Слушаю и повинуюсь (СИ) - Калинин Алексей - Страница 16

— Очень вкусный, а какой он огромный, — промычала Катя, когда её губы оказались на несколько секунд свободными.

— Тогда возьми ещё раз, мисси! — воскликнул Диего и резким движением поместил член в приоткрытые губы Кати.

На этот раз Катин нос упёрся в курчавую дорожку, идущую от пупка слуги до самого основания толстого ствола. Катя замычала, задергалась, попыталась отстраниться, но Диего крепко держал её голову и наслаждался этими секундами. Надо было видеть его лицо в этот миг, довольное, как у объевшегося дервиша.

— Мисси, ты маленькая, похотливая сучка! Я буду трахать тебя так, как захочу! — с этими словами он дёрнул тазом назад, а его член вырвался из горячего плена с громким чмоканием.

Катя тут же закашлялась, со свистом втянула воздух и…снова обхватила бордовую головку Диего губами. Она смотрела в глаза улыбающегося слуги, а тот подмахивал тазом, скользя внутри тех губ, которые недавно целовали Артема.

Сам же Артем так и не смог отлипнуть от косяка двери в хамам. Он так и стоял, смотря на то, как его жена делает минет слуге. Орхидеи в его руке поникли и стыдливо опустили соцветия в пол, не желая наблюдать за изменой.

— Ты много раз издевалась над бедными, мисси, а теперь бедный трахает тебя во все дырки… Каково это, мисси? — спросил Диего, продолжая заталкивать член в ротик Кати.

Она что-то промычала в ответ. Слуга улыбнулся и снова извлёк кожаный кляп из её рта.

— Это волшебно… Трахай меня, чернь… Трахай так, чтобы отомстить за всех униженных и оскорбленных, — проговорила Катя, облизываясь и расставляя ноги пошире.

Её влагалище жаждало быть наполненным могучим членом также, как карман продажного судьи желал быть отягощенным монетами. Диего хмыкнул, легко поднял её и повернул спиной к себе. После лёгкого толчка Кате пришлось опереться руками о горячий камень. Диего тут же вогнал свой член в женщину на такую глубину, что яички с размаха ударили по маленькому сосредоточению удовольствия.

Катя застонала так громко, что плавающий в бассейне Масуд невольно хлебнул воды и забарахтался, тщетно пытаясь утонуть. Я даже улыбнулась, глядя на этого мокрого пройдоху. Увы, моя улыбка померла, когда я перевела взгляд на Артема ибн Петра. Его лицо было унылое, как морда пожилого верблюда.

— Мисси, я лучше твоего мужа? — подлил масла в огонь Диего.

— О-о-о, да-а-а, ему с тобо-о-ой не сравниться-а-а, мой мексика-а-анский жеребец, — простонала Катя, подаваясь попкой на ствол Диего.

Член продолжал входить в алую пещеру Кати, полностью заполняя её на краткий миг, и подаваясь назад, чтобы снова повторить весь цикл и вырвать из женского горла сладострастный стон. Руками Диего придерживал Катю за скользкую талию и с каждым разом старался проникнуть в неё глубже и глубже.

Груди покачивались при каждом точке. Звучные шмяки раздавались, когда тела соприкасались в очередном заполнении. Катя то поднимала голову, придумывая нижнюю губу, то опускала, наблюдая за движениями члена.

Судя по тому, как задышал Диего, финал любовного сражения был близок. Артем все также стоял, застыв в дверях. Он был таким мокрым, жалким, как брошенный котёнок под дождём. Мне стало его так жалко, что я выдернула волос, произнесла заклинание и сняла пелену Масуда с глаз любовников.

Пусть обломаются, шакальи дети!

Катя сначала подалась тазом назад, а потом поняла, КТО на них смотрит. Её глаза испуганно распахнулись. Она попыталась вырваться из крепких рук Диего, но тот был слишком увлечён подкатывающей волной блаженства, чтобы дать ей так просто выскользнуть. Он ещё три раза насадил Катю на свой агрегат, и только потом поднял глаза.

От удивления слуга выпустил Катю, и та распласталась на горячем плоском камне, как спящая лягушка. Увы, физиологию человека было поздно останавливать и Диего начал извергаться. Из его блестящего члена вылетел белый сгусток, пролетел над головой Кати и ударил Артема в грудь. Словно слуга плюнул во врага трудового народа.

Артем посмотрел на белую блямбу на своей груди, перевёл взгляд на Катю, которая сжалась в комок. Она попыталась отползти прочь и бормотала:

— Любимый, это не то, что ты думаешь… Это совсем не то, что ты думаешь…

Артем бросил на пол орхидеи, повернулся и закрыл за собой дверь.

Я появилась из воздуха рядом:

— Господин, я понимаю ваше состояние, но это же не конец вашего желания? Вы же ещё можете помочь стольким людям.

Артем покачал головой в ответ, взъерошил волосы и произнес:

— Хренакс…

Мы снова очутились в квартире Артема Лапина. Всё также уныло свисала паутина в углу комнаты, всё также невесело поглядывал с неё паучок.

Точно также смотрел и Артем на меня и Масуда. Крыс тут же принял вид независимого животного и сложил лапки на груди. Ему не хватало для большей достоверности просвистеть что-нибудь вроде «Марсельезы», да будет беспокоен его сон и неласково пробуждение.

— Это что — моё желание таким было? — спросил Артем.

— А чо не так-то? Ты стал с баблом? Стал! Ты был женат на этой кобыле? Был. Всё в ажурных чулках, фраерок, — пропищал Масуд.

— Гуля, неужели я этого хотел?

Что я могла на это ответить? Я пожала плечами и тут же показала на Масуда:

— Вот он всё подстроил. Это его проделки.

Артем перевел взгляд на Масуда, а тот махнул хвостом:

— Да ну вас, шуток ваще не отдупляете!

После этой информации крыс с хлопком исчез, оставив меня с убитым горем Артемом. Я подсела к нему на диван и положила руку на плечо:

— Не расстраивайся, Артем ибн Петр. Это же всё было только в возможном будущем, а ты взял и всё изменил. Теперь Катя всё та же девушка, ты всё тот же молодой человек. Ничего из случившегося не было…

— И Диего не было? — поднял бровь Артем.

— Не было. Ты посмотри тот самый органайзер, который я тебе дала. Что там написано?

Артем открыл кожаную обложку, а там моим почерком было написано его желание:

«Стать богатым и быть женатым на Екатерине».

Увы, снизу была корявая приписка, сделанная явно не моей рукой:

«Чтобы иметь друзей-уродов, и чтобы жену драли все подряд».

— Так что я со своей стороны всё исполнила, о изумруд моего седрца, бриллиант моих глаз и сапфир моей печени. А что в волшебство вмешался этот презренный раб…

— Я не раб! — пискнул воздух возле телевизора, после чего показалась мордочка Масуда. — Я не раб и не смей меня так называть, иблисова дочь!

Пока он пищал, я незаметно скрутила шарик из огня, а после щелчком пульнула в этого зарвавшегося мерзавца. Попала точно по носу, отчего голова Масуда крутнулась волчком на месте, а после на морде появилась гневная мина:

— Да как ты смеешь? Ты опять за своё? Ну ладно! Я тебе ещё припомню, грязная блудница!

Второй шарик огня пролетел сквозь пустоту. От крыса остался лишь запах паленой шерсти и невеселое настроение.

Артем вздохнул. Он ещё немного посидел, подумал, потом махнул рукой:

— Ладно, Гуля, утро вечера мудренее. Завтра мне на работу вставать, так что сейчас думаю завалиться спать. Ты не против?

А если бы я была против, то чтобы от этого изменилось? Нет, конечно же я не против, тем более, что и на вечернюю Москву давно напали сумерки. Я кивнула и тихо растаяла в воздухе, оставив Артема ибн Петра в иллюзорном одиночестве.

Ночь прошла почти спокойно. То есть злой Масуд пытался прокричать петухом, уронить на кухне как можно больше кастрюль, подговорить соседей включать музыку погромче, но я поместила господина в пузырь тишины, чтобы он тихо продрых до рассвета.

Утром же Артем ибн Петр едва не проспал из-за этого шара. Артем ибн Петр мог бы и не ходить на работу в этот день, но получилось бы, что я против его воли вмешалась в его жизнь. А мне этого не хотелось, поэтому я сняла пузырь и ласково проорала на ухо:

— Вставай, о рубин моего сердца!!! Вставай, а то проспишь всё на свете!!!

Надо было видеть ту высоту, на которую подпрыгнул Артем ибн Петр. Если бы рядом были наблюдатели из книги рекордов Гинесса, то они могли бы зафиксировать новый рекорд по прыжкам в высоту из положения лежа. Имя моего хозяина стало бы увековечено в самой странной книге…