Кот по имени Лютик (СИ) - "blackberry.pie" - Страница 1

— Геральт! Геральт! ГЕРАААЛЬТ! — ныл Лютик, хватаясь за виски. Голова адски болела, и бард пришёл в комнату к ведьмаку, чтобы выклянчить у него какое-нибудь зелье.

— Что? — раздражённо спросил ведьмак, не поднимая головы от меча, рукоятку которого начищал.

— Ты не видишь, как я страдаю?! Так сложно предложить лучшему на свете другу руку помощи и лекарство? — страдальчески закатил глаза музыкант. — В твоих запасах полно эликсиров. Есть хоть что-нибудь от головной боли?

Геральт тяжело вздохнул. Как бы он ни был раздражён, как ни старался быть бесчувственным бревном, эта заноза в заднице с лютней наперевес была ему отнюдь не безразлична.

— Возьми в сумке. Жёлтый флакон. Зелёный трогать не смей.

Лютик собрался выдать поток искренней благодарности, но не успел, потому что в дверь постучали.

На пороге стоял хозяин гостиницы, говоривший что-то про завтрашний вечер и ну очень необходимое выступление барда на нём.

Юлиан стиснул зубы от боли, но терпеливо выслушал просьбу: как-никак, это неплохой заработок, а раз уж они всё равно остаются здесь ещё на пару дней из-за работы ведьмака, то почему бы и не выступить перед честной публикой.

Геральт уже собирал вещи сегодня утром, но к нему подскочил рыбак, умоляя убить кикимору, которая наводила панику на местных жителей, и он, недолго думая, согласился, заплатив за комнаты вперёд за двое суток.

Тем временем хозяин благодарно кивнул, договорившись с музыкантом, и вскоре покинул комнату.

А Лютика одолел новый приступ мигрени.

Морщась, он подошёл к сумке ведьмака, висевшей на крючке.

Что он там говорил? Жёлтый не трогать, а зелёный выпить? Или наоборот?

Лютик открыл было рот, чтобы уточнить этот момент, но наткнулся на суровый взгляд, а затем ведьмак просто повернулся к нему спиной, оставив наедине с двумя чудодейственными пузырьками.

В висках пульсировала нестерпимая боль. Спрашивать Геральта было страшно: того и гляди, даст по башке так, что болеть уже будет нечему. Когда он готовится к охоте, лучше его не трогать.

Мигрень доканала барда и лишила здравого рассудка.

Жёлтый… зелёный… Лютик, хоть убей, не помнил, какой из эликсиров нужно было выпить.

И поступил как последний идиот - выпил оба. Какой-то из них ведь должен сработать.

По телу мгновенно разлилось приятное тепло.

— Как ты? — неожиданно спросил Геральт.

Музыкант опешил от такой заботы.

— Мне не послышалось? Тебя это волнует? — с удивлением поинтересовался он, и его щёки порозовели.

— Не хочу, чтобы я ушёл на охоту, а ты здесь сдох от головной боли, — пробурчал ведьмак, пряча улыбку.

***

Охотника на чудовищ не было уже около часа, и Юлиан, борясь со сном, сидел на его кровати, подтянув колени к груди, сжимая в руках одеяло, уткнувшись в него носом и вдыхая запах Геральта.

В такие моменты он мог быть самим собой и не прятать своих чувств к ведьмаку за весёлостью и вечными шутками.

На небольшой подушке остался длинный белый волос. Лютик осторожно коснулся его кончиками пальцев и горько улыбнулся.

Он отчаянно пытался не уснуть и дождаться, когда ведьмак вернётся, чтобы быть уверенным, что с ним всё в порядке, однако действие эликсиров оказалось сильнее, запах Геральта обволакивал, погружая в странное оцепенение.

Голова давно не болела, но веки с каждой секундой становились всё тяжелее, барда невыносимо клонило в тягучий сон, руки безвольно опустились вдоль тела, он беспомощно рухнул на подушку и провалился в темноту.

Ведьмак был крайне удивлён, вернувшись с успешно выполненного заказа и найдя музыканта спящим в его, Геральтовой, постели: если он и оставался в гостинице, а не тащился следом, что происходило крайне редко, то всегда дожидался его, и затем уходил к себе. Впрочем, вероятно, всё из-за головной боли.

Умывшись, Геральт присел на край кровати.

Лютик на редкость крепко спал, и ведьмак решился провести ладонью по его бедру, а затем, когда реакции не последовало, осмелел, и его рука скользнула по ягодицам, слегка сжимая.

Бард, конечно, та ещё зараза. Иногда хочется его задушить. А иногда - выебать, жёстко вдавливая в кровать.

Геральт почувствовал нарастающее напряжение в штанах и решил, что пора заканчивать с этим.

Он встал с кровати, накрыл музыканта одеялом, и, не оборачиваясь, направился в его комнату.

Быстрые и привычные движения рукой по члену, всплывающие фантазии об обнажённом Лютике, его запах на простынях и долгожданная разрядка.

***

Геральт проснулся ближе к полудню,

но не услышал обыкновенного бренчания струн и суетливой возни барда, хотя тот всегда был на ногах с самого утра.

Почувствовав странную тревогу, он толкнул дверь в свою комнату, и…

не поверил своим глазам.

Юлиан всё так же крепко спал в его постели, видя, наверное, уже тридцатый сон, а на его голове, помимо растрёпанных каштановых волос, торчали два серых кошачьих уха. Они шевелились во сне.

Они были живыми.

Картину дополнял кончик хвоста, выглядывающий из-под одеяла.

Тоже серый и тоже живой.

— Твою мать… — вырвалось у ведьмака.

Он подскочил к спящему созданию и с силой потряс его за плечо.

— Лютик, блядь! ЛЮТИК!

Мягко и совсем по-кошачьи потянувшись, бард с довольной улыбкой открыл затуманенные глаза и уставился на ведьмака расфокусированным взглядом. Зрачки были вертикальными, но радужки остались голубыми.

— Что ты вчера выпил? Отвечай, мать твою! — Геральт потерял остатки самообладания, и в безмятежное лицо музыканта впечаталась несильная пощёчина, призванная привести его в чувство.

Лютик растерянно похлопал глазами, открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого сдавленно мяукнул, обнажив острые кошачьи клыки.

— Блядь… — сквозь зубы процедил ведьмак.

***

Юлиан смотрел в мутное зеркало и не мог прийти в себя от шока. Пара живых и тёплых ушей, длинный хвост, клыки, кошачьи вертикальные зрачки.

И мяуканье вместо человеческой речи впридачу.

Какой чёрт дёрнул его выпить оба грёбанных пузырька?

Дурман от зелий сошёл на нет. Он прекрасно осознавал, кто он такой, и соображал абсолютно всё: рассудок колдовство не затронуло, в отличие от возможности говорить.

Бард вспомнил о вечернем выступлении и застонал, осев на кровать и уронив голову на руки.

Серые уши печально поникли.

— Собирайся, — голосом, не терпящим возражений, скомандовал ведьмак, войдя в комнату.

На вопросительный взгляд кошачьих глаз и тоскливое «мрр?» пояснил:

— Мне сказали, что в городе есть чародейка.

***

Городской «чародейкой» оказалась обычная бабка-ворожея, с которой уже давно сыпался песок.

Она посмотрела на Лютика и покачала головой:

— Действие зелья можно только ослабить. Постараюсь вернуть ему речь, но не обещаю. Возможно, начнёт говорить, но и мурлыкать не перестанет. А уж со всем остальным - не ко мне. Я не настолько сильна.

Лютик жалобно и протяжно мяукнул, глядя на Геральта, и, несмотря на далеко не радужную ситуацию, ведьмаку стало весело.

Невыносимо болтливая заноза в заднице сейчас взирала на него с видом оленя под дулом ружья, и не могла издать ни единого звука, кроме «мяу» и «мур».

Давясь смешком, ведьмак обратился к бабке:

— Верните ему голос. С остальным разберёмся.

Ворожея согласно закивала и удалилась в кладовую за каким-то зельем.

Существо с кошачьими ушами с надеждой и преданностью посмотрело на ведьмака, и тот едва удержался, чтобы не потрепать его по этим самым ушам.

Старуха вернулась с тремя склянками, в одной из которых был порошок, подозрительно похожий на растолчённую плесень.

Колдунья поймала настороженный взгляд барда, и сочла нужным предупредить:

— После зелья может стать плохо. И может пойти кровь. Но иначе голос не вернуть.

Лютик недовольно заворчал, шерсть на ушах и хвосте встала дыбом, но, когда Геральт властно положил руку на его плечо, издал что-то похожее на мурчание и покорно прикрыл глаза, ожидая, когда бабка приготовит снадобье.