Дело о краже артефактов (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади" - Страница 27

Иван смиренно выслушал расцвеченную народной фантазией версию убийства, полюбовался в зеркало на свой подбородок, приобретший наконец приличный вид, расплатился и зашагал дальше в сторону центра города.

«Вот доказательство того, что происходящее — реальность, — прозвучал в голове Ивана один из внутренних голосов. — Такое мы вряд ли смогли придумать!»

«Мы — нет, но мало, что ли, есть на Земле людей, которые считают, что все беды — из-за баб?»

Голоса опять сцепились в споре, а Иван, перестав обращать на них внимание, с интересом рассматривал вывески, пытаясь отгадать, что же обозначают те или другие символы. Почти все было понятно, недоумение вызвали только семь звезд в круге, намалеванном на чем-то, похожем на рыцарский щит. Заведение, над дверью которого он висел, было невелико и делило первый этаж дома с мастерской по ремонту или, может быть, изготовлению зонтов. По крайней мере, над второй дверью покачивался на кованых цепях почти настоящий зонт, сделанный, правда, из грубой холстины и довольно аляповато разрисованный масляными красками. Зонтичная мастерская уже работала — на глазах у Ивана из нее вышел парнишка с каким-то длинным свертком под мышкой, но на окне рядом со «звездной» дверью ставни были плотно закрыты.

«Интересно, чем все же там торгуют? Может, чем-нибудь сугубо магическим, и покупатели предпочитают приходить глубоким вечером?»

Размышляя о таких, абсолютно необязательных, мелочах, Иван дошагал до здания полиции.

К его удивлению, господин Томот был уже в своем кабинете. Вскоре появился и Пфалирон — помятый, невыспавшийся и небритый.

«Ничего удивительного, — прокомментировал один из „внутренних голосов“. — Полиция — не господа, у которых одна забота — куда потратить время, полицейские просыпаются вместе с кухарками, посыльными и прочим рабочим людом. Если, конечно, вообще ложатся спать. А коротышка, кажется, так и не добрался до дома».

Пфалирон отчаянно зевал и тер глаза. Господин Томот неодобрительно смотрел на помощника, но замечаний не делал.

Иван, чтобы хоть как-то защитить Пфалирона от начальственного недовольства, сразу начал с разговора о необходимости слежки за слугами Суволли.

Господин Томот скривился:

— Вы думаете, что среди них был еще один сообщник убийцы? По-моему, ему было достаточно горничной…

— Нет, — Иван выдержал паузу. — Но я думаю… я уверен, что один из слуг не просто видел убийцу, но и побывал той ночью в башне мага.

Сыщик вкратце пересказал то, что удалось вытянуть из конюха, и продолжил:

— Некто слышал, как дурак Акир обещает горничной не выпускать дхорков. И этот некто решает под шумок прибрать к рукам то, что плохо лежит — эти самые луковицы нарциссов. Их можно продать на ярмарке, стоят они дорого, но доказать, что они похищены в саду Суволли, невозможно. Кто этот «некто»? Вряд ли кто-то, не имеющий отношения к Суволли. Для того, чтобы услышать разговор, нужно было находиться в саду или на конюшне. Но она — далеко от входа в поместье. Я еще порасспрашиваю слуг, но пока никто не вспомнил, чтобы в тот день в доме появлялся кто-то чужой…

— Так прямо и никто? — не поверил начальник полиции. — Ни одного рассыльного или торговца мелочами?

— Я еще раз расспрошу слуг, — повторил Иван. — Но рассыльных обычно проводят или на кухню, или — к хозяйке, если принесли что-то, что заказывала она. В сад их просто не пустят. Продавцы мелочей скорее постучатся в коттеджи слуг — у этих домиков отдельные входы с улицы, и оттуда тоже не услышать тихий разговор возле загона. На конюшню мог попасть только тот, кому там есть дело. Скажем, коновал… или шорник. Конечно, услышав разговор, он мог сразу уйти, не сделав то, зачем пришел. Но к конюшне все равно можно попасть только через кухню. Кто-нибудь да видел чужака.

— Свой это был, свой! — добавил Пфалирон. — У Суволли — порядок, чужих по саду гулять без присмотра не пустят.

— Есть еще одно место, откуда можно бы было услышать разговор, — продолжил Иван. — Я попросил дворецкого составить для меня план поместья. Вот посмотрите — загон дхорков задней стеной примыкает к заднему дворику коттеджа садовника… То есть теоретически разговор можно было подслушать, сидя в отхожем месте, которым пользуется семья садовника. Сомневаюсь, что оно популярно у гостей.

— Хорошо, — согласился господин Томот. — Но почему вы думаете, что этот вороватый слуга видел убийцу? Конюх тоже в ту ночь был в саду…

— Не только видел, но и побывал в башне! Посмотрите на список похищенного!

Иван достал из папки бумагу, полученную от гоблина:

— Вещи четко делятся на две категории, которые можно назвать «артефакты» и «драгоценности». Артефакты — все — из раскопок, все когда-то использовались Черным Властелином или его слугами, все — вещи уникальные, известные любому коллекционеру. И все изготовлены из достаточно простых материалов. «Коробка лича», правда, — из дорогого «каменного» дерева и наполнена алмазами, но за столетия, что она провалялась в подвале, от былой красоты не осталось и следа. «Голова власти» — вообще уродливый глиняный горшок. Позариться на такое мог лишь тот, кто знает, для чего он предназначен…

— И для чего же? — заинтересовался Пфалирон.

— Господин Оорно написал по поводу каждой вещи…

Иван нашел нужное место и прочитал:

— «Один из девяти известных артефактов подобного типа. В горшке приготавливался отвар, рецепт которого сохранился, затем в кипящую жидкость помещалась часть тела того, на кого направлено колдовство. Таковой могли быть волосы, ногти, кости или мясо. Результатом колдовства было полное подчинение воли жертвы. Она воспринимала голос колдуна как собственные мысли и беспрекословно выполняла приказания. Применение „головы власти“ вызывает у жертвы достаточно неприятные ощущения, страх, граничащий с паникой, и в итоге часто ведет к безумию».

— Так это же… это же одно из самых страшных преступлений! — воскликнул начальник полиции. — Тому, кто воспользуется этим горшком, грозит смертная казнь, а сам артефакт… если бы я знал, что он есть у Суволли! Подобные артефакты запрещены в Империи!

— Гоблин просил сказать, что всеми этими вещами маг владел совершенно законно, — успокоил Иван. — Даже не владел — они считаются собственностью Императорской академии, переданной господину Суволли для исследований, есть документы, подтверждающие эту передачу. К тому же вряд ли покойный собирался кого-то подчинять. По словам господина Оорно, мага интересовал механизм того, как голос колдуна передается в голову жертвы. Подчинить чужую волю не так уж сложно. По крайней мере, так говорит гоблин. Есть много способов… Но для того, чтобы жертва получила приказ, она должна его слышать, то есть быть рядом с колдуном. А «голова власти» позволяет отдавать приказы, где бы жертва ни находилась.

— Но теперь эта страшная вещь — в руках того, кто уже убил! И вряд ли остановится!

Ивану пожал плечами:

— Пока ничего не произошло. Хотя лучше последить, чтобы никаких «частей тела» никому не досталось. Мне интересно другое. Вторая часть украденного — несколько новеньких украшений из золота, серебра и драгоценных камней, на которые господин Суволли наложил не грозящие никаким вредом заклинания…

— Заказы ювелиров? — уточнил начальник полиции.

— Да, — подтвердил Пфалирон. — Содержать имение — дорогое удовольствие. Господин маг неплохо зарабатывал, изготавливая «огненные камни» и создавая артефакты… скажем так, простые, но надежные и изящные. Чаще всего — какие-нибудь кулоны или броши, магическое действие которых заключалась в повышении привлекательности владельца… Простейшие заклинания любовной магии.

— Все драгоценности, — продолжил Иван. — Находились в особом запирающемся ящике. Ящик не был взломан, ключ торчал в замочной скважине. А вот остальные артефакты, по словам Оорно, вечером были в разных местах лаборатории — на столах, на стеллаже, в застекленной витрине… Алмазы из «коробки лича» вообще были в стеклянном кувшине с наговоренной водой…