Бог-близнец (СИ) - Скребнёв Алексей - Страница 26

— О, вы заметили, что у меня спички? Да, семья подарила в дорогу, — он снова расплылся в улыбке. — Хотите угощу вас? Ну конечно же, держите.

— О, благодарю вас.

Тонкий коробок на двадцать спичек почти полон. На лицевых сторонах напечатан Символ из дорогого дерева на белом фоне. Ксений достал, со второго раза разжег и прикурил. Получив коробок обратно, Юпитер раскурил трубку. Купе наполнилось ароматным дымом. Ещё какое-то время они молчали, за мерным стуком колёс можно было услышать шелест тлеющего табака, да выдохи мужчин.

Ксений всю жизнь не любил молчаливые паузы. Он сам не помнит, откуда это пошло, но такие моменты давят на него, он чувствует себя обязанным завести разговор. Благо сейчас собеседник попался почти равного возраста.

— Юпитер?

— Да?

— А не возражаете, если я вам, как теолог, позадаю вопросов на тему вашей веры в Бога?

Матуа сначала удивлённо подвыпучил глаза, но потом расплылся в улыбке.

— О, вот это профессионализм! Вы даже в поездке изучаете, как люди веруют. Знаете, всегда любил общаться с теми, кто так относится к своему делу. Я и сам такой. Стараюсь быть, по крайней мере. И мне кажется, получается, — он наигранно-лукаво улыбнулся. — Я готов!

— Благодарю вас. Вот скажите. Что для вас есть Бог?

Юпитер задумался: приложил чуть сжатый кулак к губам, слегка закатил глаза вверх, словно ответ был где-то там. Ксений подлил первую каплю в огонь его мыслей.

— Вы не торопитесь. И главное, не давайте мне ответ из школьных уроков, что «Он нас Создал», «мы есть часть мира, значит часть Его» и прочее. Именно ваши ощущения взрослого и, что немаловажно, мудрого человека.

От последних слов собеседник даже слегка улыбнулся. Но ответ выдал почти сразу.

— Он — вершина нашего мира. Есть микрооганизмы, насекомые, потом всё усложняется до крупных животных, — Юпитер показывает уровни ладонью, по ступенькам уходя вверх. — Да животные, всё более и более сложные, умные, души которых становятся всё значимее. Затем уже мы с вами — одухотворённые по образу и подобию его. А над нами — Он. И это — данность, как то, что солнце встаёт на востоке, а уходит на запад. И счастье человека, моё счастье в том, чтобы принять эту неизменность.

— И что даст приятие этого?

— Это отбросит сразу много вопросов, над которыми несчастные ломают голову порой всю жизнь, не зная, как именно следует её провести. Бог — это знание, которое словно маяк, показывает ориентиры, чтобы я, вслед за сотнями других, набивших на пути шишки, не тратился на ложные пути, а сразу жил правильно.

— Как по-вашему, этот ориентир уникален для всех?

— Хм… не совсем так. Этот ориентир содержит пути для разных людей. Все же мы разные и характером и темпераментом. Тот — спортсмен, старается добиваться первого места в борьбе, а этот — любит растения, их медленный рост. И тому, и другому, и всем иным Бог даёт путь.

— И даже еретикам?

Часто Ксения подбивало позадавать каверзные вопросы вот таким счастливым простакам, что даже не пытаются подняться над своей мелкой жизнью и взглянуть со стороны, оценить, хорош ли Бог, или они на самом деле его рабы.

— Насчёт них не знаю. Я немало думал о таких людях. Ну, вы, как теолог, их знаете, конечно лучше чем я, простой архитектор, но есть мысли. Они Бога не любят…

— Ненавидят.

— Ну, вам виднее. Ненавидят. Но такими создал их Бог. То есть, в этом он заложил какой-то смысл. У меня есть два варианта, какой.

— Поделитесь?

— Да, конечно. Первый — это просто путь такого… странного характером человека, который сам себе ищет горя. Вот, всё плохо, я буду не любить Бога, назовусь еретиком. Ну, это выбор человека, лучше ли ему, я не знаю. Как бывают мазохисты, может что-то такое. Или те, кто по жизни любит жаловаться на всё, при этом им становится на душе лучше. Вот. А второе, это то, что Бог создал еретиков специально. Общество же состоит из разных ролей. Вот кому-то, по какой-то причине ведомой лишь Ему, нужно быть таким. И кто-то вытаскивает этот несчастливый билет. И вот тут, пожалуй, я готов признать, что это — несправедливо.

Киреев на миг даже удивился.

— То есть по-вашему, Бог способен на несправедливость?

— Ой, нет. Ну, то есть, если рассматривать этот вариант, то может быть да, — казалось, Юпитер уже почти потерял почву под ногами, ещё чуть-чуть, начнёт сомневаться… В конечном итоге этот разговор забудется и семя ереси не прорастёт, но на миг у Создателя станет на одного слепого последователя меньше. Но Матуа заговорил уверенней. — Но мы же с вами просто люди. Мы не знаем, что значит создавать мир, в котором столько всего, в котором миллиарды людей, каждый уникальный. И как мы можем судить того, чьи рамки не можем понять? Мы можем судить людей, введя закон, но Он — это же не человек. И не надо его судить, приписывая нашу логику. Пожалуй, так.

Юпитер всё же смотрит на Ксения, ожидая оценки теолога, словно студент на экзамене. А он не знает, что сказать дальше. Логикой тут не переиграть, аксиому фанатиков «пути Создателя неисповедимы» не перебить ничем. Да и говорит старый сосед искренне, а человек он, видно, неплохой. Дальше заниматься искушением верующего не хочется.

— Знаете, вот вы говорите, что «просто архитектор», но… У вас отличное чувство Бога. Не каждый философ может похвастаться такими мудрыми словами.

Юпитер расплылся в счастливой улыбке.

— О, как здорово. Спасибо вам, Ксений. Если уже такой серьёзный теолог это говорит, значит это дорогого стоит.

— Не за что, мой друг, — другом старый еретик, конечно же, собеседника не считает, но тут приятное слово явно будет воспринято радостно. — А что если нам у проводницы попросить шахматы. Играете?

— Да, конечно. Буду очень рад.

Юпитер вскочил, открыл массивную дверь купе и пошёл в поисках проводницы. Путь ещё предстоит долгий, а слушать его рассказы про многочисленную родню, на которые обязательно перейдут разговоры, Кирееву не хочется. Лучше уж занять себя шахматами.

***

Хоть Александра провожали в машину, а потом вели в кабинет отца Иоанна дружелюбно и ненавязчиво, всё равно стало страшно, сердце волнуется. Тем более, что жена должна ещё принимать паломников. Откуда ей знать о том, что Саша куда-то ушёл?

На этот раз верховный сановник принял его сразу, в своём кабинете, среди мониторов и помощников. СЗРовцы тоже никуда не ушли, а встали в шаге за спиной.

— Проходите мой друг. Присаживайтесь.

Седовласый сановник как всегда спокоен и вежлив. Снял очки и продолжил:

— Слышал, вы ходили в библиотеку?

— Да. А разве я должен оповещать вас о своих перемещениях?

В лице отец Иоанн не изменился, но паузу сделал.

— Знаете, я вообще-то вашей с Марией безопасностью занимаюсь. Как-то неблагодарно с вашей стороны вот так убегать, не предупредив.

— Не подумал… Мне, полагаю, следует извиниться.

— Принято. Могу полюбопытствовать, что вы искали в храме знаний? Разумеется, я сейчас просто интересуюсь, вы не на допросе, хотя, вам может казаться обратное.

Александр ещё в машине всё обдумал. Сановник знал, где искать мужа Богородицы, знает, какие книги там хранятся. Ответ настолько очевиден, что ложь будет видна сразу.

— Я искал информацию о судьбах Богородиц и их семей после рождения Создателя. Ни в Сети, ни в одном учебниках по истории не нашел ничего. Решил сходить в библиотеку. И там увлёкся на весь день, — тут он спохватился. — А как Маша? С неё всё хорошо?

— Да, не волнуйтесь. Она ещё внизу, принимает людей. Нашли что-то интересное?

— Нет. Ересь всякую бездоказательную и бредовую порой. А вы мне не подскажете?

— Общепринятая практика — вас отправят в тихое местечко, где вы, инкогнито, но в достатке будете жить обычной жизнью. Мы постараемся, чтобы не совсем деревня глухая, но и не столичный мегаполис. Поверьте, если будут знать, кто вы, от вас не отстанут и жить не дадут. Прошлая пара меняла места жизни трижды из-за неосторожности.