Повесть о Тобольском воеводстве - Мартынов Леонид Николаевич - Страница 4

II

ВРАТА АЗИИ

Но вскоре узнали еще об одном браке. Сестра «татарина» Ирина стала женою царевича Федора.

Так Годунов еще более приблизился ко двору. И в последние годы жизни Иоана Грозного боярин Борис Федорович Годунов стал значить больше, чем вся вместе взятая княжеская аристократия. Все только дивились, сколь муж сей чуден и сладкоречив.

После смерти Иоана бояре попытались отдалить Годуновых от молодого царя. Строили козни против Ирины, что, мол, не подарит она царя потомством, что надо Федору разводиться с Ириной, а ей уходить в монастырь. Но брат царицы не дремал. Нашлась у него на всех врагов управа. Бояре проиграли. Остались на своем месте и Ирина и Борис. За Бориса стояла мощная общественная сила — дворянство… Немало знатных бояр отправилось в тюрьму, в опалу, в ссылку. И вскоре Борис Годунов занял должное место — первое после царя. Англичане, наблюдавшие эту борьбу за власть, определили новое положение Годунова коротко и ясно: лорд-протектор русского государства.

Англичане, равно как и голландцы, с большим вниманием наблюдали за внутренними делами России и, в частности, весьма интересовались судьбой вновь завоеванных восточных провинций. Они хорошо знали о судьбе хозяев Искера, бывшей столицы сибирской. Да! Там, рядом с Искером, возник русский город Тобольск; администрация тобольская взяла в плен туземных владык, хан Сеид привезен в Москву, пожалован и обезврежен. Но ведь главный враг — царь сибирский Кучум — еще на свободе, Кучум еще борется. Что предполагается предпринять по отношению к Кучуму? Думают ли русские исследовать страну дальше? Особенно юг, те края, куда скрылся опасный Кучум?

Лорд-протектор русского государства, всесильный боярин Борис Годунов в ответ на эти вопросы лишь улыбался. Так мог улыбаться лишь он — ласково и загадочно.

— Исследовать дальше страну, — отвечал он, — конечно предполагаем. А что до Кучума, так Кучуму ныне более всего нужны лекарства. И еще одна вещь: очки! Да, да! Самые настоящие очки. Плохо стал видеть Кучум. Он слепнет.

Это не было политическим иносказанием. Согласно многим известиям из Сибири, беглый царь Кучум страдал опасной болезнью глаз. Однажды, через парламентеров, Кучум выразил даже негодование по поводу того, что русские отобрали у каких-то татар ящичек с лекарствами, необходимыми Кучуму для личного потребления.

Англичане все ж принимали разговоры об очках Кучума за шутку. А они не были склонны шутить. Вопрос о Сибири — серьезный вопрос. Страна не исследована. Нужны опытные ученые люди, которые могут нанести что надо на карту, уточнить пути. Может быть русским тут нужна помощь? У русских мало грамотных, ученых. Можно помочь на известных условиях. При Иоане IV русские прекрасно сговаривались с англичанами, давали им многие привилегии, ценили дружбу. И теперь англичане надеются, что правительство продолжит мудрую политику Иоана. Иоан наградил англичан за то, что открыли они путь Северным морем в Россию… Словом, не будет ли позволено англичанам снова искать морской путь в Сибирь, искать речной путь через Сибирь для торговли с Индией и Китаем. А за это кое-какие права, преимущества.

— Море опасное, ледовитое. На реках льды, — так отвечали англичанам. — Русские люди не могут брать на себя ответственность за жизнь англичан там, за Камнем. Нехорошо будет, если погибнут дорогие гости.

— Ну, тогда хотя бы съездить в новый город Тобольск, посмотреть, что за Тобольск!

— Что ж! Тобольск — город еще совсем маленький и ровно ничем не примечательный. Нет, там нет для англичан ничего интересного. Негде там и жить гостям. Право!

Так отвечал мудрый боярин Борис Годунов. Вовсе не англичан и не голландцев хотел он видеть сейчас там, за Камнем. Других людей посылал он в Тобольск и его окрестности.

Бирючи разъезжали по широким русским дорогам, кликая клич, призывающий всяких бывальцев и видальцев, к ратному делу привычных, идти на службу туда, в страну Сибирь. Годунов добился от царя полной свободы в выборе этих людей. Принимали на службу сибирскую и дворян, и детей боярских, и гулящих людей, и стрельцов, и казаков, и пленных литовцев, и въезжих черкас, и мурз татарских с Поволжья. Тех, кто ехал за Камень, обильно снабжали вооружением и деньгами, ставя только одно условие — честно служить. Брали, конечно, обещание «не воровати, корчмы и блянды не держати, зернью не играти и не красти». Бывалые люди охотно давали обещания, хотя выполняли далеко не всегда. И это, конечно, прекрасно знал лорд-протектор русской государства. Но что было делать? Ангелы божьи не слетали с небес, чтоб завербоваться на сибирскую службу. Приходилось довольствоваться теми, кому хотелось попытать счастья, кому надоело сидеть дома или бродить по корчмам и широким дорогам.

В северных, ближних к Уральским горам областях государства — в Вологде, Устюге, Перми — вербовали крестьян, чтоб ехали они за Камень. Каждый переселенец получал от казны «по три мерина добрых, да по три коровы, да по три козы, да по три свиньи, да по пяти овец, да по два гуся, да по пятеру куров, да по два утят, да на год хлеба, да соху со всем для пашни, да телегу, да сани, да всякую житейскую рухлядь, да еще на подмогу по двадцати пяти рублев человеку». Снаряжали неплохо.

Заботились и о том, чтоб на месте, в Сибири, люди не имели нужды в предметах первой необходимости. То и дело посылали в Тобольск обозы с грузом всякого добра — с крупами, солью, тканями, обувью, железными изделиями, посудой, вином — церковным и кабацким. И рос стольный город Сибири не по дням, а по часам. Вскоре вокруг острога появились многочисленные избушки посадов, в окрестностях возникли селенья, соседствующие со старыми татарскими юртами. Часть татар прикочевала к самому городу. Татары говорили, что они — мирные и не имеют ничего общего с теми, кто ушел к беглому царю Кучуму. А Кучум, де, блуждает со слепу где-то там, за Омью, в Барабе.

Однако, подслеповатость не помешала Кучуму объявиться однажды в окрестностях Тобольска. Это было через три года после основания города. И тогда, в начале 1590 года, правительство послало в Тобольск испытанного военоначальника и дипломата князя Владимира Васильевича Мосальского-Кольцова. (Это, собственно, и был первый воевода тобольский. До тех пор Тобольск находился в ведении тюменских воевод). Явившись на смену основателю города Даниле Чулкову, князь Владимир должен был сразу же оборонять город. Кучум грабил окрестности, уничтожая русские селенья и селенья признавших русскую власть татар. Князь Владимир прогнал орду, но вскоре нападение повторилось. И опытный военоначальник князь Владимир Мосальский понял, что маленький, состоящий, из пятисот человек гарнизон Тобольска едва ли сможет противостоять всей Сибири татарской. Но недаром князь Владимир считался не только полководцем, а и мудрым политиком. Годунов знал, кого он посылает в Сибирь. Участник литовского похода, человек, сумевший когда-то собрать под русские знамена жителей Прибалтики, энергичный организатор, князь Владимир не растерялся и здесь, в Сибири. Он сумел собрать и двинуть на Кучума ополчение, состоящее наполовину из татар. Князь Владимир сумел доказать татарам, что их враги — не русские люди, а хан Кучум. И он доказывал это делом. Он брал их на службу толмачами, ямщиками, воинами, оказывал им всяческое доверие, оберегал их права. Таков был наказ Годунова. Татары под властью Москвы должны себя чувствовать не хуже, а лучше, чем под властью Кучума. Кучум — это старый вор!