Перемирия не будет (СИ) - Горенко Галина - Страница 11

Записку мне прислала их экономка, что покупала для себя в моей лавке снадобья. Она была в отчаянии, и вспомнила о курсирующих в нашем квартале слухах (не так-то просто заставить замолчать сплетников) и обратилось к той, кто, по её мнению, мог бы помочь — ведьме. И я помогла, хоть это было и не просто.

Шею малыша обвила пуповина, а от того развернуть головкой его было крайне сложно. Всё нужно было сделать быстро и чётко, не медля ни одной, драгоценной в подобной ситуации, секунды. Небесный покровитель семьи Дель Торро был благосклонным в тот день — Пати родился крепеньким и шумным, а его мама (благодаря настою бадана, крапивы и белой омелы) быстро пошла на поправку. Денег я не взяла, получив то, что ценится каждой ведьмой больше золота — силу.

С лихвой я восполнила внутренний резерв энергетическим выбросом, что происходит во время таинства рождения, впрочем, точно такой же бывает и во время смерти. И так уж повелось, что спланировать и воплотить смерть куда как проще, чем дать жизнь живому существу в строго отведенный момент проводимого ритуала, а от того маги для аккумуляции силы испокон веков приносили в жертву: насекомых или животных.

Но ОН пошёл дальше.

ЕМУ всегда было мало.

Даже жизнь обычного человека не имела для НЕГО более ценности, (кто сможет дать больше силы, нежели маг ею обладающий) а мне теперь не отмыться. Тёмными ведьмы становятся по собственному желанию, меняя чистоту на власть и силу, а мне выбирать не довелось. Инициация столь могущественной ведьмы (скромно о себе) не могла быть рядовым ритуалом, но затуманенный сладкими обещаниями мозг не желал работать, сопоставлять, складывать детали мозаики…

Я тряхнула головой, принимая чашку ромашкового отвара из рук хозяйки дома и улыбнулась. Незачем знать Роми о моих грустных размышлениях:

— Патрик старший в курсе того, что скоро вновь станет папой? — отпив из чашки ароматный, щедро сдобренный мёдом напиток спросила я.

— Ууууу, ведьма, — зашипела на меня Роми и рассмеялась. — Ничего то от тебя не скроешь. Нет. Когда я узнала, судно уже готовилось к отплытию. Я не стала его волновать. Вот вернется через три месяца и сам увидит, — подытожила хозяйка дома, поглаживая едва округлившийся живот.

— У меня будет к тебе небольшая просьба, Ро.

— Для тебя, Амадина, всё что хочешь, ты же знаешь, — Роми даже наклонилась вперед, желая побыстрее услышать, что же может для меня сделать. Глаза её горели предвкушением приключения, а я думала о том, что меньше всего хотела впутывать в свои дела эту замечательную семью, но другого выхода у меня не было.

Моя просьба вызвала замешательство, но уже через пять минут Роми потрошила огромный шкаф Патрика старшего, выуживая, по её мнению, наиболее подходящий для моей вылазки, наряд.

— Не думала, что твой супруг такой модник, — отложив десятую по счету жилетку, задумчиво бормотала я. — Ро, мне не нужно ничего из ряда вон. Неприметные, темные брюки, сорочку и куртку потеплее.

А когда я переоделась, Роми захлопала в ладоши.

— У тебя подходящая фигура — спрятать волосы и не отличишь от юноши. — Намекнула на затянутую бинтами и без того небольшую грудь, Ро. — Только подожди, — она поменяла куртку на ту, что была подлиннее, — вот, так лучше, бедра…слишком округлые.

Я покрутилась перед зеркалом и не найдя изъянов в отражении, попрощалась с подругой.

— Береги себя, Дина. — Шепнула мне Роми.

— И ты. — На мгновение аромат ванили и молока, которыми, кажется, пахнет каждая мать, обрушили на меня воспоминания о счастливом детстве, я задержалась, не размыкая объятий, обманываясь еще на несколько мгновений. — Мне пора, — сдавленно просипела я, стараясь сдержать непрошенные слезы. Не оборачиваясь, я вышла через черный вход.

Прикрытую от посторонних глаз разросшимся по поверхности голубым мхом и алеющими кустами бересклета круглую дверь венчал огромный, ржавый замок. Чтобы вскрыть его без помощи магии мне пришлось изрядно постараться, окислившиеся петли не желали выбираться из ветхих пазов, но спустя десять минут, мне всё же удалось его снять.

С протяжным скрипом дверь отворилась и в нос мне ударил отвратительный запах. Я прокашлялась и несмело вступила на влажный, скользкий ото мха, камень. Прикрыв за собой тяжелую створку, я активировала луминос, и, сверившись с картой, принялась считать шаги.

Давящее ощущение надвигающейся опасности, что преследовало меня в течение всего сегодняшнего дня лишь усилилось, набирая обороты, словно сломавшаяся в парке карусель. Я дернула плечом и проверила амулет, вытащив небольшой кулон из-за пазухи.

Камень светился тревожно-красным.

Надо бы поторопиться. Времени почти не осталось.

Я с трудом сдерживала рвотные позывы.

И чем дальше я заходила, тем отвратительнее становился запах, но смущал меня не смрад былых нечистот, о нет, пахло кровью. Застарелый, въевшийся в камень аромат медных монет проникал сквозь каждую пору, будоража, волнуя, пугая до ужаса. Что-то происходит здесь, в запертых туннелях, что-то нехорошее. И МагКонтролю о том, что творится в заброшенных сливных системах вряд ли есть дело.

Я старалась двигаться беззвучно, ступая осторожно и неспешно, опасаясь спугнуть кого быто ни было, но лишь десятки тощих крыс разбегались с моего пути, стоило яркому свету брызнуть в их сторону. Луминос мерцал, разгораясь тем ярче, чем ближе я подходила к своей лавке, и вскоре в узком туннеле стало так же светло, как и днем.

Ощущение, что кто-то крадется за мной по следу не оставляло меня ни на миг, и когда, наконец-то, я уперлась в ржавую дверь — с облегчением выдохнула, потревожив вековую паутину. Белесые нити продолжили печально колыхаться даже после того, как я приложила ладонь к замку и активировав заклинание, замерла.

Ржавый металл ощутимо нагрелся, поскрипывая и осыпаясь спекшейся пылью. Я изо всех сил рванула на себя дверь, царапая кожу на ладонях и активировала поисковый пульсар, запустив его в глубину темного помещения. Светляк метался из стороны в сторону, мельтеша потерявшимся мотыльком, и не сменив цвет, спустя минуту вернулся. Не обнаружив чужого присутствия, он впитался в ладонь и растворился, возвращая затраченную энергию обратно.

Осторожно ступая, я проверила нетронутые ловушки-проклятья, и подошла к сейфу. Нехитрые манипуляции и помимо костей и карт, я уложила в сумку пару крошечных ампул с ядами и то, зачем, собственно, сюда притащилась — шкатулку, от содержимого которой мне никак не удавалось избавиться.

Энергетическая клеть внутри обычной, инкрустированной перламутром деревянной коробочки негромко потрескивала, приветствуя владельца, а я, поймав себя на том, что слишком долго рассматриваю крошечный замочек в виде розы, одернула себя и убрала её подальше.

С сожалением окинув место пусть так и не ставшее мне домом, но тем не менее, на время, заменившее его, я вернулась ко входу в туннель и той же дорогой вернулась назад. Заходить в дом к Роми на обратном пути я не стала и воспользовавшись наемным кэбом, добралась до городского особняка герцога.

— Добрый вечер, несса, — поприветствовал меня невозмутимый (даже моим внешним видом) Гордон, — Его Сиятельство ожидает вас в библиотеке. Быть может подать туда ваш любимый смородиновый отвар?

— Добрый, Гордон. Благодарю, и те замечательные брауни с малиной, что так хорошо удаются кухарке будут очень кстати. Передайте ей мою благодарность за вчерашний лаймоновый пудинг.

— Ну что вы, это мы вам благодарны. Моё колено почти не беспокоит меня, а спина нессы Дотс совсем перестала болеть, — искренне улыбался мне дворецкий, принимая запыленный плащ и протягивая руку к сумке, что весела чрез плечо.

— Нет, — слишком резко пресекла я его попытки помочь, — там стекло. Я сама. — Гордон закивал, кланяясь, а я прошла чрез холл и без стука вошла в библиотеку.

Вальяжно расположившись в удобном кожаном кресле, герцог попивал любимый виски и наслаждался вишневой сигариллой. Её горьковатый аромат напрочь вытеснил, казалось, въевшийся под кожу и неотступно следующий за мной запах разлитой в лабиринте густой крови.