В их руках (ЛП) - "Desert_Sea" - Страница 25

– До груди, сэр, – сказала она.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Я хочу, чтобы вы… полизали… мои соски, сэр, – откинув голову назад, она закрыла глаза, чувствуя, как розовеют щеки от того, что она сама попросила об этом.

– Раз ты наконец вспомнила свое место, я удовлетворю твою просьбу, – хмуро пророкотал он.

Не открывая глаза, она почувствовала, как его теплое дыхание скользит по коже. Он двигался от ключицы вниз к подмышке и вдоль груди. Кожу покалывало от предвкушения. А потом его мягкий и влажный язык коснулся ареолы левого соска. Ощущения были такими восхитительными и яркими по сравнению со скучным однообразием, которым была наполнена ее жизнь, что она застонала как распутная шлюха. Это будет трудно. Гермиона решила перестать притворяться и оставить попытки держаться в рамках профессионального приличия. Хотя бы остаться в рамках здравомыслия уже будет победой. И да, Заглушающее заклятие она наложить не забыла…

– Черт!

Его рука скользнула вниз по ее обнаженной спине, а язык с силой запорхал по соску. Это было не мягкое чувственное вылизывание по-кошачьи – не то чтобы она ждала от него именно этого, – а интенсивная стимуляция, чтобы максимально возбудить ее. И, Мерлин, это сработало. С каждой безуспешной попыткой осознать, что он делает с ней, Гермиона металась от подчиненности к эйфории.

Снейп с влажным причмокиванием выпустил изо рта набухший твердый сосок, и Гермиона выдохнула, гадая, натекла ли уже на покрывало между ее раздвинутыми ногами лужа смазки. Одна мысль об этом смутила ее еще больше, но и желание внизу живота разгорелось сильнее, истекая из нее влагой и стремясь поглотить каждую частичку Снейпа. Пустота внутри была сравнима с величиной ее жажды. Гермиона поняла, что отчаянно хочет быть наполненной.

– Сэр, не могли бы вы, пожалуйста, дотронуться до моей киски? – незнакомые скулящие нотки в голосе шокировали ее. Как и то, что она использовала слово «киска».

Открыв наконец глаза, она увидела его лицо ближе, чем когда-либо. Она могла разглядеть каждую его черту: все морщинки, вызванные задумчивостью и эмоциональностью, и малейшее подрагивание мышц от напряжения, но взгляд задержался на губах, влажных и припухших после ласк ее сосков. Гермиона поймала себя на мысли, что хочет укусить эти губы. Это казалось неуместным, но отчаяние в ней на тот момент перевешивало благопристойность. Время вежливости ушло. Но она была связана и не могла дотронуться до него, однако если Снейп случайно вторгнется на ее территорию, она разорвет его как дикий зверь.

Он не отвечал, а просто наблюдал за ней. Она ощущала, как его глаза обводят каждый контур ее источающего похоть тела, оценивая величину жажды, упиваясь ее необъятностью. Гермиона чувствовала себя такой уязвимой, неспособной скрыть свои чувства, что ей захотелось отвернуться, но осознание того, насколько глубоко он знает ее желания, одновременно успокаивало и было в высшей степени эротичным. Барьеры внутри нее рушились, разлетаясь огромными кусками, словно сокрушенные сходом лавины.

Его губы все еще были здесь. Они разомкнулись, будто он собирался что-то сказать, но не сказал. Это зародило в груди Гермионы стон, который так и не вырвался наружу, потому что не было причины. Снейп, на самом деле, ничего не сделал – стон был выражением чистого желания, которое превратилось уже в нечто большее, чем Гермиона могла вынести.

– Скажи мне… чего… ты… хочешь, – его слова будто острые осколки обсидиана пронзили ее, отозвавшись где-то внизу.

Гермионе казалось, что она тонет, и Снейп единственный, кто может ее спасти, единственный, кто знает, как ее спасти. И желание, которое она ощущала, вытолкнуло ее разум сразу на следующую ступень их взаимодействия. И это позволило ей выразить суть:

– Я хочу, чтобы вы трахнули меня языком, сэр, – выдохнула она.

О боги! Откуда это взялось? Слова эхом отдавались в ушах. Это была не она, а какая-то незнакомка, которая знает, чего хочет и не боится попросить об этом. Но Гермиона была даже рада, что эта незнакомка попросила за нее. В конце концов, она и впрямь этого хотела.

Снейп закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он словно ждал этого. И это был своего рода прорыв.

Открыв глаза, он спросил:

– Ты хочешь кончить мне в рот?

Этот рот. Она стиснула зубы. Все было слишком восхитительно, чтобы переживать о том, что она может запачкать его соками, которые он планировал заставить ее пролить. Но, с другой стороны, она ведь сделала для него то же самое, не раздумывая. Может быть, он получит удовольствие, делая это для нее. А хочет ли она этого сама? Животная страсть, которая прокрадывалась в ее фантазии во время мастурбации каждый вечер с того самого минета и будила ее в предрассветные часы для второго раунда, подсказывала, что она действительно этого хочет.

– Да, сэр.

Один уголок его рта изогнулся, и Гермиона истолковала это как улыбку. И она потрясла ее больше, чем все остальное. В этой улыбке не было ни следа веселья или ехидства. Казалось, что он доволен.

– Очень хорошо, доктор Грейнджер, – пробормотал он. – И ты останешься связанной?

И тогда она поняла: ее сила заключалась в том, чтобы быть в его власти. Она уже не чувствовала рук, и ей было все равно. В тот миг это было средством достижения цели. Конечно, она останется связанной.

– Да, сэр.

Он благосклонно кивнул, соскользнул с кровати и обошел Гермиону сзади. Не зная, что он собирается делать, она почувствовала, как кровать позади прогнулась под его весом, а затем ощутила на талии тепло его рук и губы возле своего уха.

– Сейчас ты моя, – его голос был низким и хриплым. – И ты будешь делать то, что я захочу, – он протянул окончание слова, и оно затрепетало на ее щеке.

Одновременно с этим его руки скользнули вверх, сместились вперед и накрыли ее груди, пальцы сжали соски и умело покрутили. Гермиона захныкала.

– Твое тело будет делать то, что нужно мне, – его язык скользнул ей в ухо, и она почувствовала, как на теле встал каждый волосок. – И ты не будешь мешать ему выражать свои желания. Ты поняла?

Он потянул за соски, и Гермиона откинула голову назад и положила на его плечо, а на ее лицо упала завеса черных волос. Она полностью ему доверяла и хотела угодить, тщательно следуя его распоряжениям.

– Да, сэр.

– Хорошая девочка.

Она ощутила, как кончик его носа проследовал вверх по изгибу шеи к подбородку, а одна рука скользнула вниз по животу, раздвинула половые губы и тронула клитор.

– О-о-о, – простонала она, прижимаясь к нему бедрами. Продолжая пощипывать сосок другой рукой, он скользнул пальцами ниже, погружаясь внутрь ее истекающего влагой отверстия.

– Ты ведь не думала, что сможешь скрыть это от меня, доктор Грейнджер?

Она покачала головой, смущенная тем, что ее разоблачили.

– Ты правда считаешь, что тебе нужно так много смазки? Что ты надеялась поместить туда?

Этот намек заставил ее покраснеть и поежиться.

– Что ж, хорошо, что я… голоден.

Открыв рот, она сделала глубокий вдох, пытаясь не потерять сознание.

– Раздвинь ноги пошире.

Она подняла голову с его плеча и раздвинула колени, чувствуя, что он отстранился от нее. Ее связанные руки внезапно сместились на пару дюймов ниже того места, где Снейп первоначально зафиксировал их. Затем он снова возник между ее ногами. Гермиона видела только макушку и угольно-черные глаза. Обхватив руками ее бедра, он потянул вниз, пока она не прижалась промежностью к его лицу.

Схватившись за веревку обеими руками, Гермиона повисла на ней, когда его голова задвигалась, а язык закружился по напряженному клитору.

– Боги! – воскликнула она, вжимаясь в него бедрами. Потянув ее вперед, он провел языком по малым губам и, оказавшись у влажного отверстия, погрузился внутрь.

– О, о, о, – пронзительные выкрики кружились вокруг Гермионы, и она подозревала, что они принадлежат ей.

Двигая лицом из стороны в сторону, Снейп терся носом о клитор, а его язык извивался вдоль стенок влагалища, и Гермиона почти таяла от этой симфонии ощущений.