Дом Земли и Крови (ЛП) - Маас Сара - Страница 33

Сегодня все было достаточно просто — никакого оружия. Хант понял написанные слова: заставь их страдать. Так он и сделал.

— Когда ты выйдешь, там будет пиво с твоим именем, — сказала Виктория, ее глаза встретились с глазами Ханта даже в шлеме. Ничего, кроме непринужденного, прохладного приглашения.

Хант продолжил свой путь в ванную, первые огни вспыхнули, когда он протиснулся через дверь и приблизился к одной из душевых кабин. Он включил воду на полную мощность, прежде чем вернуться к ряду раковин на подставках.

В зеркале над одной из них, существо, которое смотрело на него, было таким же плохим, как Жнец. Даже хуже.

Кровь забрызгала шлем, прямо на лицо раскрашенного серебряного черепа. Он слабо поблескивал на замысловатой кожаной чешуе его боевого костюма, на черных перчатках, на двух мечах, выглядывающих из-за его плеч. Кровь запятнала даже серые крылья.

Хант снял шлем и положил руки на раковину.

В резком свете первых ламп ванной его светло-коричневая кожа казалась бледной под черной полосой шипов на лбу. Татуировка, с которой он научился жить. Но он отшатнулся от взгляда своих темных глаз. Остекленных. Пустых. Как будто вглядывался в Хель.

Орион, так назвала его мать. Охотник. Он сомневался, что она бы так поступила, с такой любовью назвала бы его Хантом, если бы знала, кем он стал.

Хант посмотрел туда, где его перчатки оставили красные пятна на фарфоровой раковине.

С жестокостью стянув перчатки, Хант прокрался к душевой кабинке, где вода достигла почти обжигающей температуры. Он снял оружие, затем боевой костюм, оставляя на плитках еще больше кровавых полос.

Хант шагнул под брызги и подчинился их безжалостному жжению.

Глава 10

Едва пробило десять утра, а вторник уже был испорчен.

Сохраняя улыбку на лице, Брайс задержалась у своего железного стола в демонстрационном зале галереи, пока парочка Фейри просматривала фотографии.

Элегантное щипанье скрипок просачивалось сквозь скрытые динамики в двухэтажном, отделанном деревянными панелями, помещении, открывая симфонию, которую она включила, как только зазвонил домофон. Учитывая наряд пары-плиссированная коричневая юбка и белая шелковая блузка на женщине, серый костюм на мужчине-она сомневалась, что они оценят громкие басы звучавшие при ее утренней тренировке.

Но они уже десять минут рассматривали картины, и этого времени ей хватило, чтобы вежливо спросить:

— Вы ищите что-то конкретное или просто решили посмотреть?

Светловолосый мужчина-Фейри, выглядевший старше, пренебрежительно махнул рукой, ведя свою спутницу к ближайшей витрине: частичному мраморному рельефу из руин Морры, спасенному из разрушенного храма. Предмет был размером с кофейный столик, и большую его часть занимал вставший на дыбы гиппокамп. Полукони, полурыбы когда-то обитали в лазурных водах Раганского моря на Пангере, пока древние войны не уничтожили их.

— Присматриваю, — холодно ответил мужчина, положив руку на стройную спину своей спутницы, пока они изучали волны, вырезанные с поразительной точностью.

Брайс изобразила еще одну улыбку.

— Не торопитесь. Я в вашем распоряжении.

Женщина кивнула в знак благодарности, но мужчина презрительно усмехнулся. Его спутница нахмурилась, глядя на него.

Тишина в маленькой галерее стала почти осязаемой.

С того момента, как они вошли в дверь, Брайс поняла, что мужчина пришел сюда, чтобы произвести впечатление на женщину, либо купив что-то возмутительно дорогое, либо притворившись, что может. Возможно, они специально пришли, чтобы присмотреться и решиться на что-то.

Если бы Брайс была чистокровной Фейри, если бы ее отец объявил ее своим ребенком, она могла бы так же себя вести. Рун, особенно с его статусом Звездорожденного, однажды должен будет согласиться на брак по договоренности, когда появится молодая женщина, которую сочтут подходящей для продолжения драгоценной королевской родословной.

Может быть, Рун и заделает до этого несколько детей, но они не будут признаны королевской семьей, если их отец не выберет этот путь. Если только они не были достойны этого.

Пара Фейри прошла мимо мозаики со двора некогда великого дворца в Альтиуме, затем изучила замысловатую нефритовую шкатулку, которая принадлежала принцессе в забытой северной стране.

Джесиба занималась большей частью приобретением произведений искусства, поэтому она так часто уезжала, но Брайс сама разыскала и покупала большое количество произведений. А потом перепродавала с огромной наценкой.

Пара уже подошла к статуям плодородия из Сетмека, когда зазвонила входная дверь.

Брайс взглянула на часы на ее столе. Послеобеденная встреча с клиентом должна была состояться только через три часа. Иметь несколько покупателей в галерее было странно, учитывая заведомо огромные цены на товары, но — может быть, ей повезет и она продаст что-нибудь сегодня.

— Прошу прощения, — пробормотала Брайс, ныряя за массивный стол и подключая внешнюю камеру к компьютеру. Едва она щелкнула по иконке, как снова раздался звонок.

Брайс увидела, кто стоял на тротуаре, и замерла.

Вторник действительно был испорчен.

На песчанном фасаде двухэтажного здания в квартале от реки Истры не было окон. Только бронзовая табличка справа от тяжелой железной двери показывала Ханту Аталару, что это какая-то организация.

Антиквариат Гриффинов были выгравированы там архаичными, жирными буквами, под ними сверкали совиные глаза, словно призывая любого покупателя войти. Внизу находился домофон с соответствующей бронзовой кнопкой.

Исайя, в своем обычном костюме и галстуке, смотрел на звонок достаточно долго, чтобы Хант наконец протянул:

— На нем нет никаких чар, ты же знаешь. — Несмотря на личность его владельца.

Исайя бросил на него быстрый взгляд, поправляя галстук.

— Мне надо было выпить вторую чашку кофе, — пробормотал он, прежде чем ткнуть пальцем в металлическую кнопку. Из-за двери донеслось слабое жужжание.

Никто не ответил.

Хант осмотрел здание в поисках скрытой камеры. Ни проблеска, ни намека. Ближайшая из них была установлена на хромированной двери бомбоубежища в середине квартала.

Хант снова окинул взглядом фасад из песчаника. Не может быть, чтобы у Джесибы Роги не было камер, охватывающих каждый дюйм, как снаружи, так и внутри.

Хант выпустил потрескивание своей силы, маленькие язычки молний, пробуя на вкус энергетические поля.

Почти невидимая в солнечном утреннем свете, молния отражалась от плотных чар, покрывавших камень, известку, дверь. Холодное, умное заклинание, которое, казалось, тихо смеялось при любой попытке войти.