Генерал Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 28

И Марта стала только одним из источников поступления информации. Их хватало. Поэтому странное поведение тех или иных персонажей в ближайшем окружении отслеживалось очень легко. И появление шпиона удалось выявить на самом старте. Слишком уж он совал нос куда не надо. Осторожно, но недостаточно для того, чтобы простые слуги его не заметили. Вот Максим и пытался скормить этому шпиону дезинформацию, относительно своих планов.

На кого он работал? В сложившихся условиях это было не важно. На Керенского? Так он все равно все немцам передаст. На самих немцев? Тем лучше. На австро-венгров? Неожиданно, но в этом случае они тоже все сольют в Берлин. На англичан? Так и они также поступят. Им дальнейший успех России в войне был не нужен. Слишком уж она усилилась. Но и явно препятствовать ей они не смогут. Поэтому что? Правильно. Постараются сломать планы Меншикова. На кого бы этот шпион не работал – сведения все равно попадут в Берлин. Вопрос лишь сроков и путей. Оставалось придумать схему передачи шпиону этих сведений. Наш герой и так, и этак старался. А он все мимо заходил. Видно туповат или совсем неопытный. И вот, наконец, успех. Наконец-то. Поклевка. Значит, что? Правильно. Оставалось подсечь и начать вываживать эту рыбу… безусловно, очень крупную. Наверное, самую крупную в его жизни…

1916 год, 19–21 сентября, Штормград, Прага, Берлин

Семен Семеныч вел свой тяжелый истребитель спокойно и уверено. Чай не первый раз. И даже не десятый. Налет был – дай боже. За триста часов. По тем годам – очень много. Почти запредельно. Его ведомый пока имел всего за сотню, но этого хватало для прикрытия тыла в парном звене.

Четверка легких радиальных двигателей воздушного охлаждения, собранные в парные гондолы, мерно гудели. Обороты он не выкручивал. Куда рваться то? А ресурс у них – дело конечное, причем быстро и легко. Запас был. Но ему не нравилось жечь движки зазря.

Второй номер его самолета – Петрович – был молчуном от природы. Сидит себя, смотрит в небо, выискивая самолеты немцев. Молча и неподвижно. Словно бы и не человек, а механизм какой. Ни песни спеть, ни поболтать о чем-нибудь лишенном всякого смысла. Да он даже стволом пулемета и то от скуки не водил из стороны в сторону. Просто держал его на фиксаторе. Иной раз Семен Семеныч даже забывал, что он летит не один.

Тишина. Небо в горизонт. Благодать.

Легкое, едва заметное движение за спиной – на месте второго номера. Ду-ду-ду… застрочил пулемет. Семеныч от этого аж вздрогнул и дернул ручку, что изрядно качнуло самолет.

– Семеныч! Твою мать! – Рявкнул Петрович. И вновь дал короткую очередь из своего крупнокалиберного пулемета.

– Петрович, что там?

– Тройка. Справа. Сзади. Атакую от солнца.

И словно в подтверждении его слов ударил кормовой пулемет ведомого. Тяжелые истребители шли экономным ходом, что и позволило немцам попытаться их атаковать. Шли бы полным – не догнали бы. Уже пробовали и не раз. Хорошая обтекаемая форма фюзеляжа, кабины и гондол двигателей, вкупе с тонкой, но фанерной обшивкой и отличной энерговооруженностью, решали. Истребитель выходил хоть и тяжелый, но очень шустрый. Маневренность страдала, конечно. Но он и не работал от нее, предпочитая бить на проходе и проводить штурмовку. А легкобронированная коробка кабины защищала от пуль основных калибров и шрапнельных шаров зениток.

Тр-р-р. Тр-р-р. Протарахтел пулемет на одном из немецких истребителей. Тр-р-р. Раздавая короткие очередь. Несколько пуль свистнуло рядом с кабиной. Одна даже пробила фанерную обшивку крыла. Впрочем, без последствий. Тяжелый истребитель таких повреждений мог выдержать очень много.

Семен Семеныч оглянулся.

Германские этажерки были уже совсем рядом. Пару раз цокнули пули о броневую коробку его кабины. И вот они уже ушли в пологом пикировании ниже парного звена, набирая энергию для атаки снизу – с самого беззащитного ракурса. Но просто от земли тяжелые истребители атаковать сложно – быстро, рывком подняться этажерки не могли. Мощности двигателей им для этого категорически не хватало.

Семен Семеныч подал ручку от себя и плавно поддал газа. Движки взревели. И самолет довольно круто нырнул к земле, стремительно разгоняясь. Его весьма крепкий тяжелый истребитель мог позволить себе полет со значительно большими перегрузками, чем легкие перкалевые этажерки противника. Тем более, что на нем уже стояли новейшие беспоплавковые карбюраторы, позволяющие не глохнуть двигателям при отрицательных перегрузках. Собственно, только Меншиков этим вопросом задался еще на стадии проектирования, что дало его тяжелым истребителям очень серьезное преимущество. Эти аппараты могли по-настоящему пикировать! Крепкие, мощные, бронированные и дорогие… но при грамотном применении они являлись силой практически непреодолимой в текущих условиях.

Вслед за ведущим ведомый поступил также. Поэтому германские этажерки, дернувшиеся было вверх, выбираясь из пологого пике, просто проскочили мимо без всякой для них пользы. Даже очередь никто из них не дал. Не успел.

Минута.

Семен Семеныч вновь оглянулся. Немецкие истребители отвернули и уходили, прижимаясь к земле. Они знали – не догнать. И теперь пытались «слиться с местностью». Он дал крен элеронами и потянул ручку на себя, проводя боевой разворот. Ведомый поступил также, честно держась в хвосте ведущего на разумном расстоянии.

Ручку от себя и вперед – догонять супостата в пологом пикировании. Расстояние достаточно быстро сокращалось.

Ду-ду-ду. Заработали четыре лобовые крупнокалиберные пулемета ведущего тяжелого истребителя, отправляя короткую, но густую очередь пристрелки. Трассеры очень помогали. Поэтому тремя секундами спустя, чуть довернув самолет, он дал еще одну очередь.

Накрытие! Рой полудюймовых пуль попал в германскую этажерку. Без видимых последствий, впрочем. Ну – дырок насверлили в перкалевой обшивке. Не велика печаль, хотя ткань, конечно, такого изуверства много не вынесет.

Следом по самолету зашла очередь подлиней. Да чуть выше и левее, что дало накрытие фюзеляжа по нисходящим траекториям. И тут же этажерка клюнула носом, крутой уходя к земле. Слишком круто для искусственного маневра на такой хлипкой машинке, поэтому Семен Семеныч сосредоточился на новых целях. Оставшиеся две этажерки прыснули в разные стороны. Он недолго думая довернул за той, куда было проще совершить вираж. И продолжил преследование… Третья, вероятно, уйдет. Но разделять пару им запрещали категорически, под страхом трибунала. Мало ли? Да и вертлявы эти легкие истребители… «Собачьи свалки» высокоманевренных боев они избегали и не рвались перекручивать оппонентов накоротке. Даже несмотря на то, что также являлись бипланами. Зачем им? Они работали иначе. В парных звеньях. Стараясь максимально реализовывать преимущество в скорости и вооружении. Чай четыре полудюймовых пулеметов, собранных в носовом обтекателей – это не игрушка. Кучность и эффективность их огня была удивительной. Так что, свой участок фронта эти два десятка тяжелых истребителей держали уверенно, превращая его в локальный филиал ада для своих оппонентов.

Максим методично работал над тем, чтобы сформировать у немцев и всех прочих заинтересованных сторон иллюзию подготовки наступления на Германию. По основной легенде, которую он скармливал всем желающим, его задумка была довольно дерзкой. Прорвать германский фронт корпусом на самом беззащитном направлении – гамбургском. И пройти через Гамбург к германским позициям на Рейне. Там ведь почти не было войск – Генеральный штаб сконцентрировал все основные силы на русской границе или возле Берлина. А значит, удар в тыл оборонительной группировке германских сил на Рейне мог быть успешным и продуктивным. Но главное – он позволял французам перейти Рейн в спокойных условиях и соединившись с русскими, двинуться на Берлин, добиваясь полной и безоговорочной победы. Фон Эссен же был нужен для высадки опережающего десанта в Шлезвиг-Гольштейне, что ударить во фланг и тыл германских войск на гамбургском направлении. Именно по этой причине над выбранным участком германского флота активизировалась русская авиация, методично зачищая небо, не щадя дефицитные двигатели. А в Кенигсберге фон Эссен начал накапливать корабли, пригодные для перевозки десанта.