День чудес (Смешные сказки) - Виткович Виктор Станиславович - Страница 35

— Никого, — сказал он Лиле.

Выйдя из-за угла, они побежали вдоль стенки дома.

— Она пожертвовала собой! — восторженно сказала Лиля.

— Терпеть не могу телячьи нежности! — проворчал повар.

— Ай! — пискнула Лиля.

— Чего еще?

Лиля схватилась рукой за сердце.

— Вот тут кольнуло. Только что. Стало жалко Аллу Павловну!

— Ерунда! — буркнул повар.

Главное, сам говорил ерунда, а сам думал о Тате, как бы скорее ее вылечить.

Вот так люди всегда: говорят «Уходите», а это значит «Не уходите»; говорят: «Какая хорошая погода», а это значит: «Вы мне надоели». И вообще, люди… кто их разберет!

Когда Петр Петрович и Лиля добрались до игрушечного магазина, — витрина оказалась закрытой металлическим жалюзи, а на двери висел замок.

Как быть? Повар почесал в затылке и сразу понял что делать. Он поставил Лилю себе на плечи, она нажала кнопку на притолоке. Жалюзи, гремя, поднялось.

Куклы в магазине не ожидали этого. Как всегда по ночам, они играли в домино и, когда поднялось жалюзи, — окаменели кто где был. Но, увидев знакомых кукол, успокоились.

Одна из кукол сказала:

— Это Петр Петрович и Лиля. Ходи!

И игра пошла дальше.

Повар постучал в зеркальную витрину, в которой отражались тучи. Куклы только отмахнулись, с азартом стуча костяшками маленького дорожного домино.

— Глупая игра, — сказал повар и застучал в стекло кулаком, а Лиля — ногой.

Куклы не обращали внимания. Только мотоциклист поглядел на витрину, повернув жестяную голову. Повар мимически ему показал: «Открой!»

Тот равнодушно отвернулся.

— Черти, не открывают…

— А я знаю, что сделать, чтоб открыли! — И Лиля за прыгала на одной ножке.

— Ну да? — недоверчиво проворчал повар.

— Гляди!

Лиля подошла к самой витрине и показала мотоциклисту нос.

Мотоциклист подскочил и тоже показал нос. Тогда Лиля показала два носа, а повар сказал Лиле «молодец», показал куклам язык, нос и еще сделал что-то очень оскорбительное ушами.

Куклы бросили домино и свирепо замахали кулаками. Петр Петрович притворно захохотал и удачно изобразил, как он колотит кого-то и еще поддает под зад ногой.

Этого оскорбления куклы перенести не могли; они вскочили и с кукольными проклятиями помчались к витрине. Между тем повар показывал, как он всех «возьмет на одну руку».

С воплями куклы все сразу ухватились за защелку и стали открывать зеркальное стекло витрины.

— Скорей! Скорей! Пока не удрал!

Однако Петр Петрович и не думал удирать. Он протянул Лиле аспирин.

— Я начну драку… а ты… серпантин и конфетти, — знаешь где?

У Лили засверкали глаза.

Приоткрыв витрину, куклы сунули в щель кубик, чтобы не закрылась. И прямо через кубик Петр Петрович ринулся внутрь магазина на кукол, взмахнув поварешкой. Куклы бросились на него; началась драка.

А Лиля крикнула неизвестно кому: «Прощайте, братцы!» — юркнула в щель и исчезла в магазине.

Повар сражался, фехтуя поварешкой; в него летели домино, кубики, бочонки от лото. На ногах у Петра Петровича уже висел десяток врагов.

Тут на улице появились двое гуляющих студентов, и все куклы замерли — кто где был.

— Погляди, — сказала девушка. — Все-таки мы научились оформлять витрины!

— Париж! — кивнул молодой человек; они пошли дальше.

А драка возобновилась. Клубок дерущихся уже так запутался, что нельзя было разобрать — где нога, где барабан и кто кого колотит.

За окном снова появилась та же гуляющая пара, и опять все куклы замерли.

— Смотри, вот интересно, — сказала девушка. — Только что было другое оформление…

Молодой человек поглядел на витрину.

— Ну и что, — сказал он. — Это делают с помощью фотоэлемента.

— Как ты все знаешь! — с восхищением сказала девушка; они прошли.

И в витрине опять вспыхнула драка. За это время Лиля уже успела взобраться на полку и найти пакетик с серпантином и конфетти. Пролезая обратно сквозь щель на улицу, она крикнула:

— Петр Петрович! Бежим!

Он метнулся было за ней, но куклы схватили его за руки и за ноги. Повар закричал:

— Лиля! Скорей! Спасай Тату!..

Но куклы уже заталкивали его в коробку, связывая руки и ноги ленточками. Он успел только увидеть, как Лиля помчалась по улице, и пробормотал:

— Как приятно делать добро!.. Кто бы подумал…

Тут куклы захлопнули коробку и перевязали бечевкой.

Лиля на бегу оглянулась, и по ее кукольной щеке скатилась слеза.

17

Капал дождик. Во дворе милиции старшина Карасев возвращал машину владельцу. Отдуваясь, Кракс вылез из-под сотрясающегося «Москвича».

— Все в порядке? — спросил старшина.

— Не все, — сказал Кракс. — Не хватает куклы.

— Она задержана, — сказал Карасев.

— Вот как, — сощурился Кракс. — Хм… С одной стороны, я не сумасшедший и волшебства нет. С другой — вы утверждаете, что куклы угнали мою машину… — Кракс задумался. — Что бы там ни было, ясно одно: это кукольный заговор против меня! И я в этом разберусь!

Он дал газ, и машина задом выехала с мокрого двора милиции. Не успел Кракс перейти на вторую скорость, как заметил что-то на тротуаре, затормозил и распахнул дверцу. Вдоль дома, накинув свою юбку, на голову, бежала под дождем кукла Лиля.

— А-а! — ехидно сказал Кракс. — Старая знакомая! Ты куда?

— Обошлись без вас! — гордо пропищала Лиля, выглянув из-под юбки. — Мы достали волшебное лекарство! Сейчас дам Тате, и она будет здорова!

Услышав про волшебное лекарство, Кракс облокотился о руль и задумался. Он представил себе, что было бы, если б он обладал волшебным лекарством. Он брал бы за визит не десять рублей, а двадцать, и даже не двадцать, а…

Кракс выскочил из машины и погнался за Лилей. Она пищала и отбивалась, но он ее схватил, бросил в машину на сиденье и повез к себе домой.

Всю дорогу Лиля громко ревела.

— Петр Петрович пожертвовал собой! И Алла Павловна… А я — дура… Что, я не могла спрятаться за водосточную трубу?.. И кто меня дергал за язык — говорить про волшебное лекарство?! Неужели я не могла сказать, что это корм для рыбок?! Теперь Тата умрет, и я буду виновата…

Но Кракс не обращал на ее рев никакого внимания. Спешить ему было некуда, Лиля была в его руках. Поэтому, придя домой, он не торопясь надел халат и привычно включил телевизор. Шла утренняя детская передача из Дворца пионеров. Посадив Лилю на стол, Кракс потер руки и жадно начал копаться в ее пакетиках.

— Ну, аспирин — это каждый знает, это понятно, это — слабительное, — бормотал он. — Конфетти и серпантин — тоже ясно, этим мусорят на елках. А где же волшебное лекарство?

— Зачем вам волшебное лекарство? Разве вы заболели? — спросила Лиля. Ее слезы уже высохли.

Кракс презрительно поглядел белесыми глазами навыкате и вдруг узнал ее:

— Погоди, погоди! Это ты тогда барабанила на рояле?

Лиля гордо молчала.

— Вот и доигралась! А теперь: или ты мне немедленно отдашь волшебное лекарство, или… — он подумал и прорычал: — Или я тебе оторву голову!

— Отрывайте! — гордо сказала Лиля. — Но я ничего не скажу!

И поглядев на детей, качавшихся в телевизоре на качелях, крикнула им:

— Прощайте, братцы!

Схватив ножницы, Кракс кинулся на Лилю. Она храбро укусила его за палец. «Ай!» — замахал он рукой. А Лиля схватила пакетики с волшебным лекарством и побежала во весь дух по столу. Она давно заметила висевшие под потолком шарики — те самые, зеленый и красный, на которых они вечером прилетели. Ниточки от шариков свисали над столом.

Лиля подпрыгнула высоко, как только могла, но ниточку не достала.

У Кракса во рту показался золотой мостик — он захохотал, не спеша поднялся, прошелся вокруг стола, протянул руку, чтобы схватить Лилю, и — надо же! — поскользнулся и на ровном месте упал. Мало того, на свой знаменитый стол рококо он опрокинул графин, в котором плавал чайный гриб, скользкий и отвратительный.