Перемирия не будет (СИ) - Горенко Галина - Страница 1

Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их в начале.

Я тщетно пыталась уснуть, раскачиваясь в гамаке.

Сердце сжимали тиски мрачного предчувствия, а тараном бьющие в борт волны отдавались болезненным набатом в голове. Судно опасно кренилось то на один, то на другой бок, но пока умудрялось опережать бурю, спешащую следом, прочно скользя по неспокойной поверхности Стеклянного моря. Только сумасшедший рискнет пересечь его в сезон штормов. Ну или контрабандист, подвязавшийся забрать скоропортящийся товар за обещанный баснословный куш.

В кромешной темноте я задумчиво обводила пальцами пульсирующую болью вязь, со вчера она выросла на всё предплечье и ощущалась выпуклой гравировкой. Обжигая подушечки, я проследила её путь до локтевого сгиба и с облегченьем выдохнула, за последние пару часов её размер не изменился.

— Акира, — услышала я сквозь завывания бури, голос капитана, — помоги.

Я с трудом выпуталась из просоленной сетки и придерживаясь стен поднялась по узкой лестнице. Неприветливо встретивший меня ветер бросил за шиворот пригоршню застывших льдом соленых капель и надул парусами плащ, подгоняя в спину. Я ступила на палубу, вслушиваясь в крики стихии.

Магический след, наведенного шторма больно щипал ледяными пальцами щеки, слепящие молнии и громовые раскаты дезориентировали, лишая возможности сосредоточится и всё же не надо быть семи пядей, чтобы понять — проклятье догнало «Одноглазого кракена».

Мачта надрывно трещала, грозя разлететься на части, рваные, незакрепленные паруса неистово хлестали по реям, словно поломанные крылья падающей в обрыв раненной птицы. Форштевень стремительно разрезал встречные волны, словно горячий нож мягкое масло, но удача не могла вечно сопутствовать клиперу, и разделившая на куски эбонитовое небо ветвистая молния ударила ровно в центр судна.

Я упала на колени, пригибаясь от осколков и вцепилась пальцами во влажное дерево, ломая ногти до крови. Руку с меткой пронзило невыносимой болью, будто засунула её в саламандровые угли, злые слезы застилали глаза, а быть может это был дождь, но сцепив зубы, я зашептала заклинание, завершая сложное плетение на выдохе.

Вспыхнувшая гектограмма выжгла чёрную плесень смертельного проклятья, распыляя злое слово по ветру. Свозь сизые тучи пробивался несмелый луч радостного солнца, расцвечивая тёмное море всеми оттенками лазури.

Обошлось.

В этот раз.

— Еще увидимся, ведьма, — прозвучало в моей голове, и я упала лицом в мокрые доски, теряя сознание.

Лиха беда начало.

Откинувшись в удобном кресле у жарко пылающего камина и смакуя горский виски из тонкостенного сниффера Александер Рейдж, герцог Серптус, снисходительно советовал другу:

— Ну так вызови некроса, Айзек. Слава Великим отдел ими забит под завязку.

— Ни за что бы не догадался, твоя идея столь оригинальна, — парировал Хант. — Уже. И теперь в прозекторской рядом с моим поверенным лежит твой чернокнижник.

— Как? — хищно вскинулся вмиг сбросивший с себя показную ленцу (безучастие) герцог. Как глава МагКонтроля он держал руку на пульсе, и каждое мало-мальски серьезное дело было под его неусыпным контролем. А преступление, в котором гибнет маг, тем паче маг, работающий на управление, не могло остаться незамеченным.

Сегодня утром был найден второй затейливо обезображенный труп и, пожалуй, Управление МагКонтрроля в лице Его Сиятельства решительно займется этой проблемой. Но в связи со смертью того, кто с этой самой Смертью должен быть на короткой ноге, к делу нужно подойти с чувством, с толком, с расстановкой.

Он пошлет за Комри, тот его ни разу не подводил.

— На сколько я понял, этот самоуверенный идиот не замкнул круг, — в нетерпении переминался у камина герцог Хантингтон, отказавшись присесть. Кожаный хлястик стека то и дело проходился по голенищу сапога, выдавая его нервозность.

Еще утром с супругой они планировали отбыть в Вары, мягкий климат морского курорта сейчас больше подходил Клер. Беременность в этот раз протекала без осложнений, но Айзек предпочел подстраховаться, сменив холодную в это время года столицу на всегда солнечный Сорум.

— В любом случае, — продолжил Хант, — мы вернемся в первой декаде. Рожать упрямица хочет здесь. — Говоря о супруге, герцог улыбнулся, его резкие черты смягчились, а взгляд поплыл. Вот уже пять лет как Айзек был влюблен (о ужас, ужас, это же моветон) в свою же жену, но глядя на него, эта ноша не казалась Алексу неподъемной, пожалуй, единственной женщиной, ради которой он когда либо был готов рискнуть своей свободой — это Клер Хантингтон. Но увы и ах, она была счастлива в браке и в милосердии Рейджа не нуждалась. — Вот. — Хант выложил белый прямоугольник визитной карточки на стол. Серебряная руна Кеназ словно подсвечивалась изнутри, пульсируя на бумаге. — Сходи к ней.

— Схожу, — благосклонно принял непрошенную помощь Рейдж. Он не раз слышал о колдунье в припортовом Тальвеге*, но вот повода заглянуть к ней у герцога всё не находилось. Удивительно законопослушная ведьма.

На сим друзья распрощались, а визитка затерялась среди прочих на столе, и только спустя неделю, когда Его Сиятельство искал надушенный конверт от некой навязчивой, назначившей полуночное свидание несси, он наткнулся на прямоугольник с руной.

Повертев её в руках, Рейдж прочёл адрес на обороте и выбросил визитку в посеребренную корзину для мусора. Кусочек крафта вспыхнул и осыпался белым пеплом, уничтожая свидетельство собственного присутствия в кабинете одного из самых влиятельных людей Орума.

От жарко натопленного очага, в котором весело булькал клюквенный отвар распространялся жар, будто от домны, но кутающаяся в подбитый чернобуркой плащ девушка всё равно дрожала. Тонкие пальцы судорожно теребили ленты капора, но ведьма была категорична:

— Никаких любистоков, — повторила Амадина, — я не занимаюсь приворотом, благородная несси. Любое магическое воздействие вызовет откат, а оно вам надо?

Я смерила категоричным взглядом дрожащую девицу в светлом плаще и сильнее сдвинула подкрашенные чёрным брови, и, хотя клиентка была настроена решительно, было видно, что о последствиях она не задумывалась. Девица затряслась сильнее и выложила на стол еще один кошель. Ну что за упрямая корова, подумалось мне. Я, конечно, могла бы состряпать премерзкое на вкус варево, но трава сама по себе была бесполезной, а тратить силы на приворот выгодного женишка даже с учетом двойной оплаты, не собиралась категорически.

— Пожалуйста, Арика, — протянула несси, — я люблю его.

— Но он не любит, Моник, — отрезала я, приняв окончательное решение. От собственного имени из моих уст девушка побледнела, но решительности в её льдистых глазах не поубавилось. — Кости не лгут. Да ты и сама это знаешь, иначе не стала бы прибегать к привороту. Я не встречала таких мужчин, ради которых стоило провести хоть секунду в Саляре**…

— А я встречала, — перебила меня отчаявшаяся несси. — Он…

— Не стоит и твоего мизинца. — Прервала я хвалебные оды. — Вот, смотри. — Я вновь бросила костяшки с начертанными на них символами, и вновь они упали, не предвещая ничего хорошего милой, но глупой Моник. — Я знаю, ты запомнила их расположение. Что ты видишь теперь?

— То же самое, даже перевернутый «Эйваз» лег точь-в-точь…

— Не просто перевернутый, его усиливают вот эти две… «Ир» и «Нот». Твоя судьба рядом, оглядись. А про него, — и я ткнула в карандашный набросок не больше золотого дракона*** в диаметре, — забудь. Или иди к другой ведьме, я тебе не помощник.

Моник решительно кивнула, запахнула плащ и вышла, на столе так и остался стоять второй кошель с золотом. Я заперла за ней дверь, вряд ли кто-то еще сподобиться выйти на улицу в такой ливень, небрежно смахнула плату в ящик стола, собрала руны в мешочек и присев, раздвинула посуду. За фальшивой стенкой оказался крошечный, но очень надежный сейф.