Золотое сечение (седьмая скрижаль завета) - де Куатьэ Анхель - Страница 21

• Предыдущая
• 21/22
• Следующая

— Да, в общих чертах, — Андрей кивнул головой в знак согласия. — А почему ты об этом заговорил?

— Просто ты ей тогда рассказал о всех Скрижалях! — закричал я. — Посмотри сам! И про отказ от своего «эго», и про Другого, и про иллюзии, и про доверие к жизни, и про правду! И шестая Скрижаль есть — когда вы рассказываете ей про предназначение. О том, что у каждого из нас свои задания, и все по-разному их исполняют, но «конечный результат — он один на всех»...

Андрей взял книгу и просмотрел эти страницы. Данила сидел как в воду опущенный. Он потирал голову и что-то беззвучно бубнил себе под нос.

— Да, Анхель, похоже на то, — согласился Андрей и пожал плечами.

По его реакции я понял, что Андрею показалось это забавным. А я за эти две-три минуты чуть с ума не сошел! Мы все это время искали истины, которые были озвучены Андреем еще до того, как нашли хотя бы одну скрижаль!

— Только есть, как минимум, три «но», — Андрей посмотрел мне прямо в глаза. — Во-первых, как мы могли знать, что все перечисленное мною — цели? Во-вторых, здесь нет той логической связи, которую мы получили, благодаря последовательности Скрижалей. И наконец, в-третьих, там нет седьмой Скрижали...

— И все-таки, даже я не могу понять, как это все умещается у тебя в голове... — услышали мы задумчивый голос Данилы,

Все это время, как оказалось, Данила думал о чем-то своем.

— Что умещается? — растерялся Андрей.

— Ну, например, эти «старые души» и наука — теория сна, мозга... Потом вот, ты же неверующий, а так о буддизме рассказываешь, что в него не то что не поверить, в него не влюбиться после этого нельзя!

— Странно, правда? — Андрей улыбнулся, встал и прошелся по комнате. — И я думаю, что странно. Теперь вы понимаете, о чем седьмая Скрижаль?..

— Седьмая Скрижаль?! — переспросил Данила. — Уже?..

— Нет, похоже, надо сделать вам кофе, — Андрей смерил нас сочувственным взглядом, улыбнулся и отправился к плите.

За окном началась гроза. Небо содрогалось от раскатов грома. Дождь лил с такой силой, что, казалось, он выбьет стекла. Я чувствовал, что мы подошли к самой важной части нашего разговора.

— Ну что, есть ошибки? — спросил Андрей. — Все правильно в первых шести Скрижалях?

— Все правильно, — уверенно ответил Данила. — Ошибок нет.

— О седьмой Скрижали я знаю не больше, чем о первых шести, — сказал Андрей и пожал плечами. — То есть я не знаю ее текста, я знаю только ее суть. На это указывают выявленные закономерности. До сего момента они нас не подводили. Надеюсь, не подведут и сейчас.

— Я всегда чувствовал Избранных, — сказал на это Данила, и его голос смешался с громовыми раскатами. — И я вряд ли ошибаюсь сейчас. Я думаю, что Скрижаль в тебе, Андрей.

Я посмотрел на Данилу. У него были видения?! Почему он не говорил мне об этом?

Данила словно почувствовал мой вопрос.

— Андрей, я не видел тебя в видениях, — сказал Данила. — Но видения никогда и не были одинаковыми, каждый раз я ощущал Избранных как-то по особенному. Сейчас, когда ты, рассказывая, подходил к сути каждой из Скрижалей, у меня было странное чувство. Мне трудно описать его словами, словно бы невесомость. И это ощущение теперь усиливается. Ты должен знать седьмую Скрижаль. Я в этом уверен.

— Мне бы вашу уверенность, господа! — в глазах Андрея я прочел и печаль, и решимость. — Ну, хорошо, Анхель, какое бы «Предисловие» ты написал к этой книге?

— К этой — это к какой?

— Ну, о седьмой Скрижали... — объяснил Андрей.

Я задумался. А Данила вдруг рассмеялся.

— Данила, чего ты смеешься? — не понял я.

— Просто смешно, — ответил Данила, на его лице сияла улыбка. — Сейчас Андрей выудит седьмую Скрижаль из тебя!

— Данила, не сбивай его с мысли! — улыбнулся Андрей. — Так какое будет «Предисловие»?

— «Предисловие».., — протянул я, — «Предисловие» будет о томе, как мы с Данилой попали на твою лекцию.

— Очень хорошо! — поддержал меня Андрей. — О чем была лекция?

— О том, что наше сознание не совершенно, — начал перечислять я. — О том, что несовершенное сознание не способно уловить истину, потому что истина огромна и многогранна, а сознание ее уплощает. Чтобы постичь истину, недостаточно видеть ее с разных сторон — ее нужно видеть целиком...

— Целое есть нечто большее, нежели простая совокупность его частей, — добавил Данила.

— Да, — я мотнул головой. — И еще, наверное, о том, что люди пытаются общаться друг с другом с помощью слов. Но слова — ничто, если нет понимания сути, которую с помощью слов не перескажешь.

— Замечательно! — Андрей необыкновенно воодушевился. — Теперь, Анхель, расскажи нам, пожалуйста, о главном герое этой книги. Только честно, как будто меня здесь нет. Свое мнение...

— Свое мнение... — повторил я и смутился, понимая, что мне сейчас придется описывать Андрея в его же присутствии. — Хорошо. Мое мнение, что это очень умный человек...

— Спасибо, — прервал меня Андрей и улыбнулся. — Теперь по существу... Ладно?

Черт возьми, вместо того, чтобы помочь, он еще сильнее меня смущает!

— Я думаю, — вырвалось у меня, — что это очень странный человек!

— Ив чем его странность?! — Андрей хитро повел глазами.

— Его странность в том, что он видит все с разных сторон, а воедино собрать не может! — чуть не закричал я. — Он говорит: «Я ученый, но с точки зрения религии...», «Я неверующий, но с общечеловеческой точки зрения...»

— Супер! — Андрей добродушно рассмеялся. — Точно как говорит! Да, Данила?

— Да! — подхватил Данила.

Я опешил. Андрей спровоцировал меня, а я и не заметил этого! Он понял, что чувство моего уважения к нему не позволит мне быть откровенным. И он просто выбил из меня искренний ответ. Как «ученый». Все просчитано.

— А теперь смотрим Откровение Иоанна Богослова, послание седьмому Ангелу. Ангелу Лаодикийской церкви. Эти эпиграфы есть во всех книгах — во «Всю жизнь ты ждала», «Возьми с собой плеть», «Учителе танцев», в каждой книге. И это не просто эпиграфы, это всегда почти обращение к тому, в ком скрыта Скрижаль. Даже если это не очевидно на первый взгляд, это так.

— Это так, — подтвердил Данила.

— И что же говорят мне? Если я — это в самом деле он. То есть тот, кого вы ищите. Мне говорят: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мной». Я должен почувствовать, что истина стоит на пороге моего дома и стучится в дверь. Но я смогу почувствовать ее, только если изменится мое сознание. Замкнутый круг. Мое сознание должно изменится...

— Должно! — выпалил я.

— Но только ли мое?.. — Андрей снова посмотрел на меня тем же хитрым и одновременно добродушным взглядом.

И во мне вдруг словно что-то щелкнуло! Я сержусь на Андрея за то, что он думает, как ученый. Я сержусь и на Данилу — за то, что он не осознает реальности Света и Тьмы, как осознаю ее я. Но я сержусь не на них, а на их «точку сборки». Это нелепо!

С другой стороны, и они имеют полное право сомневаться в моем видении! Почему они должны верить тому, как я вижу мир, а не своим глазам, своему сознанию? Да, конечно, должно измениться сознание — мое, Данилы, Андрея!

— Сознание должно измениться... — прошептал я. Нашли шесть Скрижалей, — Андрей разлил по чашкам кофе и продолжил. — Заключенные в них истины, действительно, похожи на этапы Пути. Но можем ли мы не просто понять их — например, так, как я о них рассказывал, а сделать эти истины частью себя?

Когда вы внезапно видите под собой обрыв, вы не думаете: «А тут высоко... Я могу упасть. Если я упаду, то разобьюсь и умру. Мне страшно!» Нет, вы просто видите под ногами пропасть и пугаетесь. Потому что страх высоты — генетический, он в нас.

Но электричество, например, не менее опасно, чем высота. И все же, чтобы аккуратно обращаться с розеткой и проводами, мы должны дать себе инструкцию: «Осторожно! Это может быть опасно!» Потому что страх электричества — выученный, искусственный.

• Предыдущая
• 21/22
• Следующая