Сокровище для дракона (СИ) - Горенко Галина - Страница 19

— Знаешь, ведь я даже ни с кем не могу поделиться тем, что нам удалось обнаружить в дневнике Оракула. Рэйдж сняв защиту, просто отдал его мне, а сам набросился на другие документы, словно стервятник на павшую корову. Уже три уна он потирает в предвкушении руки от того, сколько полетит голов предателей и скольких, засидевшихся на своих местах и потворствующих действиям сектантов чиновников он заменит на лояльных новой власти, — попивая тай, делился со мной Себастьян. Я намазала горячий ломтик хлеба лаймоновым (смесь апельсина и лимона) джемом и протянула мужчине. Он рассеяно кивая принял тост и задумчиво смотрел мимо меня, видимо то, что он узнал тяжким грузом лежало на его плечах. Честно говоря, я бы хотела избежать монаршей откровенности, нет никакой гарантии, что потом Величество не пожалеет о своей несдержанности, но видеть в таком состоянии сильного духом Дрэго мне было невыносимо и я решилась:

— Расскажи мне…

Создавалось ощущение, что прорвало давно затопленную плотину, Себастьян вываливал на меня всё новые факты и подробности, а в моей голове то и дело всплывала мысль, что зря я сетовала на своих родственников и считала их экспрессивными сверх меры. Да моя семья, по сравнению с родителями откровенничающего мужчины были образцовыми, они совершенно спокойно могли бы занять место эталонов, в Международном бюро мер и весов* в Париже. Оказывается, незадолго до рождения Себастьяна, Оракул предсказал Стефано неминуемое падение от руки наследника, а также предрек как свершившуюся данность, борьбу сильнейших из рода Вивернов. Цесс со свойственной ему спесью и гордыней, даже на рассматривал внебрачного сына как равного, именно поэтому он не ожидал от него удара в спину, заносчиво пологая, что бастард не то что не достоин венца, а даже не смеет задумываться об оном. То, что почивший Цесс старался всячески отдалить законного наследника от управления государством, всячески привечая бастарда, по сути оставив страну неумелому правителю, меркло пред тем, что потерявший голову от страха Вседержитель сделал с собственным сыном. Когда тот родился, и Оракул прочел по звездам его будущее, предрекая невиданную более чем за семь сентов силу и величие, правитель провел над младенцем ритуал запечатывания силы. И видимо собирался жить вечно, не понимая какую опасность для государства и его граждан, будет представлять собой его сын, когда небывалая сила вернется, а контроль, который должен приобретаться годами — нет. Мать знала обо всем, но потворствовала супругу любя того до сумасшествия и оправдывая любое его действие. Когда Дрэго замолчал, над столом повисли свинцовые тучи недосказанности, боли и обиды, я потянулась к нему, и взяв его за руку произнесла:

— Себастьян, мне сложно судить о том, каким правителем был ваш отец, я практически ничего не помню, но только от вас зависит каким станете вы. Быть Вседержителем нелегкий труд, заприте прошлое на замок и выбросите ключ, постарайтесь быть лучше, дальновиднее, не давайте гордости и предубеждению вставать на пути прогресса и окружите себя лишь преданными людьми. У вас есть Рэйдж, Девон, Бруно, я — это не так мало, а будет еще больше. Вы монарх в конце концов, и даже если вам суждено ошибиться, а без этого нельзя ничего добиться, Вы всегда можете сделать вид, что так и задумывали, — возможно мой монолог был перенасыщен пафосом, но я видела — мои слова помогли ему.

Поблагодарив меня за завтрак и беседу, правитель встал и отправился по делам. Я же, побродив приведением по дому и не найдя Бруно, отправилась на пляж. Дорогу я хорошо запомнила еще в прошлый раз, и надеялась просто побыть наедине с собой, наслаждаясь отличной погодой, морским пейзажем и захваченной с собой медицинской книгой. Вернулась я голодная и раскрасневшаяся ближе к вечеру. А приняв ванну, я накинула лишь шёлковую камизу и прилегла на кровать. Я провела рукой по тому месту, на котором утром я застала спящего мужчину, подушка еще хранила запах соли и вереска, и я глубоко вдохнула горький аромат. Без стука в комнату вошел Себастьян, я стыдливо натянула на себя тонкий плед, прикрывая обнаженную кожу, хотя мне кажется, после того, что мы вместе пережили, для этого мужчины больше не осталось секретов моего тела. Не говоря ни слова, он присел рядом, потянул отделяющую нас преграду и наклонившись ко мне поцеловал меня. Его язык проник в глубины моего рта, сминая в страстном танце губы, лаская и покусывая зубами мои уста. Горячие руки гладили меня по спине, обжигая и оставляя огненные следы на прохладной коже, вызывая мириады чувственных, сладких ощущений. Одновременно, ладонями он спустил мои бретели, и полная грудь, увенчанная небольшими вишенками сосков, предстала перед его взором, большими пальцами он провел по жаждущей ласки нежной коже и наклонившись, поцеловал один из них губами, глубже вбирая его в рот и вызывая громкий стон наслаждения. Тугой комок желания скрутился в животе огненным шаром, посылая волны возбуждения и страстного томления. Я нерешительно положила ладонь на твердую как гранит обжигающую жаром грудь, ощущая под тонким батистом рубашки стальные мышцы и быстро бьющееся сердце. Откинувшись на подушки, я следила как в горящих красным пламенем глазах страсть борется с контролем, я протянула к нему руки и желание победило. Себастьян наклонился ко мне целуя шею, ключицы, грудь, живот, оглаживая круговыми движениями и подбираясь губами все ближе и ближе к сосредоточию моего желания, я призывно выгнулась…

Распахнув глаза, я дышала как загнанная лошадь после скачек в Аскоте**, сердце бешено стучало, грудь болезненно ныла, а увлажненные складки нежной плоти пульсировали, требуя ласки. Я хрипло рассмеялась. Это был самый эротичный и возбуждающий сон из когда-либо виденных мной.

*Международное бюро мер и весов (фр. Bureau International des Poids et Mesures, BIPM) — постоянно действующая международная организация со штаб-квартирой, расположенной в городе Севр.

**На городском ипподроме «Ascot Racecourse» ежегодно в конце июня проходят скачки «Royal Ascot» с 1711 года.

На следующее утро к привычному ритуалу нашего завтрака присоединился и Рэйдж. Он привез мне пачку документов о поступлении в Ориумскую медицинскую академию, бумаги подтверждающее мой род, и выписки об открытии небольшого счета в Келтарсбанке на имя Теаны Бруно. В самом начале я уже было открыла рот, чтобы отказаться от денег, а потом прагматично решила, что государственная казна не опустеет, да и пользоваться я ими собиралась только до тех пор, пока сама не смогу зарабатывать. Доказывающий моё родство с лекарем магический родовой перстень, был подарен мне Арду за ужином. Он сказал, что с огромной радостью назвал бы меня и дочерью, но тогда это вызовет волну нежелательного интереса к моей скромной персоне. В любом случае я была несказанно рада и невероятно благодарна этому человеку за всё, что он для меня сделал. Поскольку по летоисчислению Ориума мне не исполнилось и восемнадцати, я вполне подходила для того, чтобы влиться в стройные ряды студиозов.

Я немного пришла в себя после ряда злоключений, которые щедро валились на меня с момента прибытия, и трезво поразмыслив пришла к выводу, что за те две с лишним недели (терила), что остались, мне до начала учёбы, я должна изучить и запомнить огромное количество информации, начиная названиями знакомых предметов и заканчивая законами государства, в котором я собираюсь жить. Всё то, что простые люди впитывали с молоком матери и постигали со временем просто живя в этом, родном для них мире, мне было ново и непостижимо. Поэтому, когда Себастьян пригласил меня отправиться с ними в Орум и поселиться при дворе до начала учебы я вежливо, но твердо отказалась справедливо заметив, что, находясь в центре событий я вряд ли смогу погрузиться в учебу. К тому же прибывая в непосредственной близости от мужчины, я не смогла бы сосредоточиться на получаемых, крайне необходимых мне, знаниях, и жаркий, сладкий сон, что я видела, был тому доказательством. Первые мгновения я даже не могла привычно смотреть Дрэго в глаза, отвадила их и краснела, как гимназистка на первом танцевальном вечере. Мне казалось, что по бесстыжему блеску в моих очах, он поймет, о чем я грежу, оставаясь наедине с собой.