Отравленные морем (СИ) - Волгина Алена - Страница 19

— Гриджо? — осторожно позвал он, пробираясь в темноте.

Послышался слабый всплеск — и всё стихло. По стене пробежало мерцание, будто случайный луч света, отразившись от чьего-то окна, на миг проник в крипту. Алессандро, боясь спугнуть несчастное животное, медленно двинулся вдоль кромки черной воды, ориентируясь лишь на слух.

«Я тебя понимаю», — хотел он сказать. После стычки с морским чудовищем (в этой самой крипте, между прочим!) иногда он тоже с изумлением прислушивался к себе. Один или два раза в месяц ему снились чужие яркие сны. Вслед за снами приходила особая чуткость, позволяющая угадать приближение шторма по рисунку облаков на небе, по особому привкусу ветра или по ширине морских гребней. А потом всё опять исчезало, и Алессандро снова становился нормальным человеком. Это было похоже, как будто кто-то поманил тебя сказкой — а потом отобрал. Но в отличие от валлуко, он мог хотя бы осмыслить своё состояние и сделать выводы. А бедняга Гриджо, чья жизнь внезапно лишилась половины красок, чувствовал только злость, боль и обиду: за что его так наказали?

В крипте было сыро и душно. Где-то мерно, одна за другой, падали капли. Каменная махина дворца, казалось, давила на голову, мешая сосредоточиться. Алессандро попробовал мысленно обратиться к валлуко: «Это плохое место, пойдём отсюда! Там, снаружи, просторно, а в волнах плещется много рыбы. Твой хозяин со временем выздоровеет и найдёт тебя. Всё будет хорошо, не бойся!»

В ответ — тишина. Видимо, не каждому дана способность разговаривать с морскими тварями. Вот если бы Франческа была здесь! Её магия действовала даже на паурозо. Если бы ему удалось подманить валлуко к решётке…

— Гриджо! — снова позвал он. — Иди сюда.

Глаза постепенно привыкали к темноте, так что теперь вместо густой черной тьмы его окружали смутные наслоения теней. Алессандро ловил малейшее движение, пытаясь угадать, где затаился валлуко. И едва не пропустил момент, когда один из сгустков темноты вдруг взревел и бросился на него.

«Мы просто хотели вернуться в Венетту! Не замышляли ничего плохого. Манриоло нашёл в Перне капитана Алонзо, который согласился помочь. По прибытии в город капитан обратился к нам с необычной просьбой…»

Перед встречей с Алессандро я вызубрила свою покаянную речь так, чтобы от зубов отлетало, но всё равно отчаянно трусила. Напрасно Пульчино, сидящий на корме, пытался меня подбодрить. Как только солнце поднялось над лагуной, проложив по острову длинные тени, я спихнула лодку на воду, и мы направились в Город. Скарпа больше не появлялся, паурозо тоже куда-то исчезла. Ночью выспаться не удалось, мешали тяжелые мысли, из-за них я чувствовала себя такой усталой, будто не спала полжизни. От волнения дрожали руки, и дважды я едва не выронила весло. «Погоди топиться, ещё успеешь», — пошутил Пульчино. Утренний перезвон колоколов эхом отдавался в голове. Я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. «Если Алессандро отвернётся от меня с презрением, это будет хуже тюрьмы!» Пульчино в ответ скептически хмыкнул. Ладно, признаюсь, я немного покривила душой. Тюрьма страшнее.

К тому времени, как мы добрались до сестьере Трех Грифонов, я совершенно выбилась из сил. Нас обгоняли не только верткие, проворные гондолы, но и тяжелые рыбацкие баркасы, спешащие на рынок у Арженто. Мой своеобразный стиль гребли наверняка повеселил всех встречных на канале, и тем не менее мы понемногу продвигались к цели. При других обстоятельствах я восхитилась бы утренней, свежей красотой Венетты. Дома, стоящие вдоль берегов, купались в солнечном свете, парадно поблескивая стеклами. В глубине арок на нижних террасах сгущалась прохладная темнота. Справа над крышами серебрился тонкий шпиль церкви Святого Стефана.

Вот наконец показался знакомый фасад палаццо Арсаго с рядом стрельчатых окон на втором этаже, выходящих в парадную залу. Вспомнилось с грустью, что раньше донна Арсаго разводила на узком балконе герань и петунии, так что весь этаж утопал в пене малиновых, алых и бордовых цветов. Теперь дом казался обрюзгшим и мрачным, на серой стене — ни единого яркого пятнышка.

На террасе возле главного входа скучал охранник. У причальных столбов покачивалась на воде гондола — нарядная, масляно-черная, с бархатными подушками и бортами, изукрашенными позолотой. Не иначе, кто-то из знатных гостей пожаловал! Я вдруг оробела. Как узнать, там ли сейчас Алессандро? Меня смутило ещё то, что никакой толпы, которая, по замыслу Пульчино, должна была отвлечь внимание стражника от моего появления, на причале не наблюдалось. Наша лодка продолжала медленно двигаться по каналу. Я слегка подтолкнула её веслом… и мы неспешно проплыли мимо.

«Эй, ты чего? — встрепенулся Пульчино. — Заснула, что ли?»

«Там же стражник! Вдруг он спросит, кто я такая?»

«Скажешь, что ищешь родную бабушку или тетку, которая жила в Оливоло! Вчера вечером сюда привезли кучу народа!»

«А если Манриоло успел кому-нибудь про меня рассказать?»

«Ну, соврёшь что-нибудь! Господь всемогущий! Ты собираешься его спасать или нет?»

Сцепив зубы, я развернула лодку в обратную сторону. Вскоре снова показался причал у дома Арсаго, вид которого абсолютно не изменился. Стражник всё так же бдил, прислонившись к колонне. Черная гондола, похожая на огромную вдовью туфлю, мирно терлась о сваи. Я направила лодку к пристани, но в последний момент опять передумала.

«Ну ты трусиха!» — не выдержав, заявил Пульчино.

«Погоди», — у меня возник другой план. — Есть же ещё один вход, через крипту».

«Ставлю тунца против дохлой селедки, что он заперт! Или вообще заколочен! На месте хозяев я бы завалил эту крипту камнями, после того, что в ней случилось!»

«Посмотрим».

Скрывшись от посторонних взглядов в тесной водяной щели за домом, я почувствовала себя свободнее. Солнце ещё не проникло сюда, и в воздухе пахло сыростью. Стена соседнего дома, до которой я без труда могла дотянуться веслом, понизу вся обросла зеленой мшистой бородой. В углублении между каменных блоков показалась решетка крипты, возле которой был привязан знакомый маленький ялик. Когда-то валлуко лихо прокатил меня на нём от этого дома до самой скуолы делла Карита!

Я почти дотянулась до решётки, как вдруг что-то бешено ударило в неё изнутри. Брызнули осколки камней, во все стороны полетели прутья. Пульчино стрелой взвился в воздух. Я, изогнувшись дугой, успела оттолкнуться веслом от стены. Что-то просвистело над ухом, а мгновение спустя из смрадной темноты подвала вылетела громадная серая туша и с шумом рухнула в воду.

Меня окатило с головы до ног. Кое-как выровняв лодку, едва не зачерпнувшую бортом, я увидела в воде скользкую лобастую голову. Вязкий тоскливый вой далеко разнёсся над тихим calle. От этого звука у меня захолодело сердце, и даже небо в щели между домами как будто поблекло.

— Гриджо! — выдохнула я, узнав, наконец, валлуко. Честно сказать, узнать его было трудно. Что с ним случилось? Как он вообще здесь оказался?!

Валлуко мгновенно развернулся на шум, нацелившись в мою сторону. Я обмерла. Это чудовище даже близко не походило на прежнего добродушного Гриджо! Оскаленная пасть с мелкими острыми зубами сочилась слюной, круглые глаза были похожи на блестящие камушки агата — мертвые, пустые. Он ударил хвостом — и ялик, привязанный у решетки, с хрустом развалился. Один из обломков больно задел меня по плечу, лодку закрутило на месте.

— Гриджо! — закричала я в ужасе. — Это же я!

На миг мои внутренности сжались от страха, что обезумевший валлуко просто размажет меня по стене. Однако Гриджо внезапно потерял ко мне интерес. Испустив ещё один вопль, он метнулся в узкий просвет между домами. Я дрожащими руками схватила весло. Манриоло и вообще цель моей поездки разом вылетели из головы. Валлуко нельзя было так отпускать! Страшно подумать, что он натворит сейчас в Большом канале! В этот час канал был переполнен всем, что в принципе могло плавать: парусными лодками, тяжелыми баржами с реки, изысканными гондолами, в которых не спеша прогуливались важные патриции и патрицианки. О, Мадонна! Если Гриджо не дай бог утопит кого-нибудь из нобилей, его же просто убьют!