Генерал Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 31

– Передайте на ближайшую минометную батарею, – тихо произнес Максим, зная, что связисты уже рядом, – пусть готовятся. По команде – открываем огонь. Задача – подавить вынесенные вперед огневые точки. И командира штурмовиков ко мне.

– Слушаюсь, – козырнул кто-то за спиной, повторил команду связист и куда-то отбыл. А Меншиков остался наблюдать за активностью австро-венгерской обороны.

Через четверть часа от дворца жахнуло легкое морское орудие, чей, скорее всего 37-мм снаряд, пошел перелетом и затих где-то в жилом доме за спиной Максима. Еще раз жахнуло. Опять мимо. На третий раз, выбив немного искр, старый чугунный снаряд ударил в наклонную плиту лобовой проекции бронеавтомобиля и ушел рикошетом куда-то вверх, за крыши домов. Потом было еще несколько выстрелов, но таких же бесполезных. Редких и неудачных в целом. В данном ракурсе могло стрелять только одно австро-венгерское оружие и серьезных проблем оно не представляло.

– Максим Иванович, минометы готовы, – наконец произнес знакомый голос одного из связистов рядом.

– Корректировщики выдвинуты?

– Так точно.

– Пусть открывают огонь по выявленным целям, – произнес наш герой, не отрываясь от бинокля.

– Слушаюсь. Открыть огонь по выявленным целям.

И спустя минут пять откуда-то из-за спины ударили пристрелочные выстрелы. Три 90-мм мины прошли по крутой траектории и взорвались во дворе крепости. Точнее перед ней с некоторым недолетом. Чуть погодя прилетела еще одна тройка. Третья же накрыла самую опасную цель – позицию легкого орудия, что обстреливало бронеавтомобиль все это время. Пристрелка по-морскому работала безукоризненно.

А тем временем готовились штурмовики, избавляясь от всего лишнего и набирая увеличенный запас гранат и боеприпасов. Ну и надевая свои стальные нагрудники поверх легких противоосколочных жилетов. Тяжело, но очень полезно при штурмовых действиях. От всех угроз не убережет, однако потери эта тяжесть сокращала кардинально.

– Все готово, Максим Иванович, – довольно гаркнул голос за спиной. – Штурмовики готовы к штурму.

– Андрей, поддержишь их огнем?

– Из всех орудий?

– Сначала из всех. Потом, как сблизятся, только из пулеметов. Нужно прижать австрияков и не давать высовываться из окон.

– Понял. Сделаю. – Довольным голосом ответил новый командир лейб-гвардии механизированного полка, бывший всю весеннюю компанию начальником штаба этого самого полка и участвовавший в той странной «неаполитанской беседе». Той, когда бывший командир штурмовиков попытался пощекотать нервы Меншикову ножом, но не смог. Психанул. И сгинул. По слухам, попал в германский плен. Как в Неаполе он мог это сделать никто не знал, но и не пытался. Этот исход событий устроил не только Максима, но и его ближайшее окружение, вздохнувшее с облегчением. Человек, замаравшийся дважды потерял право на репутацию и уважение, а значит они были ему уже ничем не обязаны. И если та «неаполитанская беседа» еще оставляла какие-то варианты… какие-то трактовки, вынуждая окружение Меншикова на определенные рефлексии для сохранения лица, то попадание в плен выглядело настолько нелепо и надумано, что бедного бывшего командира штурмовиков чуть ли не в предатели записали. Если ни Родины, то родного полка уж точно. Дескать, хотел поднять бунт и стать полковником. А как понял, что дела плохи и может прилететь наказание – сбежал и сдался немцам в плен… Мерзкий расклад. Но он устроил всех. Ну, почти всех. Бывший командир штурмовиков ничего не выигрывал при таких трактовках, но всем остальным было плевать. Он уже был списан в утиль и его мнение не интересовало окружающих.

Штурмовиков, кстати, вывели из-под подчинения полка, развернув как отдельный усиленный батальон корпусного подчинения. Хотели полк, но не набрали такого количества хорошо подготовленных бойцов несмотря на усиленные тренировки. Вот поэтому Максим и попросил командира лейб-гвардии механизированного полка поддержать штурмовиков. У тех своих тяжелых бронеавтомобилей не имелось.

90-мм минометы «замолчали» сразу после того, как «погасили» выявленные открытые позиции. Какой смысл тратить впустую боеприпасы? Поэтому, начало штурма хлестко и громко ударило по ушам канонадой взахлеб «заговоривших» 75-мм «окурков», 37-мм «автоматов» и 12,7-мм пулеметов. А от Будайской крепости только полетели крошка и щебенка в разные стороны. Особой угрозы это старым и толстым стенам, конечно, не наносило, но в окнах больше никто не мелькал. Что позволило штурмовикам на грузовиках подъехать прямо к стенам без всяких волнений. Понятно, что по мере приближения этих колесных средств, выключались сначала 75-мм, а потом и 37-мм «стволы». Но даже и одного беспокоящего огня крупнокалиберных пулеметов в принципе хватало…

Эта крепость была слишком уж дворцом для того, чтобы должным образом отразить натиск тяжелой и до зубов вооруженной пехоты. Наспех созданные огневые позиции, прикрывающие подходы, в том числе фланкирующим огнем, оказались вынесены 90-мм минами. А все остальное… вся там паутина комнаток и переходов… это была идеальная среда обитания для штурмовиков с их вооружением. Самозарядные винтовки и такие же дробовики, гранаты, легкие ручные пулеметы… ужас… просто кошмар для всех, кто засел внутри. Да, среди них много было благородных, но штурмовики не нянчились и не деликатничали с ними. Сначала в комнату заходила граната. Подавала голос. И только потом уже врывались бойцы, пользуясь оглушением и деморализацией противника. Причем как! Ворвавшись в помещение и сразу смещались в бок – чтобы уйти с проема и не маячить силуэтом на его фоне. И огонь! Огонь! Огонь! Так, чтобы враг не мог ни вздохнуть, ни охнуть, ни голову поднять.

В нескольких местах австро-венгры поставили станковые пулеметы, бьющие на прострел через несколько сквозных комнат, что исключало заброс гранаты. Слишком далеко. Но так и что? Этим они только замедлили продвижение. Да, с наскока такие позиции взять не удавалось. Но пулемет не может стрелять бесконечно. Перегревается. Да и ленты имеют конечную длину. Поэтому штурмовики что делали? Правильно. Разряжали эти установки.

Кидали гранату для кратковременного оглушения и деморализации. А после взрыва, потом вперед рвались бойцы со штурмовыми щитами. Но не до упора, а на подходящее для броска нормальной гранаты расстояние, чтобы не высовываться из-за щитов прикрытия. Щитовиков только-только ввели в штат штурмового батальона этим летом, готовя к затяжным боям в крупных зданиях, в которых поддержать гранатой или снарядом с улицы не всегда возможно. Эти ребята тащили перед собой тяжелый щит, что держал винтовочную пулю в упор. Получалась довольно тяжелая конструкция, на колесиках. За ними, пригнувшись, на полусогнутых, двигалась штурмовая группа.

Двадцать метров.

Бросок «колотушки».

Взрыв на позициях пулеметного расчета.

И рывок вперед. Уже простых бойцов, высыпавших из-за тяжелых щитов с оружием наизготовку…

Франца-Иосифа с его родственниками с окружением нашли в подвале. Они сдались без боя. Услышали характерный топот штурмовиков и стали кричать, что сдаются, чтобы не стреляли. Все было кончено. Да и стрелять им особенно было нечем. Сюда стаскивали раненых и тех, кого нужно было укрыть от обстрела. С самых первых взрывов 90-мм мин начали. И тут вскрылся очень любопытный момент. Кайзер сражался. Лично. Несмотря на возраст. И сидел в этом подвале, баюкая простреленную руку в свежей, пропитанной кровью, повязке.

Всех, кто находился здесь обыскали и разоружили. После чего позвали нашего героя. Наверх их не потащили, так как здесь было слишком много раненых. Все-таки штурм Будайской крепости шел несколько часов и был хоть и довольно бескровный для штурмовиков, но нервный, хлопотный. Наблюдались даже попытки контратак и фланговых обходов по лабиринту комнат. Один раз это мероприятие даже удалось, и австро-венгры умудрились перебить звено штурмовой группы, захватив их оружие. Но в общем и целом это уже ни на что не повлияло…

Максим вошел тихо и мирно беседуя с командиром лейб-гвардии гусарского полка, также вошедшего в состав корпуса, о насущных делах. Скорее даже предаваясь грезам о днях будущих. Остановился. Окинул взором присутствующих. Выхватил взглядом престарелого Франца-Иосифа. Тот поднял свои глаза, не отводя их и не пряча. Спокойный. Уверенный в себе и своей правоте. Не растерявшийся из-за неудач. Враг. Природный. Злодейский.