Все идет, как должно идти. Ошибки быть не может…» — повторял Отто, сомневаясь в каждом своем слове, в каждом предлоге, в каждой интонации.

Отто не узнавал родную Вену. Она стала словно картонной — вся пустая внутри, без веса, без силы. И люди — как будто неживые совсем, тоже картонные. Глупое, ужасно глупое ощущение. Нужно привести себя в чувство, сосредоточится. Отто решил пройтись по своему сегодняшнему маршруту. Да, нужно думать только о задании.

Почему-то оцеплена площадь у здания оперы… Нашли машину со взрывчаткой?! Так и есть! Господи, как?! Кто-то прокололся? Кто-то стучит?

Отто ускорил шаг. Вперед, к Хофбургу. Там все должно быть в порядке. Там все должно быть в порядке. Там обязательно все должно быть в порядке. Там нет ни оружия, ни взрывчатки. Лишь два праздно прогуливающихся дежурных его отряда. Какие вопросы могут быть у полиции? Никаких. Там все в порядке.

Полицейские машины и оцепление! У Отто затряслись ноги — музей закрыт. Против правил — сегодня же рабочий день!

Он должен доложить. Он должен немедленно позвонить Хансу и сообщить ему о случившемся. Но он не имеет права. Докладывать можно о результатах, а не о том, почему что-то не получилось. Нет, Отто не будет звонить Хансу. У него есть строгие инструкции, и он должен их выполнять. Несмотря ни на что…

Кто-то из полицейских увидел Отто, поправил кобуру и стал подзывать напарника.

Не помня себя, Отто кинулся прочь. Улочка. Пешеходный переход. Трамвайная остановка. Отто влетел в вагон сорок шестого номера и забился в самый дальний угол. Очень хорошо. Сорок шестой. Сорок шестой — это до самого дома.

Через двадцать минут Отто вышел из трамвая и пошел по направлению к своей многоэтажке. Напротив подъезда полицейская машина. За мной?! Идти или не идти?

Отто инстинктивно вжал голову в плечи. Дурацкий рефлекс. Словно это позволит ему стать незаметным. Главное — не паниковать… Нужно просто идти вперед. Не разворачиваться и не бежать. Не привлекать внимания. Он просто пройдет мимо.

— Можно вас?.. — раздалось сзади. Отто не обернулся.

— Эй!

Отто ускорил шаг.

— Стоять! Это он! Я узнал! Быстрее!

Отто побежал.

Через несколько секунд два полицейских повалили Отто на землю. Пока один из них надевал на Отто наручники, а другой произносил скороговорку из обычных формальностей, Отто мучительно выбирал между — «по подозрению в причастности к террористической группе» или «по подозрению и убийстве» Морица.

— …по подозрению в нанесении телесных повреждений гражданину Австрии Абу Али Хайраму, — прозвучало над ухом Отто.

— Абу Али Хайраму? — Отто вывернул голову и с ужасом уставился на полицейского. — Абу Али?..

— Ваши, — офицер полиции достал из ящика стола пластиковый пакет.

Увидев свой бумажник и документы, Отто почти беззвучно ответил:

— Мои.

— Вы состоите в какой-нибудь неонацистской группировке? — задавая этот вопрос, офицер отвернулся в сторону.

— Нет.

— Что вы делали вчера вечером — с десяти до двенадцати? — офицер убрал пакет в стол.

— Я был в кафе. В Спирел-кафе.

— С кем?

Отто замер. Он был в кафе с Вильгельмом, Ильзе и Альфредом.

— Один.

— Сейчас все формальности, потом — опознание потерпевшим.

Офицер сделал жест рукой, к Отто подошел другой полицейский и сопроводил его в лабораторию.

Отто сфотографировали и сняли с него отпечатки пальцев.

— Вот, теперь у тебя есть еще один номер! — шутливо объявил пожилой полицейский, заполнявший на Отто бланки в компьютере.

Отто не понял, о каком номере идет речь и что так развеселило этого служащего. Тот поймал недоуменный взгляд Отто и ответил:

— Раньше цифрами обозначались только большие начальники — Вильгельм I, Фридрих II, Эдуард IV. А теперь у всех номера есть. Идентификационные… Каждый человек — это теперь набор цифр. Если надо тебе узнать что-то о человеке, нет нужды с ним знакомиться. Достаточно просто посмотреть, какими цифрами он обозначен.

И президент, и нищий, и профессор, и рабочий — это уже не люди, это набор цифр. Даже покойник! Никуда от них не уйти. Номер страховки, номер водительских прав, номер какого-нибудь удостоверения, диплома, свидетельства, учетной карточки. Мы превратились в цифры. Ни души, ни чувств, ни мысли — только набор цифр.

Цифры командуют цифрами. А что эти цифры собой представляют? Никому не ведомо. Почему одна цифра командует другой? Неизвестно. Вот и у тебя теперь еще одна цифра. Набери ее в базе данных полиции и увидишь себя — свою фотографию, свои данные, особые приметы. Все здесь — «материалы дела». Вроде бы и ты, а вроде бы и нет.

— Что вы хотите этим сказать? — Отто даже как-то растерялся, пытаясь вникнуть в суть этой пространной сентенции.

— Что хочу сказать?.. — старик исподлобья посмотрел на Отто. — Каждый из нас — один из многих. Нет больше героев, мальчик. Героев нет.

Отто, вдруг, показалось, что с ним говорит Мориц. Холодок пробежал у него по спине.

— И покойник — тоже цифра, — старик словно прочел его мысли. — Есть такая книга русского писателя, так там один дворянин мертвые крестьянские души скупал. Пока душа в списках числится, она вроде бы как и есть. А не числится — значит, померла. И мораль такая: чтобы умереть, просто умереть недостаточно, надо еще из списков выбыть. И я вот думаю, что если выбыть из списка (ну, обнулить свои номера), до того, как помрешь? Можно ли тогда пожить по-человечески?

У Отто в глазах помутилось, он качнулся, как неваляшка, словно потерял центр тяжести. И рухнул на пол.

Шел уже четвертый час… Все попытки восстановить информационный контакт с Отто так и не увенчались успехом. Связь с Веной прерывалась и до этого, но ни разу — так на долго.

Понять, что происходит в Вене, а главное — предугадать, что произойдет дальше, было практически невозможно. Порвалась ниточка, которая связывала нас с этой группой людей. Отто пропал.

Экраны предательски мерцали. Накладка следовала за накладкой. Гаптен и его помощники делали все возможное, чтобы восстановить информационный канал. Но тщетно. Сгущение темной энергии создавало над городом своеобразный экранирующий купол.

Мы кое-что знали из других источников. Но лишь урывками, не всегда точно, и со значительным отставанием по времени. Отто — в полиции. Ильзе с самого утра не покидала дом. Мории не умер, как думает Отто, он в реанимации. Сломанные ребра порвали ему легкое, так что сейчас он на аппарате искусственного дыхания. Ни Ханса, ни Альфреда обнаружить не удалось.

Полиция получила от нас информацию о готовящихся терактах. Надо думать, это спасло жизни многим людям. Но меры, предпринятые полицией, внесли в наши расчеты еще большую неопределенность. А вот сгущения Тьмы от этого меньше не стало.

— А кто-нибудь понимает, что он все заладил — этот «порядок», «порядок»? — пробурчал Данила, глядя на мерцающий экран. — Это потому, что он немец? Австрияк…

• Предыдущая
• 18/23
• Следующая