Дом Земли и Крови (ЛП) - Маас Сара - Страница 90

Он приложил ладонь к круглому диску рядом с дверями лифта, освобождая себе доступ на свой этаж тридцатью уровнями выше. Обычно он влетал на посадочный балкон казармы-наполовину для удобства, наполовину чтобы избежать назойливых любопытных глаз, которые теперь таращились на них через вестибюль, без сомнения задаваясь вопросом, привел ли Хант Квинлан сюда, чтобы трахнуть ее или допросить.

Легионер, развалившийся на низкой кушетке, не был особенно искусен в том, чтобы украдкой поглядывать на ее задницу. Брайс оглянулась через плечо, как будто какое-то сверхъестественное чувство подсказывало ей, что кто-то наблюдает за ней, и улыбнулась солдату.

Легионер напрягся. Брайс закусила нижнюю губу, ее ресницы слегка опустились.

Хант с силой нажал кнопку лифта, даже когда мужчина одарил Брайс полуулыбкой, Хант был почти уверен, что ублюдок бросался на любую женщину, которая попадалась ему на пути. Как низкоуровневые ворчуны в очень большой машине, легионеры — даже в знаменитом 33-м — не отличались особой придирчивостью.

Двери лифта открылись, и из него вышли легионеры и бизнесмены, те, у кого не было крыльев, осторожно, чтобы не наступить кому-нибудь на перья и стараясь не смотреть Ханту в глаза.

Не то чтобы он был недружелюбен. Если кто-то предлагал ему улыбнуться, он обычно делал попытку улыбнуться в ответ. Но все они слышали эти истории. Все знали, на кого он работает, о каждом его хозяине, и что он делал для них.

Им было бы удобнее войти в лифт с голодным тигром.

Поэтому Хант держался в стороне, сводя к минимуму любые шансы на контакт. Брайс развернулась лицом к лифту, и этот хвостик чуть не хлестнул его по лицу.

— Следи за этой штукой, — рявкнул Хант, когда лифт наконец опустел и они вошли внутрь. — Ты выколешь мне глаз.

Она небрежно прислонилась к дальней стеклянной стене. К счастью, никто не вошел внутрь вместе с ними. Хант был не настолько глуп, чтобы думать, что это чистая случайность.

Они сделали только одну остановку по пути сюда, чтобы купить ей новый телефон вместо того, который она потеряла в клубе. Она даже выторговала несколько дополнительных баллов за стандартный пакет защитных заклинаний на телефоне.

Магазин стекла и хрома был почти пуст, но он не упустил из виду, сколько потенциальных покупателей наблюдали за ним через окна и старались держаться подальше. Брайс, казалось, ничего не замечала, и пока они ждали, когда служащий принесет ей новый телефон, она попросила его собственный, чтобы посмотреть новости о нападении на клуб. Каким-то образом ей удалось просмотреть его фотографии. Или их отсутствие.

— На этом телефоне тридцать шесть фотографий, — решительно заявила она.

Хант нахмурился.

— Ну и что?

Она пролистала скудную галерею.

— Четырехлетней давности. — То время, когда он прибыл в Лунатион и получил свой первый телефон и вкус жизни без монстра, правящего им. Брайс подавилась, когда открыла фотографию оторванной ноги на окровавленном ковре. — Какого хрена?

— Иногда меня вызывают на места преступлений и мне приходиться сделать несколько фоток.

— Кто-нибудь из этих людей из твоей сделки с…

— Нет, — сказал он. — Я их не фотографирую.

— На твоем четырехлетнем телефоне тридцать шесть фотографий, и все они с расчлененными телами, — сказала она. Кто-то ахнул на другом конце магазина.

Хант стиснул зубы.

— Скажи это немного громче, Квинлан.

Она нахмурилась.

— Ты никогда не делаешь других фоток?

— Фоток чего?

— О, я не знаю… жизни? Красивый цветок, вкусная еда или еще что-нибудь?

— Какой в этом смысл?

Она моргнула, потом покачала головой.

— Чудак.

И прежде чем он успел остановить ее, она поставила его телефон перед собой и улыбнувшись широкой улыбкой сфотографировала себя, а затем вернула ему аппарат.

— Вот. Пусть будет одна фотка не трупа.

Хант закатил глаза, но положил телефон в карман.

Лифт гудел вокруг них, устремляясь вверх. Брайс смотрела, как растут цифры.

— Ты знаешь, кто был этот легионер? — небрежно спросила она.

— Какой именно? Тот, кто пускал слюни на Траскианский ковер, тот, кто высунул язык на пол, или тот, кто пялился на твою задницу, как будто она собиралась поговорить с ним?

Она рассмеялась.

— Должны быть вас всех держат без секса в этих бараках, если присутствие одной женщины приводит их в такое возбуждение. Итак, ты знаешь его имя? Тот, кто хотел поболтать с моей задницей.

— Нет. Только в 33-м нас три тысячи. — Он искоса взглянул на нее, наблюдая, как она следит за растущими номерами этажей. — Может быть, какой-нибудь парень, который смотрит на твою задницу, прежде чем поздороваться, не стоит того, чтобы его знать.

Она подняла брови, когда лифт остановился и двери открылись.

— Именно такого человека я и ищу. — Она шагнула в простой коридор, и он последовал за ней, понимая, когда она остановилась, что только он знает, куда им идти.

Он повернул налево. Их шаги эхом отдавались от коричневой гранитной плитки длинного коридора. Камень местами был потрескавшимся — от брошенного оружия, магических состязаний, настоящих драк — но все еще достаточно отполированным, чтобы он мог видеть их отражения.

Квинлан оглядела холл, имена на каждой двери.

— Только мужчины, или все вместе?

— Все вместе, — сказал он ей. — Хотя в 33-м больше мужчин, чем женщин.

— У тебя есть девушка? Парень? Кто-то, на чью задницу ты пялишься?

Он покачал головой, пытаясь побороть лед в венах, остановился перед своей дверью, открыл ее и впустил Брайс внутрь. Пытаясь отгородиться от образа Шахар, падающей на землю от меча Сандриэль, и от крови капающей с их крыльев. Обе сестры кричали, их лица были почти зеркальными отражениями друг друга.

— Я родился бастардом. — Он закрыл за ними дверь, наблюдая, как она осматривает маленькую комнату. Кровать была достаточно большой, чтобы вместить его крылья, но не было места для чего-то еще, кроме шкафа, комода и стола, заваленного книгами, бумагами, и брошенным оружием.

— И?

— И это значит, у моей матери не было ни денег, ни знатной родословной, которая могла бы это компенсировать. У меня точно нет женщин, которые выстраиваются в очередь за мной. — Его смех был горьким, когда он открыл дешевый сосновый шкаф и вытащил большую спортивную сумку. — Когда-то у меня был человек, которому было наплевать на статус, но это плохо закончилось. — Каждое слово обжигало ему язык.