Девочка-яд - Роман Виолетта - Страница 7

Где-то на задворках сознания проскальзывает мысль, что я должна сорвать эту чертову маску и заставить его посмотреть наверх в камеру. Но меня парализует. Такое чувство, будто Лев поджог во мне бикфордов шнур, и сейчас он сгорел дотла, приведя в работу взрывное устройство. Я разбросана по кускам в разные стороны, я дезориентирована. Но собрав последние силы в кулак, все-таки тянусь рукой и касаюсь маски. Он не противится. Так же, как и я, в полном безумии. И я с легкостью ее снимаю. Мужчина поднимается с меня. Его кожа покрыта капельками пота. Он отходит на пару шагов, и когда он наконец-то поворачивается ко мне, я прихожу в ступор.

Я не верю собственным глазам. Бл*дь, этого просто не может быть! Горячий, как сам черт, только что разделивший со мной охренительный оргазм, стоит все тот же Лев, что и был в комнате выбора. Вот только это не мой клиент, не Веленин. Это тот чертов придурок из ночного клуба!

– Какого хрена?! Ты?! Что ты тут делаешь?! – взвываю не своим голосом, поднимаясь с постели. Почему-то сейчас мне хочется прикрыться. Рыщу рукой по матрацу, пытаясь стянуть простынь.

Он улыбается. Нет, ну, вы посмотрите на этого наглеца! Стоит весь такой из себя и довольно скалится!

– Наказать пришел одну преступницу… думал сдать в полицию… но больно хороший минет ты сделала, – его губы кривит мальчишеская улыбка. А счастья-то сколько в глазах! А вот я в полном раздрае! Мало того, что развел меня, как идиотку, и унизил, так еще и подставил!

– Ты… да ты мне все испортил! Какого черта ты напялил эту маску?! – кричу, наступая на него. Вот только он – как соляной столб – стоит и не шелохнется, даже после моего тычка в его огромное плечо.

Лицо мужчины напряглось. Брови нахмурились, он недовольно поджал губы. Но это всего несколько секунд.

– Ты ждала кого-то определенного? Хотела бабла срубить? – спрашивает он, ехидно изогнув бровь. – А, я понял, – кивает с умным видом. – Не переживай, за трах деньги получишь. Ключи от тачки мне верни.

И в этот момент перестает иметь значение все. Секс, только что произошедший между нами, и мое трудное положение из-за сорванного задания. Все это полная чушь по сравнению с тем, как он назвал меня.

– Я что тебе – проститутка?!

Ухмылка. Так и врезала бы ему. Стоит, словно пуп земли. Весь из себя, руки свои огромные перед собой сложил. И взглядом по мне скользит… раздевающим.

– Нет, ты – рождественский гном, помогаешь Санте доставлять детишкам подарки. Потому что именно отличный трах в долбанном клубе извращенцев я у него заказывал в пять лет. Что-то запоздал он с подарком… – произносит с задумчивым видом. – И на гнома ты не очень похожа…

– Да пошел ты! Придурок! Козел!

Налетела на него с кулаками. От бессилия. От понимания ужаса ситуации. Он заржал, когда я швырнула в него чертовой маской. А когда я выплеснула на него свою злость, когда ладони стали гореть от шлепков по его каменной спине и груди, меня отпустило. Я начала лихорадочно соображать, пытаясь придумать, как выбираться из ситуации.

– Где тот, кто должен быть в маске? Как его… Кирилл?

Мужчина метнул в меня недовольный взгляд. Но спустя мгновение его губы снова были изогнуты в улыбке.

– Он не придет. Так что можем повторить… – поиграл бровями, приблизившись. Его пальцы коснулись моей груди, за что наглец получил увесистый шлепок. Вот только от удара заболела моя рука, а ему все так же было весело.

– Не трогай меня! Ясно тебе?! Я не долбанная шлюха! А ты… ты… – ткнула в него пальцем, едва не зашипев от бессилия.

Его лицо вдруг стало серьезным.

– Тачку не вернешь, вызову полицию… Прости, твой минчик, конечно, хорош, но не стоит моей малышки…

Да что он заладил с минетом?! Идиот.

– Ты где-то видишь долбанную сумочку? – развожу руки по сторонам, пытаясь объясниться с ним на доступном ему языке. Он злится. Перехватывает мое запястье, резко притянув к себе. Так, что я бьюсь о его крепкую грудь.

– Ну, так я провожу тебя до долбанной сумочки, – произносит стальным голосом, ни на секунду не отпуская моих глаз. – А потом ты отдашь мне ключи, и мы сядем в мою тачку. Я довезу тебя до дома, и по дороге ты расскажешь мне, на кой хрен угнала машину. Я подумаю над твоим наказанием.

Отпускает меня. Поднимает маску с пола, а я прожигаю его ненавидящим взглядом.

– Разве я его уже не понесла?

Говорю это, а сама понимаю, что секс с ним – скорей награда, чем наказание. Но он никогда об этом не узнает.

– Понесла. Но раскаяния в твоих глазах я не вижу, – обернувшись, награждает наглой ухмылкой. – Будем работать дальше… над искуплением грехов…

Я смотрела на него, и зубы от злости сводило. Для Льва все происходящее – чертова игра. Красивый, сексуальный, богатый. Что ему нужно от меня? А мне теперь спасать наши с Гошей задницы, потому что встряла я знатно.

– Я ненавижу, когда ты куришь, – первое, что сказал он, когда я села в машину. Затянувшись посильней, выдохнула дым в приоткрытое окно авто. Руки дрожали – меня изрядно потряхивало. Кое-как смогла скрыться от настырного придурка. Не хотел отпускать меня, пришлось драпать из клуба тайными тропами благодаря охраннику.

– Ты потерял эту возможность еще давно, – произнесла это, глядя в бледно-голубые глаза Паши. В ответ на непонимающий взгляд пояснила.

– Что— то запрещать мне…

Он двинулся ко мне так резко, что я не поняла, как оказалась в его руках в буквальном смысле. Пальцы Холодного сжимали мои волосы, запрокидывая голову назад так, чтобы я смотрела в его отвратительного цвета глаза. Мужчина оскалился.

– Ты и правда так считаешь? – в голосе Паши так и сочилась черная, разъедающая ненависть. – Принцесса, ты ведь никогда не была глупой девочкой, так зачем же все эти иллюзии о свободе? А? – его губы были так близко. Меня затрясло, тошнота подступила к горлу.

– Его не было. Веленина, – произнесла и окаменела. Холодный замер. Разжал руку и отстранился, а я только сейчас смогла вздохнуть полной грудью.

– Что ты сказала?

– Я сделала так, как ты велел. На нем была маска Льва, он привел меня в комнату, трахнул, и я стянула ее. Но это оказался не Веленин…

В салоне наступила тишина. Громкая тишина, звенящая. А в следующий момент мои уши заложило.

– Кто?! Кто это был! – он вдруг взревел так громко, что внутри все замерло. Если бы не знала Пашу много лет, подпрыгнула бы от испуга.

– А я откуда знаю? Мужик какой-то, – я изо всех сил старалась сохранять видимое спокойствие. Хотя внутри нарастала истерика.

– Бл*дь! – саданул ладонью по рулю, выругавшись. – Куда Сева смотрел?! Он должен был проконтролировать, чтобы все было нормально.

Вытянув телефон, Паша набирает чей-то номер. Скорее всего, это охранник. Сейчас головы полетят, только это совершенно не трогает меня. Отворачиваюсь к окну, чувствуя, как накатывает снова. Омерзительное на вкус чувство – ощущение собственной никчёмности. За что, бл*дь, мне все это в двадцать лет? Я ведь другого хотела.

– Урою ублюдка! – вырывает из раздумий голос Холодного. Вдруг накатывает дикая усталость. Все, что я сейчас хочу – чтобы они все отстали от нас и позволили нам с Гошей отойти в сторону.

– Брата когда вернешь?

Он повернулся и так посмотрел на меня, словно готов был разорвать в любой момент.

– Ты кончила? – слетает с его губ яростное. А я не могу понять, о чем говорит это мужчина.

– Что?

Холодный подается ближе. Сейчас между нами считанные сантиметры пространства, и мне ни черта это не нравится.

– Я спрашиваю, ты кончила и только потом сняла долбанную маску?

Я чуть не рассмеялась. В голос. Он в своем уме?!

– Какое это имеет значение? – не смогла удержаться от едкого тона. В ответ на это лицо Холодного исказила гримаса злости.

– Раз я спрашиваю, имеет! – не голос, рокот. Кажется, я раздраконила зверя. Паша резко дернулся, сжав рукой меня за горло. Он сдавил его так сильно, что в глазах замелькали звезды. Он сидел и смотрел на то, как мое лицо становилось пунцовым. Он впитывал каждую унцию моего страха и боли, он наслаждался этой пыткой. За три года наших отношений Паша научился делать это изысканно, в присущей только ему манере. В плане издевательств Холодный – настоящий гурман. Все должно быть красиво и устрашающе. Вот только я устала его бояться. Устала быть жертвой и ждать спасения. С недавних пор я поняла, что вытянуть из болота себя смогу только я сама.